Кандидат филологических наук, преподаватель русского языка и литературы Ирина Кочергина рассказала порталу «Культура.РФ», на какие детали нужно обратить внимание, чтобы не сделать поспешных выводов о поэме «Двенадцать» — самом загадочном и спорном произведении Александра Блока. Из нашего материала вы узнаете, как поэт относился к революции и в чем его упрекали современники, чьими глазами читатели видят события, описанные в поэме, и почему в «Двенадцати» сочетаются христианские и революционные образы.
Что происходит в поэме? Идет отряд народной милиции по Петрограду, по объятой снежной и революционной вьюгой столице (метель, вьюга — один из лейтмотивов поэзии Блока). Патруль этот состоит из бывших солдат, дезертировавших с фронта, из простых горожан, даже из уголовников: «на спину б надо бубновый туз», который прикрепляли на спину каторжным. Это не красноармейцы (когда писалась поэма, Красная армия еще только создавалась), не чекисты — это сам восставший народ, организовавшийся в отряды, с оружием обходит город и следит за революционным порядком:
Кругом — огни, огни, огни…
Оплечь — ружейные ремни…
Революцьонный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
В патруле — 12 человек, как апостолов у Христа. Идут они, вчерашние крестьяне, «без креста» и собираются пальнуть в Святую Русь, «кондовую, избяную» — то есть отторгнуть старую православную веру.
Последняя строфа третьей главы ясно демонстрирует, что в мыслях у красногвардейцев путаница:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи, благослови!
Однако вряд ли Господь может дать благословение революционному пожару, несущему грабежи и убийства, то есть насилие.
Тут появляется извозчик-лихач. В отличие от обычных извозчиков лихачи возили своих седоков в удобной коляске или щегольских саночках. В этих санях летит Катька — бывшая любовница красногвардейца Петра, участника отряда. Она едет с Ванькой, и в груди революционера вскипает ревность. Ревность ищет оправдание акту мести в том, что Ванька — солдат «в шинелишке солдатской», что Катька гуляла с юнкерами и офицерами, то есть, как тогда говорили, с «классово чуждыми элементами», врагами. Поэтому Петька стреляет в Ваньку, остальные красногвардейцы тоже палят, и чья-то пуля попадает в Катьку:
А Катька где? — Мертва, мертва!
Простреленная голова! —
Ванька же скрывается невредим.
Это история в стиле городского жестокого романса: она изменила — он убил из ревности. «Бедный убийца» Петька «не оправится никак», но товарищи его приободряют:
— Не такое нынче время,
Чтобы няньчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой! —
Таким образом они уверяют Петьку в том, что их ждут другие, тяжелые времена, что надо охранять завоевания пролетарской революции и не стоит обращать внимание на мелкие случайные убийства. Петр веселеет, и товарищи, чтобы развеять его угнетенное настроение после преступления, решают пограбить состоятельных граждан, «буржуев»:
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
И поют воровские и разбойничьи песни:
Ужь я семячки
Полущу, полущу…
Ужь я ножичком
Полосну, полосну!
Блок с исключительным мастерством меняет ритм от главы к главе. Улица у него поет, звучит своими настоящими голосами: блатными песнями, выкриками, маршами, романсами, молитвами. «Дикий хор» — так позже назовет Блок эту «музыку революции» в докладе «Крушение гуманизма».
Именно из уст Петьки доносятся реплики религиозного характера: «Упокой, Господи, душу рабы Твоея…»; «Ох, пурга какая, Спасе!» Более «сознательные» красногвардейцы из патруля его одергивают:
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво —
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
— Шаг держи революцьонный!
Близок враг неугомонный!
Они словно убеждают Петра: ты уже совершил, с точки зрения церкви, смертный грех, убийство, — так чего теперь взывать к Богу, мучиться угрызениями совести? Бог тебя не спас от ревности и ни от чего другого не спасет, поэтому сосредоточься на том, ради чего ты шагаешь с оружием по городу: на затаившихся повсюду врагах.
Христианские образы пронизывали все творчество Блока-символиста и наполнялись разным содержанием на разных этапах его творчества. Однако в поэме «Двенадцать» скрытый христианский смысл несет в себе сама панорама городской улицы с ее бранью, злобой, ревностью, убийством. И даже разбойничья рожа оборачивается христианским ликом: «толстоморденькая» Катька — святой Катериной, убийцы Петруха и Андрюха — апостолами Петром и Андреем, а сбежавший Ванька — Иоанном. Многочисленные христианские аллюзии в поэме нельзя не заметить — однако вопрос о том, как их интерпретировать, остается открытым и в наши дни.
Беседовала Екатерина Тарасова
