17 июля Россия объявила о выходе из Черноморской зерновой инициативы, заключенной в 2022 году при посредничестве ООН и Турции. Сделка позволяла Украине безопасно экспортировать зерно через Черное море.
Госсекретарь США Энтони Блинкен и Европейский совет охарактеризовали выход России из Инициативы как «превращение еды в оружие», а заместитель Генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам и чрезвычайной помощи Мартин Гриффитс сказал, что в отсутствие Инициативы «кто-то будет голодать, а многие могут даже умереть».
Но могут ли действия российских официальных лиц по выходу из Инициативы считаться военными преступлениями или преступлениями против человечности в соответствии с международным уголовным правом?
Комментирует Селеста Кмиотек — штатный юрист Проекта стратегических судебных разбирательств в Атлантическом совете, стратегическом судебном проекте, который работает над предотвращением и привлечением к ответственности за злодеяния, нарушения прав человека и коррупционные правонарушения по всему миру.
Международный уголовный суд (МУС) постановил, что для некоторых преступлений как действие, так и последствие действия могут быть частью actus reus: действия, которые вместе составляют преступление. Поэтому умышленное использование голода среди гражданского населения в качестве метода ведения войны» является преступлением, если оно совершено в контексте международного вооруженного конфликта.
Россия же якобы вышла из Инициативы в ответ на санкции ООН и западных стран. И хотя санкции и конфликт могут быть достаточно связаны, можно утверждать, что выход России из Инициативы является средством дипломатии, а не войны. Критерии « контекста вооруженного конфликта » требуют только того, чтобы вооруженный конфликт «играл существенную роль в решении преступника», а не того, чтобы он был «конечной причиной преступного поведения». Тем не менее, прокурор МУС может счесть конфликт слишком касательным по отношению к решению Москвы в данном случае.
Но, даже если действия российских официальных лиц по выходу из Инициативы не отвечают критериям военного преступления, они могут представлять собой преступления против человечности. Хотя в Римском статуте не существует преступления против человечности, которое конкретно касается голода, существует общее преступление, под которое оно может подпадать: «другие бесчеловечные действия».
Однако, в отличие от военного преступления голодной смерти, которое сосредоточено на акте лишения, преступление против человечности других бесчеловечных деяний сосредоточено на последствиях, а потому требует причинно-следственной связи — российские чиновники должны не только предвидеть голодную смерть, но и их действия должны довести до очевидных «сильных страданий или серьезной травмы». Это сложнее установить, и требует ожидания, чтобы отслеживать последствия выхода России из Инициативы и ее последующих атак и блокады Украины.
Спасибо, что читаете «Капитал страны»! Получайте первыми самые важные новости в нашем Telegram-канале или Вступайте в группу в «ВКонтакте» или в «Одноклассниках»
