120 лет назад, 29 августа 1903 года, последний российский император Николай II уволил с поста министра финансов Сергея Витте и назначил его на формально вышестоящую, но малозначащую должность председателя кабинета министров. Почему два года спустя именно Витте станет первым председателем российского правительства? Как прошла его эволюция от правоконсервативного охранителя до либерального реформатора и успешного дипломата? Почему графа Витте считают автором русской индустриализации и отцом первой отечественной конституции? О судьбе человека, определившего облик России на рубеже предыдущего слома эпох, «Ленте.ру» рассказала кандидат исторических наук, доцент факультета международных отношений и политических исследований СЗИУ РАНХиГС Элла Сагинадзе.
В «Клубе взволнованных лоботрясов»
— «Лента.ру»: В своих мемуарах будущий реформатор и первый русский премьер-министр Сергей Витте утверждал, что именно он сразу после убийства Александра II в марте 1881 года подал новому императору идею о создании тайной проправительственной организации «Святая дружина», призванной бороться с противниками действующей власти террористическими методами. Так ли это на самом деле?
Элла Сагинадзе: Сергей Юльевич Витте действительно активно участвовал в деятельности «Святой дружины», позже переименованной в «Священную дружину». Скорее всего, его письмо к дяде, известному консервативному публицисту Ростиславу Фадееву, написанное под сильным впечатлением от убийства императора, послужило отправной точкой для создания этой тайной организации. Витте тогда работал в частной железнодорожной компании и жил в Киеве, где основал отделение «Святой дружины». Известно, что он нередко выполнял разные деликатные поручения этой организации, в том числе и за границей.
— Вы имеете в виду историю с несостоявшимся убийством революционера и террориста Льва Гартмана, которого Витте выслеживал в Париже, хотя тот на самом деле жил в Лондоне?
Не только. Молодой Витте участвовал в литературно-провокаторской деятельности «Святой дружины», о чем свидетельствует его переписка с редактором антиправительственной эмигрантской газеты «Вольное слово» Михаилом Драгомановым. Эту газету, которая в России распространялась нелегально, на самом деле финансировала «Святая дружина» и успешно использовала для манипулирования настроениями российской либеральной общественности, а Витте публиковал в ней свои статьи (разумеется, под псевдонимом).
Однако вскоре он разочаровался в «Святой дружине» и покинул ее.
В русском обществе начала 1880-х годов тоже преобладал скептический взгляд на ее деятельность, а Михаил Салтыков-Щедрин в «Сатирической идиллии» иронически представил «Святую дружину» под названием «Клуб взволнованных лоботрясов». Но Витте пребывание в рядах этой псевдопатриотической полуподпольной организации помогло наладить контакты с ее руководителями, флигель-адъютантом Александра III графом Павлом Шуваловым и начальником императорской охраны графом Илларионом Воронцовым-Дашковым, а также с другими влиятельными людьми из царского окружения. Именно тогда в придворных кругах у Сергея Юльевича сложилась репутация надежного человека, которому можно доверить самые сложные и щекотливые поручения.
Ирония судьбы была в том, что в 1907 году, уже находясь в отставке, Витте сам едва не стал жертвой правого террора. В дымоходах его особняка на Каменноостровском проспекте случайно обнаружили две «адские машины». Позже выяснилось, что взрывчатку в дом бывшего премьер-министра заложили члены «Союза русского народа».
— Как первый премьер-министр России прошел путь от славянофила и правого радикала до либерального реформатора и дипломата? Некоторые современники считали его беспринципным и циничным человеком, не имеющим твердых убеждений.
Витте пришел во власть из частного бизнеса, поэтому в любом деле приоритетом для него была эффективность. И хотя в молодости под влиянием дяди Ростислава Фадеева он действительно придерживался славянофильских взглядов, со временем жизнь заставила Сергея Юльевича пересмотреть многие из прежних своих воззрений, не выдержавших столкновения с практикой.
Что касается нелестных оценок в его адрес, то Витте, при всем масштабе его личности, был сложным и противоречивым человеком. Он действительно отличался неуемным честолюбием, карьеризмом и склонностью к закулисным интригам. Но его судьба — это типичный пример исторической фигуры, оказавшейся на сломе эпох и пытавшейся приспосабливаться к стремительно меняющейся реальности. Корреспондент «Русского слова» Аркадий Руманов, один из близких к Витте журналистов, отмечал:
Если правда, что каждое общество имеет тех представителей, которых оно стоит, то трудно найти более характерную историческую фигуру… Граф Витте — это своего рода микрокосм русской истории на пороге XX века
Именно поэтому, как я уже говорила, Витте легко мог отказаться от своих прежних взглядов, если они, по его мнению, оказывались несостоятельными и устаревшими. Особенно много упреков в беспринципности и циничности посыпалось на голову Сергея Юльевича во время событий 1905-1907 годов, когда он сначала проявлял себя как либеральный деятель, а потом стал сторонником силового подавления революции. В этом была примета того времени, когда нетерпимое и разобщенное российское общество категорически отвергало любую идеологическую гибкость.
«Дедушка русской индустриализации»
— То есть Витте был прагматиком, а не догматиком?
Абсолютно. Многие оппоненты Витте называли его либералом, поскольку он, как автор манифеста от 17 октября 1905 года, способствовал разрушению неограниченного самодержавия, казавшегося прежде незыблемым основанием русской жизни. Но сам первый премьер-министр России относил себя к консерваторам. Главным для него была практика, а не теоретические изыскания, за что Витте заслужил прозвища «самодержавный делец» и «делец государственного масштаба». Сейчас таких людей называют технократами.
Историк и лидер кадетской партии Павел Милюков отмечал, что гармония в деловых и человеческих отношениях между Александром III и Сергеем Витте основывалась на том, что они были очень похожи как внешне, так и по складу характера. Императору нравился грубоватый и резковатый, но энергичный и эффективный министр. Но на рафинированную петербургскую публику угловатые и непринужденные манеры Витте, а также его характерное южнорусское произношение, производили отталкивающее впечатление. В высшем свете выходец с окраин Российской империи, который родился в Тифлисе, учился в Одессе, а до приглашения в столицу работал в Киеве, считался выскочкой и чужаком. Один из деятелей кадетской партии Николай Львов, впервые увидев бывшего премьер-министра в 1906 году, так отозвался о нем:
Он выглядел каким-то провинциальным управляющим банкирской конторы, какие встречаются в наших южных торговых городах, и всего менее сановником и министром Александра III
— Историк Михаил Давыдов в интервью «Ленте.ру» сказал, что именно в бытность Витте министром финансов — в 90-е годы XIX века — в России началась первая полномасштабная индустриализация. В чем суть экономических реформ Витте, за которые его прозвали «дедушкой русской индустриализации»?
Во-первых, в конце XIX века должность министра финансов, которую Витте занял в 1892 году, в правительстве считалась ключевой. Экономика Российской империи имела множество серьезных проблем: дефицит бюджета в 110 миллионов рублей, огромный внешний долг, бедность и земельная неустроенность крестьянства — основной податной массы населения. Во-вторых, франко-прусская война 1870-1871 годов и русско-турецкая война 1877-1878 годов наглядно показали, что страна с неразвитой национальной промышленностью не может долго оставаться великой державой. К началу 90-х годов XIX века свыше половины российского экспорта приходилось на продажу зерна, которое для бюджета Российской империи играло примерно ту же роль, что сейчас углеводородные ресурсы для Российской Федерации.
Поэтому Витте сделал ставку на развитие отечественной промышленности, прежде всего тяжелой, а также на крупномасштабное железнодорожное строительство. Чтобы на все это найти средства, нужно было привлекать иностранный капитал, приход которого в Россию был бы невозможен без устойчивого конвертируемого рубля.
До 1897 года, когда Россия одной из последних крупных европейских стран перешла на золотой стандарт, курс рубля отличался нестабильностью и зависимостью от постоянно менявшейся конъюнктуры на Берлинской бирже, где осуществлялась торговля зерном. Такое положение дел было выгодным для дворян-землевладельцев, но крайне вредным для страны. Введение золотого стандарта укрепило национальную валюту и оздоровило российскую экономику.
В результате к 1903 году, когда Витте покинул пост министра финансов, государственный бюджет Российской империи составлял свыше двух миллиардов рублей, а по оценкам «Нового времени» — с 1892 года он вырос втрое, и его профицит достиг 240 миллионов рублей. При этом внешний долг тоже увеличился на 20 процентов (на 1,2 миллиона рублей), что, впрочем, было неизбежно в условиях бурного экономического роста.
Одним из источников бездефицитного бюджета стала налоговая реформа с отказом от прямого налогообложения в пользу косвенного, важнейшим инструментом которого оказалась знаменитая винная монополия. Популярный киевский публицист Александр Яблоневский в статье на смерть бывшего премьер-министра в 1915 году замечал:
До Витте люди, живущие под соломенной крышей, не знали по фамилии ни одного министра, не исключая даже и тех, кто благородно потрудился над освобождением крестьян. Витте был первый, которого знал и прасол, и мужик, и сибирский ямщик
— Не зря противники Витте называли его автором «пьяного» бюджета.
Винную монополию ему припоминали часто. В моей второй книге про Витте приведено множество карикатур на него в сатирической прессе, опубликованных в тот недолгий период времени, когда она была еще относительно свободной. В большинстве из них самый узнаваемый визуальный маркер Сергея Юльевича — это бутылка водки. Широкая публика и обыватели были готовы забыть и золотой рубль, и развитие промышленности с железнодорожным строительством, но винную монополию они запомнили и Витте не простили.
Что касается так называемого «пьяного» бюджета, то на самом деле к нему прибегали и Иван III, и Петр I, а не только Витте. Все остальные, в том числе и советские вожди, лишь продолжили эту политику. Винная монополия в России издавна считалась самым простым и легким способом быстро пополнить казну.
Наконец, еще одна важнейшая заслуга Сергея Витте перед страной — возведение Великого Сибирского Пути (Транссибирской магистрали), который стальным обручем стянул ее безграничные пространства в единое целое.
Это самый грандиозный инфраструктурный проект в истории России
Железную дорогу от Челябинска до Владивостока удалось построить в невиданные и по нынешний день сроки, но для этого пришлось потратить колоссальные средства: один миллиард рублей за десять лет, а с 1903 года по 1916-й, когда были закончены ее последние участки, примерно по 100 миллионов рублей ежегодно.
Но все эти деньги были израсходованы не зря, так как в конце XIX века по длине железнодорожных путей определялся престиж государства, а железнодорожная отрасль считалась в прямом смысле локомотивом экономического развития (как сейчас IT-сектор). В результате бума железнодорожного строительства в самом конце XIX века общая длина рельсовых путей в России возросла с 31,3 тысячи верст в 1892 году до более 60 тысяч верст в 1902 году.
«Чуждые русской жизни порядки»
— Как Витте успешно сочетал экономический протекционизм в промышленности с активным привлечением иностранного капитала?
Казалось бы, одно противоречит другому. Но благодаря талантам Сергея Юльевича, настойчивости и колоссальной работоспособности ему удавалось это совмещать. Масштабное привлечение иностранных инвестиций в Россию привело не только к буму железнодорожного строительства, о чем я только что говорила, но и к стремительному росту промышленности, особенно тяжелой и нефтяной.
— Его не обвиняли в распродаже Родины?
Конечно, постоянно обвиняли. Крайне правые и черносотенцы называли Витте врагом русского народа, тайным масоном, инструментом в руках международного еврейского капитала. Если учесть, что его второй женой была крещеная еврейка Мария Ивановна Лисаневич (урожденная Матильда Исааковна Нурок), а сам Сергей Юльевич еще со времен работы в администрации Общества Юго-Западных железных дорог тесно общался с киевскими еврейскими банкирами, то все эти обвинения ложились на благодатную почву. Витте еще постоянно попрекали тем, что введение золотого стандарта для рубля якобы поставило российскую экономику в зависимость от стран Запада, что он пытался подорвать верховную власть — в общем, стандартный набор претензий в адрес любых российских реформаторов.
Издатель «Нового времени» Алексей Суворин, имея в виду многочисленные нападки на Витте, утверждал, что такова судьба всех крупных государственных деятелей в России:
У русских талантливых людей есть одно проклятье: им некогда развиться во всю полноту своего ума и таланта … Дела так много сваливается на талантливого человека, что он весь в нем. Его время рвут на части, и часто русский государственный человек решительно мученик
— К тому же двоюродной сестрой Витте была писательница, мистик и оккультист Елена Блаватская, знаменитая своей теософской «Тайной доктриной».
Это родство мало влияло на репутацию Витте. Сам Сергей Юльевич к учению Блаватской относился довольно иронично. Если говорить про обвинения в связях с масонами, то на рубеже XIX-XX веков для публичного человека в России они были гораздо менее опасными, чем подозрения в симпатиях к евреям. К сожалению, в это время ксенофобские и антисемитские настроения пользовались популярностью в правящих кругах и в националистически ориентированной части общества.
Говоря о заслугах Витте, нельзя забывать про его роль в развитии коммерческого и политехнического образования в России. Построенная по инициативе министра финансов сеть новых коммерческих и промышленных учебных заведений быстро обеспечила страну первоклассными специалистами, создала национальную инженерную школу. Благодаря этому высококвалифицированному инженерному потенциалу состоялось не только русское экономическое чудо 1907-1914 годов, но и сталинская индустриализация 1930-х годов, в которой активно участвовали те дореволюционные специалисты, которые не эмигрировали после Гражданской войны и уцелели в годы советских репрессий.
— Недоброжелатели Витте утверждали, что его реформы привели к разорению крестьянских хозяйств Центральной России, а ускоренная индустриализация резко обострила все противоречия в русском обществе, к чему страна оказалась не готова. Насколько, на ваш взгляд, эти упреки справедливы?
Частично эти нарекания были обоснованны. Такие масштабные и стремительные перемены во всех сферах русской жизни не могли обойтись без серьезных издержек. Реформы Витте проводились во многом за счет косвенного налогообложения, основное бремя которого легло на плечи крестьян центральных великорусских губерний. Они в массовом порядке разорялись, а поскольку земли для них в деревни не оставалось, то это вынуждало вчерашних хлебопашцев ехать в города и устраиваться рабочими на заводы и фабрики. Когда в августе 1903 года Николай II отправил Сергея Юльевича в отставку с поста министра финансов, правоконсервативная газета «Московские ведомости» указывала, что Витте слишком азартно внедрял порядки, «совсем чуждые русской жизни», а его политика привела к тому, что «Россия приобретала характер фабрично-заводской промышленной страны… в 1890-х было 900 тысяч рабочих, сейчас — 2 миллиона».
Любая модернизация, особенно ускоренная, создает такие противоречия и такие вызовы для общества и для власти, с которыми бывает очень сложно совладать. Можно, конечно, упрекать Витте, что он не до конца просчитал все последствия своих преобразований. Но это всегда происходит со всеми реформами: одни быстро приводят к нужным результатам, а другие дают такие болезненные побочные эффекты, которых никто не мог предвидеть.
«Маленькая победоносная война»
— Почему Витте, при всем его умении изощренно интриговать, начисто проиграл в столкновении с «безобразовской кликой» в определении политики России в Маньчжурии и на севере Кореи на рубеже XIX-XX веков?
О роли Витте в событиях, повлекших за собой войну с Японией в 1904-1905 годах, споры шли еще при его жизни, и сам Сергей Юльевич вместе с приближенными к нему журналистами активно в них участвовал. Дело в том, что в 90-е годы XIX резко обострилось соперничество мировых держав на Дальнем Востоке.
Чтобы ускорить строительство Великого Сибирского Пути, в 1896 году Россия по инициативе Витте заключила с Китаем союзный договор, по которому в обмен на оказание помощи против японской экспансии получила право аренды земли в Маньчжурии для строительства железной дороги (будущей КВЖД) до Владивостока.
Витте писал в своих знаменитых мемуарах, что во время торжеств по случаю коронации Николая II в Москве он лично передал руководителю китайской внешней политики Ли Хунчжану крупную взятку в полмиллиона рублей.
— Но Витте был категорически против захвата Порт-Артура в декабре 1897 года, а именно это событие привело к резкому обострению отношений с Китаем и Японией, а потом и к «маленькой победоносной войне» с последней.
В правящих кругах Российской империи в это время существовало две партии относительно дальнейшего внешнеполитического курса на Дальнем Востоке. Витте настаивал, что России нужен мирный, дружественный и добрососедский Китай. Он говорил, что Россия непременно обязана поддерживать статус великой державы, но ее внешняя политика не должна быть агрессивной.
Оппоненты Сергея Юльевича, получившие в историографии наименование «безобразовской клики» (или «безобразовской шайки»), требовали более активного и напористого проникновения России в Маньчжурию и в Корею, не считаясь с интересами других стран.
На сторону Безобразова (тоже бывшего члена «Святой дружины») и его единомышленников встали влиятельные сановники и даже родственники Николая II, желавшие быстро обогатиться на лесных концессиях вдоль реки Ялу. Все предупреждения Витте, что такая необдуманная политика приведет к военному столкновению с Японией, к которому страна совсем не готова, были полностью проигнорированы. С Николаем II у Витте не сложились тех доверительных отношений, какие у него имелись с Александром III.
— Почему?
Наверное, в том числе и по личным причинам. Новый император недолюбливал прямолинейного министра и ревновал к его популярности, считая, что тот намеренно добивается ее, стремясь затмить царя. Сергей Юльевич в своих мемуарах дал Николаю II крайне уничижительную характеристику, обвинив его в том числе в склонности к внешнеполитическим авантюрам. Генерал Николай Линевич, назначенный в 1905 году главнокомандующим русской армией, впоследствии горько признавал, что власть в России перед войной с Японией недооценила врага:
Мы его считали всегда слабым, но он оказался сильным и мужественным
Одним из последствий проигранной русско-японской войны 1904-1905 годов, помимо Первой русской революции, стали ухудшившиеся отношения с Китаем. В последние 12 лет своего существования Российская империя не заключила с ним ни одного полноценного договора, за исключением технических протоколов, связанных с обслуживанием КВЖД. Так наша страна в одночасье утратила влияние на Китай, которое в предшествующие годы с таким огромным трудом выстраивала русская дипломатия.
У сложных личных отношений Витте и Николая II была и объективная причина. На рубеже веков сильно изменилась и русская жизнь — как экономически, так и политически. Император, как большинство современников, считал Витте одним из виновников этих стремительных и болезненных преобразований.
— Именно конфликт Витте с «безобразовской кликой» стал причиной его отставки в августе 1903 года?
Это была одна из причин, но не основная. Во-первых, на отставку Витте сильно повлиял мировой экономический кризис 1900-1903 года, больно ударивший по России. Во-вторых, в обществе ощущалась усталость от реформ Витте. Уже упоминавшийся издатель «Нового времени» Алексей Суворин писал, что стране требуется передышка, что взамен экономических преобразований пришло время политических решений.
В-третьих, против Витте были настроены влиятельные помещики-землевладельцы, чьи доходы за время проведения экономических реформ и девальвации рубля сильно упали.
— Вы отмечали у Витте современное понимание публичности, его открытость, умение работать с общественным мнением и взаимодействовать с прессой. Чем вы объясняете такое нетипичное по тем временам качество?
Тем, что он пришел во власть из бизнеса и одним из первых среди российских чиновников своего времени понял колоссальную силу общественного мнения. Популярность в обществе интересовала его ничуть не меньше, чем успех в бюрократической карьере, поэтому Витте всегда стремился публично обосновать свои решения. Да и сам он в молодые годы печатался в разных газетах — например, в респектабельном «Киевском слове».
Будучи министром финансов, Сергей Юльевич нередко пропускал вне очереди на прием журналистов, заставляя высокопоставленных чиновников ожидать в приемной. Витте никогда не преследовал газетчиков — наоборот, старался наладить контакты с сотрудниками крупнейших российских изданий, при этом каждое утро просматривал свежую прессу и выступал с опровержением негативных публикаций. Сам никогда не замеченный во мздоимстве, министр часто инициировал заказные статьи как в российских, так и в иностранных газетах, особенно во французских.
— Почему именно во французских?
Франция была одним из основных кредиторов нашей страны, поэтому министр финансов через влиятельные газеты стремился создать, как сейчас бы сказали, привлекательный инвестиционный имидж России. У Витте был доверенный банкир Адольф Ротштейн, выполнявший его деликатные поручения, которого называли «великим развратителем французской прессы».
«Все в Америке от Витте в восторге»
— Витте был противником войны с Японией, но именно ему потом пришлось договариваться об ее окончании. Помогли ли подобные способы репрезентации Витте во время поездки в США и проведения мирных переговоров с японцами в Портсмуте? Он действительно стремился понравиться американским журналистам, публично проявлял открытость и доброжелательность и демонстративно пожимал руку машинисту паровоза, как это описано в романе Валентина Пикуля «Каторга»?
Эпизод о рукопожатии с американским машинистом в Бостоне Пикуль взял из дневника российского дипломата Ивана Коростовца, секретаря Витте на мирной конференции в Портсмуте.
На местных журналистов этот жест произвел неизгладимое впечатление. На следующий день все ведущие бостонские газеты, приукрасив эту сцену, писали уже не только о рукопожатии, но и об объятьях и лобызаниях, чего, естественно, не было. Коростовец иронично отмечал:
Эта легенда о поцелуях с машинистом сделала для популярности Витте больше, нежели все наши дипломатические любезности
Конечно, такое поведение главы российской делегации на мирных переговорах очень помогло ему отстаивать интересы нашей страны. Еще до начала переговоров Витте в Нью-Йорке встретился с влиятельным банкиром Яковом Шиффом и другими представителями еврейской общины.
Одной из причин враждебности американцев к России были гонения на евреев, особенно на ее западных окраинах, поэтому Сергею Юльевичу было важно продемонстрировать внимание и уважение к гражданам США еврейского происхождения. Витте в Соединенных Штатах держался очень непринужденно, посещал эмигрантские кварталы, общался с простыми американцами и раздавал многочисленные интервью журналистам.
В результате общественное мнение в США, поначалу крайне негативно настроенное по отношению к России, постепенно переменилось и стало более благожелательным. Как писал тот же Коростовец, «все в Америке от Витте в восторге, начиная с сапожника и кончая миллионером». Несмотря на это мирные переговоры шли тяжело.
Американский президент Теодор Рузвельт, выступавший в роли посредника, явно склонялся на сторону Японии и настойчиво убеждал Россию согласиться на все ее требования. Как указывает современный историк Игорь Лукоянов, «относительно почетными условиями Портсмутского мира Россия была обязана прежде всего Николаю II, проявившему незаурядную для себя твердость духа (редкий пример в его царствование) и не поддавшемуся на уговоры и угрозы ни С.Ю. Витте, ни Т. Рузвельта, ни Вильгельма II».
— Вы с этим согласны? Разве Витте был готов пойти на уступки японцам?
В целом согласна, но я считаю, что здесь нельзя преуменьшать и большой личный вклад Витте, который вообще-то не был профессиональным дипломатом. В июле 1905 года, перед отбытием в США для участия в Портсмутской мирной конференции, Сергей Юльевич дал интервью агентству Associated Press под заголовком «За мир, но не любой ценой», в котором ясно дал понять, что никогда не подпишет договор, унижающий национальное достоинство России.
В своих мемуарах Витте вспоминал, что твердо решил в Портсмуте «держать себя так, как подобает представителю России, то есть представителю величайшей империи, у которой приключилась маленькая неприятность»
Что касается уступок, то в этом вопросе позиция Витте была более гибкой. Он опасался, что продолжение войны приведет к нарастанию революционного хаоса внутри России.
Незадолго до отъезда в Америку Сергей Юльевич откровенно признавался бывшему военному министру Алексею Куропаткину: «Нам нужен скорейший, но прочный мир на Дальнем Востоке. Нужно пожертвовать всеми нашими успехами, достигнутыми там в последние десятилетия. Нужно покончить со смутою в России и начать новую, деятельную жизнь разумного строительства. Нужно лет 20-25 заниматься только самими собой и успокоиться во внешних отношениях».
— Очень похоже на то, что через пару лет с трибуны Государственной Думы сказал его преемник Петр Столыпин.
Да, но в одном Витте во время переговоров был непреклонен: Россия ни при каких обстоятельствах не станет платить Японии контрибуцию.
В результате так оно и случилось — по итогам войны российские уступки Японии были болезненными и неприятными, но не позорными и не катастрофическими.
«Общество вам не верит»
— Осенью 1905 года, на пике Первой русской революции, Витте после назначения на пост премьер-министра убедил Николая II подписать манифест от 17 октября о даровании обществу гражданских прав и свобод и учреждении Государственной Думы. Почему после этого с его правительством отказалась сотрудничать тогдашняя либеральная общественность?
Витте стал первым премьер-министром России в начале октября 1905 года, а 21 октября 1905 года, почти сразу после издания манифеста от 17 октября, он провел переговоры с либерально-земской оппозицией, чтобы пригласить в правительство наиболее авторитетных ее деятелей. Сергей Юльевич рассчитывал на поддержку ими своей политической линии, считая манифест серьезной уступкой обществу со стороны верховной власти. Однако в ответ он услышал безапелляционные требования о немедленной амнистии для политических заключенных и о срочном созыве Учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права для выработки полноценной конституции.
— Но это же было неосуществимо в тех условиях.
Конечно. Всеобщего избирательного права в 1905 году не существовало ни в одной из ведущих европейских стран. Но представители либеральной общественности считали политическую программу Витте слишком зыбкой и расплывчатой, а сложившаяся репутация премьер-министра как беспринципного и циничного человека сильно ему повредила и не позволила установить доверительные отношения с оппозиционной общественностью.
Такое поведение было еще и следствием чрезмерного радикализма и очевидной политической незрелости тогдашней либеральной оппозиции. Вдобавок кадетская партия категорически отказывалась даже обсуждать возможность своего участия в какой-либо коалиции с царскими чиновниками. Один из ее лидеров Павел Милюков в те дни откровенно заявил Витте: «Общество знает ваше прошлое, и общество вам не верит. Оно не знает того, на что вы имеете полномочия и на что не имеете. Но оно, естественно, опасается, что известные обществу деятели будут использованы только для прикрытия, как ширмы, за которыми будут делаться дела, которые общество одобрить не может».
На вопрос обескураженного премьер-министра, что же ему теперь делать, Милюков посоветовал создать временный технический кабинет из представителей бюрократии (на политическом языке того времени это называлось «деловым министерством»), что Витте в итоге и сделал. Так в 1905 году была упущена реальная возможность формирования первого в истории России коалиционного правительства.
— Почему спустя несколько месяцев, в апреле 1906 года, политическая карьера Витте фактически закончилась и он попросился в отставку?
Потому что ему не на кого было опираться, он остался в полном политическом одиночестве. После провала переговоров с деятелями либеральной оппозиции премьер-министр сначала растерялся и проявлял нерешительность, но вскоре стал сторонником силового подавления революции, что окончательно настроило против него передовую общественность.
Консерваторы и раньше недолюбливали Сергея Юльевича, считая его ставленником международного еврейства, а после манифеста от 17 октября и вовсе возненавидели. По многочисленным карикатурам, публикуемым сатирическими журналами с октября 1905 года по апрель 1906 года, наглядно видно, что атмосфера недоверия к Витте окружала его со всех сторон. Премьер быстро стал одиозной политической фигурой для правых и левых, а потом и Николай II в нем окончательно разочаровался.
В таких условиях отставка Витте была неизбежной.
Но за полгода пребывания на посту премьер-министра он успел принести России немало пользы. За три недели до вынужденной отставки, 2 апреля 1906 года, после сложных и длительных переговоров Витте удалось получить крупнейший в российской истории французский заем, спасший от краха финансы России, ослабленной проигранной войной и революцией. Были приняты важнейшие законодательные акты: законы о выборах в Государственную Думу и о печати, высочайшие указы о стачках и об обществах и союзах.
Но что самое главное, правительство Витте успело разработать Основные государственные законы от 23 апреля 1906 года
Они стали фундаментальным законодательным актом, закрепившим провозглашенные в манифесте от 17 октября основные права и свободы и регулирующим разделение полномочий между императорской властью и Государственной Думой. По сути это была первая настоящая российская конституция. Один из министров правительства Витте, граф Иван Иванович Толстой, признавал заслуги первого русского премьер-министра: «За шесть месяцев вы сделали больше, чем за 50 лет до вас!»
Но далеко не все современники разделяли подобные оценки, да и жить в эпоху перемен простому обывателю очень неуютно.
Кумиры и поклонники
— Известно, что между Витте и Столыпиным были сложные личные отношения, они друг друга недолюбливали. В чем их схожесть и в чем различия как людей и как государственных деятелей?
И Витте, и Столыпин были убежденными государственниками, монархистами и настоящими патриотами России, но они имели разные представления о путях ее развития. Находясь в отставке, первый премьер-министр часто критиковал своего более удачливого преемника и отзывался о нем с нескрываемым раздражением.
Одни причиной этого считали банальную зависть, поскольку знаменитая крестьянская реформа Столыпина во многом опиралась на наработки Витте. Другие объясняли такое отношение тем, что Витте искренне считал жесткую внутреннюю политику Столыпина, опиравшуюся на грубую полицейскую силу, губительной для России.
Если говорить об их сходстве, то они оба были энергичными и талантливыми реформаторами, личностями большого государственного масштаба. Что касается различий, то Витте гораздо шире смотрел на многие вещи — например, на острые национальные проблемы Российской империи. Столыпин для достижения своих целей предпочитал использовать преимущественно политические инструменты, а Витте скорее был сторонником применения экономических мер.
— В Москве и некоторых других российских городах есть памятники Столыпину. Почему нигде нет полноценного памятника Витте, которые его заслуживает не меньше, чем его преемник? Почему в современной российской исторической памяти Витте оказался в тени Столыпина?
Бюсты Витте, которые в последние годы появились в России, больше связаны с его деятельностью как железнодорожника, а не политика и реформатора. В течение многих советских десятилетий говорить что-либо хорошее про государственных деятелей дореволюционной России было не принято, поэтому в общественном сознании не сформировалось адекватного представления о подлинном историческом масштабе таких фигур, как Витте и Столыпин.
Этот перекос попытались исправить уже в постсоветской России, в 1990-е годы, на которые пришелся всплеск научного и политического интереса к наследию Витте. После болезненного дефолта 1998 года опыт экономических реформ столетней давности оказался очень востребованным. Фигура Витте во властных кругах стала модной, и в 1999 году под эгидой Сбербанка страна с большим размахом отметила его 150-летний юбилей. Популярный тогда еженедельник «Коммерсантъ Власть» даже сравнивал эти торжества с чествованием 200-летия Пушкина.
Но в начале нулевых годов в стремлении найти в прошлом образцы для национального успеха на первый план постепенно вышла фигура Столыпина. Возможно, это связано с изменившимся во власти и в обществе представлением о нем не столько как об успешном экономическом реформаторе, сколько как о «твердой руке» и жестком усмирителе революции. Теперь уже более востребован оказался политический опыт Столыпина, а не экономические преобразования Витте.
Сейчас внимания к Сергею Юльевичу стало заметно меньше, но нельзя сказать, что в современной России его совсем забыли. Алексей Кудрин, министр финансов в 2000-2011 годах, назвал его кумиром для себя и для всей финансовой системы Российской Федерации. Несколько лет назад перед заседанием правительства его преемнику Антону Силуанову на день рождения Владимир Путин подарил трехтомник мемуаров Витте. До этого нынешний президент России в одном из Посланий к Федеральному Собранию сам процитировал Витте, чьи слова теперь, пожалуй, звучат еще более актуально и злободневно: «Государство не столь созидает, сколь восполняет, истинными же созидателями являются все граждане… Не налагать руку на самостоятельность, а развивать ее и всячески помогать ей».
