Один из юбилеев нашей истории. 75 лет назад в Москве началось громкое дело о «формализме», «буржуазном декадентстве» и «пресмыкании перед Западом» в музыке.
В этих страшных преступлениях власти обвинили сразу трех знаменитых советских композиторов - Дмитрия Шостаковича, Сергея Прокофьева и Арама Хачатуряна. Шостаковича уволили из Московской консерватории, его музыку запретили. Мстислав Ростропович вспоминал, что все это стало настоящим шоком для советских музыкантов:
«В 1948 году, придя в консерваторию, мы увидели на доске объявлений приказ: «Шостакович Д. Д. более не является профессором по классу композиции в связи с несоответствием профессорской квалификации…» Такого унижения я никогда не испытывал».
Впрочем, уже через год запрет с Шостаковича официально сняли, и его отправили в США в составе группы деятелей советской культуры. Все решил телефонный разговор Шостаковича со Сталиным. Вот какие воспоминания об этом звонке приводила “Российская газета”:
“В том разговоре Шостакович сказал Сталину: "Как я могу поехать, если мои произведения запрещены к исполнению?". Это же было вскоре после постановления 48-го года. Сталин сделал вид, что удивлен: как так? - Да, есть постановление Главреперткома. - А кто такой этот Главрепертком? Через неделю появился документ за подписью Сталина об отмене решения Главреперткома».
Возможно, Сталин, делая такой крутой разворот, руководствовался в том числе и старыми воспоминаниями о Шостаковиче - как тот десятью годами раньше выполнил один важный сталинский заказ.
И, возможно, из всего музыкального творчества композитора вождю особенно нравилось именно это произведение, связанное с Финляндией.
Вспоминается возникший несколько лет назад скандал в финских газетах по поводу ранее неизвестной сюиты Шестаковича – она была создана в 1939 году на основе пяти финских песен. Некоторые историки утверждают, что сюита была написана в связи с наступлением советской армии во время финской войны.
Известны несколько произведений того времени, например, марш братьев Покрасс под названием «Принимай нас, Суоми-красавица». Фактически марш призывал финнов не оказывать сопротивление советским солдатам:
Много лжи в эти годы наверчено,
Чтоб запутать финляндский народ.
Раскрывайте ж теперь нам доверчиво
Половинки широких ворот!
Так вот, в Хельсинки прозвучали утверждения, что сюита Шостаковича была написана по указанию Сталина и стояла в том же ряду – она должна была стать гимном будущей социалистической Финляндии после ее покорения.
Но война тогда пошла не по плану и перечеркнула все проекты советизации Финляндии. Финны не открыли половинки широких ворот, а наоборот оказали ожесточенное сопротивление Красной армии.
Однако Финляндия в итоге несколько уменьшилось. Война закончилась подписанием договора, по которому граница на Карельском перешейке была передвинута на 150 км в пользу СССР.
В состав СССР вошли города Выборг, Кексгольм, Сортавала. Москва получила в аренду на 30 лет финский полуостров Ханко с правом создания там военно-морской базы. Территориальные приобретения были оплачены дорогой ценой: по официальным данным, советская армия потеряла 85 тысяч человек, 186 тысяч были ранены или обморожены.
Финны до сих пор не могут забыть ту войну и Сталина. Поэтому некоторые политики в Хельсинки назвали сюиту Шостаковича 1939 года по финским мотивам «сюитой завоевателей» и выступили против ее возможного исполнении в Финляндии.
Шестакович был не единственным, у кого были особые отношения со Сталиным - с резкими взлетами и падениями. Подобное можно сказать о многих других мастерах культуры, и эта тема – Сталин и мир искусства – распадается на множество историй.
Вот, например, случай с Тихоном Хренниковым, главой Союза композиторов, депутатом Верховного Совета СССР, Верховного Совета РСФСР и обладателем многих других титулов. Власти подарили ему роскошную квартиру - а на совещании в ЦК прозвучало даже предложение назвать его именем улицу в Москве.
Но против вдруг выступил Сталин – видимо, решил, что это уже перебор. Как это описывал журнал Story, свое решение советский вождь изящно облек в форму шутки - сказал, что в Москве уже есть такая улица, которая может напоминать о композиторе Хренникове. Все удивились: где, какая? "Неглинка, – хитро улыбаясь, ответил Сталин. – Не Глинка".
Подробнее о Сталине и мастерах культуры - в следующих публикациях, в продолжении историй об эпохе советского Большого стиля.