«И на суше, и на море…»
Рассмотрение войны за Независимость явно было бы неполным, если бы мы упомянули еще два важных театра военных действий – это Карибское море и Ост-Индия. Надо сказать, что эти территории были для англичан гораздо ценнее и важнее, чем колонии Северной Америки, и поэтому противостояние там разгорелось нешуточное.
Итак, в 1776 году Секретный Комитет (прообраз министерства иностранных дел США) отправил к французскому острову Мартиника 18-пушечный бриг «Репрессаль» под командованием капитана Джона Уикса (Wickes), который должен был доставить во французскую колонию американского представителя Уильяма Бингхэма. В июле «Репрессаль» достиг гавани Сент-Пьер, однако прям у входа в порт столкнулся с британским шлюпом «Шарк», который ринулся на перехват американца.
Англичане быстро поставили все паруса, и начался бой, однако через полчаса, когда корабль Уикса находился в незавидной ситуации, неожиданно открыли огонь пушки французской крепостной батареи. Целили они в английский шлюп, который спешно отошел за пределы дальности орудий. Это позволило американскому кораблю поймать ветер (bear away the wind) и войти в порт.
На следующее утро Уикс и Бингхэм встретились с французским представителем бароном де Курси (de Courcy), который не только тепло принял американцев, но и разрешил им отремонтироваться в порту. В этот момент «Шарк» вошел в гавань, и на берег спустился кэптен Чапмэн с официальной жалобой к губернатору на действия французской крепости. Можно представить себе глаза английского капитана, когда его окружил конвой из шести солдат и повел в губернаторский дворец, к губернатору д’Арго (d’Argout). Официально – для защиты от действий собравшейся толпы. Неофициально – это, конечно же, было оскорбление, получалось, как будто Чапмэн проследовал под арест. Англичанин потребовал конфискации американского судна – ему отказали. Далее был задан вопрос – почему форт открыл огонь по английскому кораблю? Ответ – потому что действия Чапмэна были сочтены пиратскими. Вопрос – вы знаете, что к вам прибыли мятежники? Ответ – нет, к нам прибыли торговцы, и мы намерены торговать со всеми.
При этом, в разговоре с Бингхэмом д’Арго согласился «предоставить всю возможную помощь и защиту американским кораблям, а так же покупать призы, захваченные американцами». Кроме того, губернатор пообещал выслать в море крейсерскую эскадру, которая бы озаботилась защитой американских судов.
Пока Бингхэм общался с д’Арго, Уикс отплыл в Порт-Рояль, где была возможность кренгования брига «Репрессаль». Там американцев так же тепло приняли и предложили всю возможную помощь. Собственно, с этого момента каперская война в Карибском море началась с неистовой силой. Британское Адмиралтейство в феврале 1777 года решило ввести систему конвоев, поскольку в Вест-Индии было захвачено уже без малого 250 торговых судов, а три главных компании по торговле с Вест-Индией просто разорились. Отдельно стоит тут упомянуть и командира эскадры Подветренных островов вице-адмирала Джеймса Янга, который на все жалобы купцов отвечал, что не может ничем помочь, потому что Англия не воюет с Францией, и он не может нападать на французов, защищающих каперы мятежников из-за угрозы нарушения нейтралитета.
Тут подоспела депеша Чепмэна, и Янг был вынужден послать к Мартинике 18-пушечный шлюп «Помона» с приказом перехватить «Репрессаль», а так же потребовать у д’Арго арестовать корабль мятежников. Губернатор ответил, что Уикс получил защиту французского флага и он своего решения не отменит.
Разгневанный Янг отписал в Адмиралтейство, что после случая с Уиксом «их капитаны теперь получат защиту и моральную поддержку не только на французских островах, но и на испанских, датских и голландских». В конце письма Янг просил «предоставить мне более широкие полномочия, которые бы позволяли мне нарушать нейтралитет дружественных мятежникам портов».
Однако никаких расширенных инструкций Янг не получил, только разъяснение, что согласно соглашениям с французами и другими нациями он может искать контрабанду вне территориальных вод колоний вышеназванных стран. Вместо этого Лондон пошел на дипломатический демарш, угрожая разрывом отношений с Францией и войной в европейских водах. Это всполошило Париж, и морской министр де Сартин упрекнул д’Арго «за чрезмерно лояльное отношение к американским каперам». Далее следовало разъяснение: торговать с американцами – пожалуйста; покупать у них призы – ради бога; продавать припасы, в том числе и военного назначения – не возражаю; но защищать – это уже чересчур.
В прошлой части мы говорили о нелегальных поставках французского вооружения и припасов через торговый дом «Родриге Горталез компани». Схема была следующей – французские суда пребывали на французскую Мартинику или к голландскому острову Синт-Эстатиус, американцы выслали к этим островам 10 торговых кораблей под защитой 10-пушечного шлюпа «Индепенденс», далее американцы перегрузили товары и снаряжение на свои корабли, и отбыли к своим берегам. Примечательно, что транспортный флот «Родриге Горталез компани» при прохождении Ла-Манша и до Уэссана сопровождался на небольшом расстоянии французской эскадрой, дабы исключить захват французских кораблей англичанами.
Возвращаясь в Карибское море – в 1776 году 235 американских судов посетило Вест-Индию, в 1777 году – уже 403, в 1778-м – более шестисот. После вступления Франции в войну с Англией основной торговый пункт сместился к голландскому острову Синт-Эстатиус, на котором нашла себе стоянка целая каперская эскадра из 13 кораблей, а каждую ночь на Синт-Эстатиус прибывало 7-10 американских кораблей с товаром.
Таким образом, если английская логистика шла северным маршрутом, из Англии прямо в Америку, то французская – сначала на Карибские острова, а уже потом в Америку. Это позволяло французам гораздо гибче реагировать на ситуацию в Новом Свете. Если у англичан ближайшей перевалочной базой был Корк в Ирландии, то у Франции – Доминика, Мартиника, Куба, Синт-Эстатиус, Пэрто-Рико, и т.д. где они могли создавать обширные склады, и доставлять американцам припасы и товары на гораздо более коротком плече.
Если посмотреть по расстояниям – выигрыш не такой большой. Например, расстояние от Корка до Нью-Йорка – 3100 миль; расстояние от Мартиники до Бостона – 2000 миль. Основной выигрыш был в том, что у французов перевалочных баз было много, тогда как у англичан – всего одна. Плюс – французы и американцы получили возможность при поставках из Вест-Индии в Америку пользоваться Гольфстримом, что позволяло улучшить логистику, тогда как англичане были вынуждены идти к побережью Нового Света не по прямой, а спускаться до берегов Испании, и там уже ловить пассат, поэтому их 3100 миль на самом деле превращались чуть ли не в 5000 миль.
Ну и еще одно важное обстоятельство. В самых первых частях мы с вами говорили об американском «торговом треугольнике»: из Тринадцати Колоний в Вест-Индию поступали продукты питания и материалы, американцы получали же звонкую монету, на которую покупали промышленные товары в Англии. Так вот, с началом войны за Независимость британские колонии в Вест-Индии остались на голодном пайке – одними кокосами, ромом и сахаром сыт не будешь, основным продуктом питания в XVIIIвеке были зерновые. И теперь англичанам приходилось снабжать Ямайку, Барбадос, и т.д. напрямую из метрополии, то есть нагрузка на морскую логистику возросла неимоверно. Соответственно, каждый раз приходилось выбирать, какое направление более важно – Вест-Индия, или Северная Америка с Канадой.
Резюмируя: на начальном этапе американской революции проблемой стал даже не бунт в колониях, а то, что фактически за два-три года обычный мятеж разросся до крупномасштабной войны, причем уже на 1778-й – с довольно серьезным противником – Францией. Издержки от американских каперов, войны с французами и конвоев в Америку и Вест-Индию были безумно высоки.
Сравним. В 1775 году расходная часть бюджета Британии составила 10.4 миллиона фунтов стерлингов, из них - 1.8 миллионов на армию, 1.8 миллионов – на флот, 4.7 миллиона – на обслуживание государственного долга. Сумма госдолга – 127 миллионов фунтов. В 1777 году расходная часть возросла до 15.3 миллионов фунтов, в том числе – 4.7 миллиона на армию, 3.5 – на флот. Следующий 1778 год еще больше увеличил расходы государства: бюджет – 17.9 миллионов фунтов, в том числе на армию – 5.5 миллионов, на флот – 4.6 миллиона. При этом госдолг возрос до 143 миллионов фунтов стерлингов.
Отдельно стоит сказать вот о чем. В начале войны за Независимость Англия очень сильно надеялась на помощь союзной Португалии. Однако Испания в войне 1776-1777 годов в Южной Америке разгромила Португалию наголову, испанцы не только захватили Уругвай, но и разобрались с британскими пиратами и контрабандистами, разом лишив британскую Вест-Индию дерева, кофе, какао, и т.п. Кроме того, разгром Португалии, этого естественного британского союзника, не позволил последней вступить в войну со Штатами на стороне Англии, а задумки такие у португальцев были.
Но этим испанская помощь США не ограничилась. В том же 1776 году Испания подарила США 2 миллиона турских ливров в серебре, именно подарила – не дала в долг. Чем спасла захлебывающуюся от недостатка серебра экономику Соединенных Штатов. Помощь шла через торговый дом Диего де Гардоку в Бильбао. Помимо этого с 1776 по 1778 годы в США было переправлено в еще 7 944 806 песо как беспроцентный кредит восставшим колониям. Но этим помощь не ограничивается. Помогали восставшим и испанские колонии. Луис де Унзуага, губернатор Луизианы, и его преемник Бернардо де Гальвес, начали поставку восставшим пороха, оружия, провианта, солдатского обмундирования и т.п. Кроме того – испанцы разрешили американцам беспошлинную торговлю на побережье Мексиканского залива и беспошлинный выход в устье Миссисипи (который контролировал испанский Новый Орлеан).
Таким образом, все страны, присутствующее в Карибском море, ополчились против Англии, дело одной только Францией не ограничилось. Ну а португальский союзник Британии благоразумно решил в противостояние не вмешиваться, тут бы еще залечить раны от войны с Испанией.
Именно поэтому в 1778 году вместо добивания Континентальной армии Вашингтона британцы решили развернуть свои основные усилия на юг, в Джорджию и Каролину. Просто потому, что это позволяло им отрезать благожелательно настроенную к американцам Вест-Индию от Чесапикского залива и Новой Англии, где были расположены основные материальные и людские ресурсы восставших. Кроме того, англичане не без основания считали, что основное число лоялистов находится на юге, поэтому там им будет обеспечена поддержка населения. К тому же особенностью южных штатов было сосредоточение населения в узкой прибрежной полосе, захвати ее – и ты фактически контролируешь весь штат. В той же Джорджии жило 40 тысяч человек, заселенная местность была всего миль 20 в ширину, из 40 тысяч примерно половину составляли рабы, которые ненавидели своих белых угнетателей. Таким образом, на юге можно было реализовать столь любимую англичанами стратегию контроля побережья и узкой прибрежной полосы, что было невозможно в срединных и северных штатах.
Генерал Генри Клинтон, успешно выведший войска из Филадельфии в Нью-Йорк, отрядил 3100 человек под началом подполковника Арчибальда Кэмпбелла, который отплыл из Нью-Йорка к Саванне 26 ноября 1778 года. Перевозку войск осуществлял дивизион коммодора Гайда Паркера в составе 44-пушечного фрегата «Феникс» и 8 кораблей от шлюпа и ниже, а так же 30 торговых судов. Отдельно стоит выделить 16-пушечный «Вижилан», переделанный из торгового судна в бомбардирский кэч, вооруженный 24-фунтовыми пушками для обстрела береговых укреплений, а так же несколько галер или парусно-гребных кораблей с малой осадкой, которые могли действовать как на мелководье у побережья, так и на реке.
27 декабря английский конвой бросил якорь у острова Тайби (Tybee), после бомбардировки захватил тамошние укрепления, и 29 декабря началась высадка у Саванны.
Противник Кэмпбелла, генерал Роберт Хоу, имел под рукой лишь 850 штыков, из них – лишь 500 были солдатами Континентальной армии, остальные - милиционеры. Он попытался дать бой на плантации Жирардо, выстроив свой отряд между двумя болотистыми лесами, и тем самым прикрыв фланги. Однако Кэмпбел нашел брод через болото слева, пустил 600 человек в обход, и одновременно атаковал патриотов и с фронта, и с тыла. Хоу приказал отступать, но не смог предотвратить разгром. Английские потери составили всего 7 человек убитыми и 13 раненными, американские потери были гораздо значительнее – 83 убитыми, 11 ранеными, 453 – пленными. Хоу отступил к Пуррисбургу (Южная Каролина), у него в наличии осталось только 342 человека.
Одновременно с Кэмпбеллом генерал Аугуст Прево ударил из Флориды по югу Джорджии, в начале 1779 года захватив Августу, и Джорджия была потеряна для повстанцев. Конгресс был вынужден обратиться за помощью к французам.
Меж тем в Карибское море пришла война. 17 августа 1778 года французский корвет «Конкордия» достиг Мартиники, где передал губернатору французских Антильских островов маркизу Франсуа-Клоду де Буйе сообщение о том, что Франция вступила в войну с Англией, а так же приказ захватить Доминику, бывшую французскую колонию, по итогам Семилетней войны перешедшую англичанам. Поскольку острова эти находились совсем рядом (расстояние между ними составляет 101 км), де Буйе был совершеннейшим образом знаком с тамошним положением дел. Гарнизон у англичан составлял всего 50 человек плюс 50 ополченцев, основная надежда была на британскую эскадру адмирала Баррингтона, базировавшуюся на Барбадос. На самом же острове в качестве стационара стоял британский фрегат. Де Буйе организовал постоянное наблюдение за заливом принца Руперта, и когда фрегат ушел на Барбадос, французы начали вторжение. Экспедиционные силы составляли 4500 человек, а так же фрегаты «Турторелль», «Дилижан», «Амфитрита» и корвет «Этурди». 7 сентября французы без сопротивления высадились на Доминике, с помощью пушек кораблей захватил форт Лубьер, а так же господствующий бастион Розо, получив возможность стрелять по английским укреплениям сверху вниз. Губернатор Стюарт счет ситуацию катастрофической, и согласился на капитуляцию.
В свою очередь адмирал Баррингтон 13 декабря 1778 года атаковал и захватил французский остров Санта-Люсия, так же расположенный недалеко от Мартиники. Стороны обменялись ударами.
Как мы с вами помним, в ноябре 1778 года эскадра адмирала д’Эстена ушла от побережья Северной Америки в Карибское море, на Мартинику. Узнав о захвате Санта-Люсии, д’Эстен прибыл к острову, где застал 7 линейных кораблей Баррингтона, при этом французы имели 12! Казалось бы – вот он, подарок судьбы! Атакуй и уничтожай всю британскую эскадру Подветренных островов! Сюффрен, де Грасс и другие капитаны просто умоляли графа начать решительную атаку, однако д’Эстен ограничился лишь перестрелкой на дальнем расстоянии, и высадил десант из 3000 морских пехотинцев, которых оставил без артиллерийского прикрытия с кораблей. Как результат – эскадра Баррингтона, игнорируя стрельбу французов, просто смешала с землей морпехов, погибло 800 человек, в их числе 40 офицеров.
Узнав о том, что на помощь Баррингтону спешит британская эскадра адмирала Байрона, д’Эстен свернул свою деятельность и ушел на Мартинику.
К лету 1779 года вместе с подкреплениями д’Эстен имел 25 линейных кораблей и 10 фрегатов, тогда как объединившиеся эскадры Байрона и Баррингтона – лишь 21 корабль и 5 фрегатов. Понятно, что теперь французы действовали смелее. Были захвачены острова Синт-Мартин, Сан-Бартоломью, Сент-Винсент, а 3 июля д’Эстен осадил Гренаду, которую взял лихой атакой на следующий день. Утром 6 июля у Гренады появился флот Байрона. Судя по всему, Байрон думал, что остров еще держится, поэтому решил вклиниться между берегом и французским флотом, стоящим в линии, дабы отрезать французов от побережья. К тому времени французские войска уже заняли крепость, и береговые пушки были приведены в боевую готовность. Маневр англичан, заключавшийся в прохождении между берегом и французскими кораблями, оказался катастрофическим по своим последствиям – британцы попали в два огня.
Капитан 64-пушечного «Фантаск» Сюффрен позже писал: «Моя команда творила чудеса, мы произвели 1600 пушечных залпов по англичанам с близкого расстояния, и ни одно ядро не ушло мимо цели». Весь английский авангард в результате получил обширнейшие повреждения, 64-пушечный «Лайон», 74-пушечные «Графтон», «Корнуолл» и «Монмут», пройдя сквозь строй французов, потеряли по две мачты из трех, поймали ядра под ватерлинию, и сильно отстали от основных сил, спешно уходящих к острову Сент-Кристофер. Сюффрен, Ламот-Пике, де Грасс – все они чуть ли не на коленях просили д’Эстена идти в погоню, однако граф отказался. Сюффрен потом так охарактеризовал эту ситуацию: «Граф д’Эстен был храбрым командиром, и проявил себя и на суше и на море неплохо. Но если бы он был настоящим моряком, мы бы не дали уйти хотя бы четырем английским подранкам, а может – и всей эскадре Байрона».
Потери французов – 176 убитыми, 776 ранеными. Потери англичан – около 300 человек погибшими, до 700-750 раненными.
Сразу после сражения при Гранаде д’Эстен получил крик о помощи от американцев – те просили помочь повстанцам, которыми теперь командовал генерал Линкольн, отбить Саванну. С 20 кораблями и 3000 солдатами, взятыми из гарнизонов Санто-Доминго и Мартиники, д’Эстен отплыл к берегам Северной Америки в середине августа. 2 сентября его корабли попали в ураган, получив повреждения, а 6-го достигли острова Тайби. Флот начал обстрел английских укреплений, которые через три дня просто смешали с землей, а 12-го остров был захвачен. Казалось, взятие Саванны предрешено.
Однако быстрому взятию города помешало два обстоятельства - губернатор Прево за неделю смог значительно усилить свои укрепления, а французы не могли поддержать свой десант огнем, поскольку англичане затопили свои корабли на входе в реку. С 3 по 8 октября д’Эстен провел бомбардировку города с помощью корабельных орудий. «Саванна была объята пламенем, пожалуй не осталось ни одного целого дома» - как писал один из очевидцев событий. Англичане понесли серьезные потери, однако у французов тоже не все было гладко – их команды и десант косили цинга и дизентерия. Поэтому 9 октября французы решились на атаку с суши, со стороны редута на Спринг-Хилл. Проблема была в том, что побережье у Саванны было изрезано речными террасами аллювиального типа, сам город находился на возвышении, и французскому десанту приходилось высаживаться в болотистой местности, поросшей высоким кустарником, продираться сквозь зыбучие пески и болотистую почву, где нередко можно было встретить аллигаторов. В результате вместо того, чтобы выйти к месту атаки ночью, французы только к утру. Д’Эстен ошибочно считал, что Спринг-Хилл обороняют только ополченцы, на самом деле они еще два дня назад были усилены шотландцами 71-го полка. Французы, ползущие черепашьим шагом вверх по холмам, стали лакомой целью для британских стрелков – их белые мундиры ярко выделялись на темно-зеленом фоне зарослей. Потери оказались просто гигантскими – 244 человека убитыми, 800 раненными, в их числе и сам д’Эстен, был убит командир американской конницы Казимир Пулавски, первая штурмовая колонна полегла практически вся. Подошедшая втора колонна смогла преодолеть первый ряд траншей, ворвалась во второй, однако попала под перекрестный огонь с флангов и откатилась назад, потеряв около 100 человек одномоментно. Д’Эстен приказал отступать, и 17 октября американцы и французы были вынуждены снять осаду. Потери британцев составили 40 человек убитыми, 63 – раненными, и 52 – пропавшими без вести (скорее всего, бежавшие куда глаза глядят милиционеры). Генри Клинтон, узнав о действиях Прево, был в восхищении: «Я думаю, это величайшее событие этой войны».
В сухом итоге – д’Эстен, посланный помочь американцам в 1778 году, не смог взять Ньюпорт, допустил захват Санта-Люсии, находящейся в 34 км от Фор-Руаяля, чем поставил в сложное положение Мартинику, забрал из Карибского моря весь флот для атаки Саванны, которая оказалась неудачной, и в октябре же отплыл во Францию, оставив на оборону французских Антильских островов лишь маленький дивизион Ламот-Пике. Д’Эстен прибыл в Брест в декабре 1779 года, по сути, он провалил все задачи, которые ему ставились.
А разгребать последствия пришлось адмиралу Ламот-Пике, оставшемуся в Вест-Индии с семью кораблями и тремя фрегатами. Надо сказать, что французам в новой войне Карибы гораздо важнее были каких-то там американцев, поскольку из Вест-Индии в метрополию нескончаемым потоком шли ром, сахар, патока, хлопок, и т.д., то есть ликвидные товары, имеющие спрос в Европе. В Вест-Индию шли гигантские французские конвои, которые требовали защиты, и когда д’Эстен ушел домой, все эти задачи упали на плечи Ламот-Пике.
Эскадра Гайда Паркера (ставшего к тому времени контр-адмиралом) базировавшаяся на остров Санта-Люсия, 18 декабря 1779 года заметила большой французский конвой торговых судов, который сопровождал только один фрегат – 32-пушечный «Аврора». Конвой двигался напрямую к Санта-Люсии, поскольку командир конвоя маркиз де ля Флотте был уверен – остров принадлежит французам. Паркер немедленно атаковал торговцев шестью кораблями, 9 купцов захватил, остальных – рассеял, из оставшихся - 4 судна выбросились на берег. Ламот-Пике видел это воочию, расстояние между островами составляло всего 34 км, он срочно скомандовал командам вернуться на борт, и всего с тремя кораблями – 74-пушечным «Аннибал», 64-пушечными «Рефеши» и «Вонжер» - вышел в море, спасать торговые суда.
Однако когда французы вышли из гавани, англичане вывели в море всю эскадру – 13 линкоров, однако они находились под ветром, тогда как Ламот-Пике – на ветре, поэтому французский отряд смог прикрыть оставшиеся суда конвоя, пока англичане, лавируя, сближались с французами. В 17.00 флагманский «Конкерор» открыл огонь по «Аннибалу» Ламот-Пике. Далее в дело вступили «Вонжер» со стороны французов и 74-пушечный «Элизабэт» со стороны англичан. Французские корабли медленно отходили под прикрытие батарей Мартиники, тогда как к англичанам прибывали новые силы – в бой включился 74-пушечный «Альбион». Вскоре уже семь английских кораблей вели огонь по трем французским, однако Ламот-Пике держался. Лишь увидев, что все оставшиеся торговые суда уже вошли в порт, французский командующий также приказал своим кораблям уйти под прикрытие береговой артиллерии, в 18.45 дав последний залп по «Конкерору», которым был убит его капитан – Уолтер Гриффит.
Надо сказать, что Паркер был восхищен действиями Ламот-Пике, и отправил ему следующее письмо: «Поведение Вашей Милости 18-го числа сего месяца еще раз полностью подтвердило ту репутацию, которой вы заслуженно пользуетесь среди английских моряков. И я заверяю вас, что как человек, воочию увидевший ваш дар в известном вам событии, я не могу не завидовать вашему умению, которое вы проявили в в тех обстоятельствах. Наша вражда временна и зависит от воли наших хозяев. Но ваши достоинства тронули мое сердце, которое замерло в величайшем восхищении».
Англичане потеряли в бою 150 человек убитыми и раненными, французы – около 20 человек. Всего англичанам удалось захватить 10 торговых судов, Ламот-Пике спас 13 (включая сюда и фрегат «Аврора»), еще 4 судна были посажены на мели, однако товар с них был позднее перевезен лодками в Фор-Руаль, на Мартинику.
Узнав о поведении Ламот-Пике, Сюффрен в сердцах писал: «Если бы д’Эстен вел себя так же…». Удивительная вещь – д’Эстена, отвратительно проведшего кампанию 1778-1779 годов, встречали в Бресте как героя, талант же Ламот-Пике, признанный не только англичанами, но и французским Морским Штабом, остался по сути талантом невостребованным, ему так и не дали командование отдельной эскадрой.
В январе 1780 года Ламот-Пике сопроводил еще несколько конвоев, имея всего 6 кораблей и 6 фрегатов, при этом ушел от погони, которую вели 15 английских линкоров. 20 марта 1780 года с четырьмя кораблями он сопровождал конвой из Франции в 80 судов, натолкнулся на три английских корабля коммодора Корнуоллиса, приказал конвою и трем кораблям уходить, а сам в одиночку вел бой с противником несколько часов, и начал убегать лишь тогда, когда к англичанам подошло подкрепление – еще 3 корабля. При этом первая тройка была слишком повреждена, чтобы преследовать француза, а конвой пришел в Фор-Руаяль без потерь.
Однако вернемся в насыщенный событиями 1779 год.
16 июня 1779 года войну Англии объявила еще и Испания, однако она не признала независимость Соединенных Штатов, так как претендовала на Флориду. Испанцы сразу же подняли вопрос о завоевании Гибралтара и Порт-Магона, что полностью отвечало интересам Франции. 20 июня 1779 года, всего через 4 дня после объявления войны, началась осада Гибралтара, которая затянулась на 3 года и 7 месяцев. Она оказалась самой кровавой блокадой в истории Гибралтара и вошла в историю под названием «Великая Осада».Примечательно, что еще за 48 часов до начала боевых действий генерал-губернатор города Джордж Эллиот гостил в испанском гарнизоне в Пунта Малья по случаю повышения командующего Хоакино де Мендоса до чина генерал-лейтенанта. Но уже через два дня было объявлено о блокаде Гибралтара и ситуация полностью изменилась.
Джордж Огаст Эллиот был опытным воякой, он окончил военно-инженерные курсы в Британии и Франции, участвовал в Семилетней войне, в штурме Гаваны в 1762 году, а в 1778 был назначен губернатором Гибралтара. В отличие от многих английских генералов Эллиот совершенно не употреблял алкоголь, ел только вегетарианскую пищу, вставал в четыре утра, был благочестив, честен и скромен. Английские историки отмечали, что он был «наверное, самым подходящим губернатором Гибралтара за всю его историю».
В начале войны гарнизон крепости составлял пять британских полков по 500 человек, три ганноверских полка (под командованием Ла Мотта) по 360 штыков в каждом, 500 артиллеристов и 100 военных инженеров. Морские силы состояли из 5 линейных кораблей под командованием адмирала Даффа. Гражданское население города на тот момент составляло 3200 человек, из которых (согласно переписи 1777 года) 519 британцев или (солдат, офицеров и их родственников), 1819 католиков (в основном – испанцы, португальцы, генуэзцы) и 863 еврея (в основном, конечно же, ростовщики). Крепость по была порядком усилена: на северной оконечности скалы поставлена новая батарея (Гринс Лодж Батарей), а на востоке сооружен Кингз Бастион (King’s Bastion), защищавший Гибралтар от десанта со стороны залива. На самой скале расположились еще ряд фортов – батарея Уиллисис, Большая Батарея, редут Принцессы (Willis’s, Grand Battery, Prinsses Line).
Напротив отгороженного рвом и батареями перешейка, в местечке Пунта Малья, располагался испанский гарнизон в 13700 человек. Это была непрерывная линия окопов и укреплений через весь перешеек, упиравшаяся в форты Санта-Барбара и Сан-Феллипе. Там испанцы сосредоточили двенадцать эскадронов кавалерии, 1000 артиллеристов, 4 батальона пехоты и разнородные силы народного ополчения – полки Арагона, Каталонии, Гвадалахары, Сории и Савойи. Командовал этой сборной солянкой генерал Мартин Альварес Сотомайо, участвовавший ранее в военных действиях в Италии. Морские силы испанцев состояли из эскадры фрегатов под командованием Антонио де Барсело, расположенных с Сеуте и Альхесирасе[1], они должны были заблокировать подвоз продовольствия, подкреплений и боеприпасов в Гибралтар. Союзники решили захватить Скалу измором, а активные боевые действия отложили на будущее.
Жители города быстро почувствовали на себе последствия осады. Цены на продовольствие сразу же поползли вверх, генерал Эллиот уже в августе был вынужден ввести в Гибралтаре карточную систему. Дух гражданского населения неуклонно понижался, и дабы побороть эту тенденцию 12 сентября 1779 года губернатор приказал открыть беспокоящий огонь по испанским позициям. Батареи Гринз Лодж, Уиллисис и Квин Шарлотт каждый день выпускали по противнику до 100 ядер. До октября испанцы были вынуждены терпеть, не имея возможности ответить, поскольку их пушки еще не прибыли, однако после установки орудий на фортах Пунта Малья бомбардировка стала взаимной: в короткое время были возведены батареи Сан-Хосе и Пеньон, которые интенсивно включились в обстрел города.
К декабрю 1779 года голод в Гибралтаре стал реальностью. Цены на продукты поднялись в двадцать раз, и без того скудные пайки были урезаны, в январе дошло до того, что солдаты начали умирать на посту от голода и слабости. Спасать гарнизон ГибралтараАнглия послала самого прославленного своего адмирала – Джорджа Роднея.
Активные действия французского флота в Новом Свете и Индии привели к тому, что эскадры Британии оказались разбросанными по морям, но положение Гибралтара внушало определенные опасения, поэтому Роднею, отправлявшемуся к берегам Северной Америки, сначала было приказано проследовать к Скале. Перед его соединением ставились две цели: доставить в осажденную крепость провиант и боеприпасы, а так же при возможности дать бой союзникам, чтобы деблокировать Гибралтар с моря.
В декабре 1779 года Родней отплыл из Англии. В состав его соединения входило 21 линейный корабль, 14 фрегатов и большое количество транспортов с войсками. 7 января 1780 года на траверзе мыса Финнистере все транспорта в охранении из 1 линкора и 3 фрегатов взяли курс на Карибское море, оставшиеся же корабли Роднея двинулись к Гибралтару. На следующий день англичане обнаружили больший торговый караван испанцев из 12 кораблей в сопровождении 64-пушечного «Гипускоана» и нескольких мелких фрегатов, шедший из Сан-Себастьяна к Кадису. После быстротечного боя весь конвой был захвачен. Испанские суда, груженые оружием и провиантом, Родней сразу же отправил в Гибралтар, поставив в охранение 2 линкора, сам же адмирал с 18 линкорами отправился на поиск противника к мысу Сент-Винсент.
Тем временем, ничего не зная о присутствии Роднея, из Кадиса к мысу Финнистере двигался испанский флот из 11 кораблей и 2 фрегатов под командованием адмирала эскадры Хуана де Лангара. В начале войны этот флотоводец отличился тем, что с 2 кораблями – «Подеросо» и «Леандро» - смог захватить британского приватира «Винчеон» недалеко от Санта-Марии. За эту «великую победу»[2] он был произведен в следующий чин.
14 января дивизион испанцев попал в шторм и 74-пушечные «Сан-Хенаро»и «Сан-Хусто» отнесло к западу, таким образом, эскадра сократилась до 9 линейных кораблей и 2 фрегатов. 16 января, около часу дня Родней обнаружил соединение де Лангара и подал сигнал выстроить линию. Испанцы сразу же повернули на юг, к Кадису, поставили полные паруса, пытаясь убежать, но в 16.00 головные англичан – 74-пушечные «Дифенс», «Резолюшн», «Бэдфорд» и «Эдгар» - нагнали беглецов и открыли огонь на поражение.
Уже через 40 минут ядро попало в крюйт-камеру 70-пушечного «Сан-Доминго» и корабль скрылся в ослепительной вспышке. После того, как осел дым, на месте корабля виднелись только деревянные обломки, спасти никого не удалось.
К 18.00 стало темнеть, и испанцы надеялись, что ночью смогут уйти, однако Родней не собирался прекращать преследование. Один за другим на испанских кораблях ползли вверх белые флаги. Первым был взят на абордаж «Принсесса», а потом и остальные, включая флагманский 80-пушечный «Феликс». «Сан-Аугустин» и «Сан-Лоренцо», пользуясь тем, что имели хорошую скорость (их борта были обшиты медью), смогли уйти. Честь испанской короны смогли поддержать только действия экипажей «Сан-Эухенио» и «Сан-Хулиан» - из-за бури британцы разрешили испанцам помочь в такелажных работах. Пленные моряки набросились на призовые команды англичан, которые были быстро обезврежены.
Эскадра Роднея потеряла 32 человека убитыми и 102 ранеными. Испанские потери неизвестны, но на одном только взорвавшемся «Сан-Доминго» погибло более 100 моряков.
В британской литературе это столкновение называют «Moonlight battle» - «битва при лунном свете». Англичане смогли захватить 4 корабля противника. Испанские «Сан-Эухенио» и «Сан-Хулиан» 20 декабря с триумфом вошли в гавань Кадиса под пушечные залпы, в трюмах сидели пленные английские моряки. Примерно в это же время Родней вошел в Гибралтар. В порту уже разгружался конвой, который был отправлен ранее, Родней сгрузил немного пороха и ядер, после чего взял курс на Барбадос.
Результаты этой победы были удручающими для союзников – блокада была прорвана, гарнизон Гибралтара получил необходимое снаряжение и продовольствие, испанский флот, получивший чувствительный удар, боялся выходить в море. Но сразу же после ухода эскадры Роднея испанский флот возобновил морскую блокаду Скалы, перехватывая все торговые суда англичан.
Поскольку война для Испании началась не особо удачно, Мадрид предложил Лондону сделку – иберийцы обязуются выйти из войны, если Великобритания вернет Гибралтар. Для столь деликатной миссии в Ганновер (на родину британского короля) был направлен граф Флоридабланка. Британцев заинтересовало это предложение, и в январе 1780 года приглашению Георга III в Лондон прибыл посол Испании – граф де Альмодовар. После обсуждения идеи в Кабинете Министров, англичане выдвинули свои условия:
- взамен Гибралтара Британия получает остров Пуэрто-Рико, крепость Омоа в Гондурасе и территорию в заливе Оран в Западной Африке, где может строить новую крепость.
- Испания оплатит Англии все издержки по перевозу военного и гражданского имущества, и компенсирует затраты на строительство новой крепости (это около 2 миллионов фунтов стерлингов).
- Испания разрывает все отношения с Францией и прекращает предоставление помощи североамериканским колониям.
- Англия заключает с Испанией перемирие, испанский гарнизон из Пунта Малья переводится вглубь страны.
- Англия отдаст Испании Гибралтар только после окончания войны в Америке, но Испания, в свою очередь, должна предоставить свои базы на острове Пуэрто-Рико, как только будет заключен договор.
В июле 1780 года в Мадрид на переговоры прибыл герцог Камберленд. Испанцы, получившие ряд чувствительных ударов от флота Англии, уже были готовы согласиться на предложение Лондона, но в начале августа все изменилось.
Как мы с вами помним, война с Тринадцатью колониями, а потом и с Францией легла тяжким бременем на британские службы снабжения. Войска в колониях требовалось кормить, одевать, обувать. И в 1780 году началось комплектование гигантского конвоя в Америку.
2 августа 1780 года он вышел из Портсмута, конвой состоял из 63 судов - среди них 18 кораблей снабжения (victual vessels), везущих провизию и снаряжение, и 90-й пехотный полк в Вест-Индию, 5 кораблей Ост-Индской компании, груженых припасами для флота в Ост-Индии и денег для закупок.
Достигнув точки 112 лиг юго-западнее островов Силли, Флот Канала, сопровождавший конвой, повернул назад, в Англию. 5 Августа, у мыса Финистерре, отделились 64-пушечные «Буффало» и «Инфлексибл», и теперь конвой сопровождали 74-пушечный «Рамиллиес» и два 36-пушечных фрегата – «Тетис» и «Саутгемптон».
В ночь с 7 на 8 августа 1780 года дозорные корабли испанского флота (27 кораблей, 4 фрегата) заметили английский конвой. Луис де Кордова на флагманском «Сантиссима Тринидад», чтобы захватить как можно больше английских судов, решил использовать следующий трюк - вечером 8 августа «Сантиссима» сблизился с английским конвоем, находясь впереди него, и пользуясь тем, что «Рамиллиес» отдалился, зажег бортовые огни. Гражданский начальник конвоя подумал, что это огни английского 74-пушечника, и последовал за огнями испанца. Утром весь конвой оказался прямо в центре всего испанского флота.
И далее началось невообразимое - холостой выстрел - белый флаг, холостой выстрел - капитуляция. Кто-то пытался сопротивляться, но, подавленный громадным преимуществом, быстро отказывался от подобных действий. Один за одним испанцы и подошедшие французы (9 линкоров и 1 фрегат под командованием Боссе) захватили к 10 утра 55 кораблей (52 испанцы и 3 французы), среди которых Ост-Индийцы – «Гэттон, «Годфри», «Хиллсборо», «Монтстюарт» и «Роял Джордж». Было взято в плен 1350 матросов и 1357 солдат, кроме того - 286 гражданских лиц. Трофеи помимо судов - 80 тысяч мушкетов (знаменитые «Браун Бесс»), 3000 бочек пороха, обмундирование, снаряжение, палатки для британских войск (12 полков) в Вест-Индии, и 1.5 миллиона фунтов в серебре и золоте (из них 1 миллион - в слитках), предназначенный для закупок в Ост-Индии. Кроме того - запчасти и материалы (в частности - мачты и реи) для флотов Грейвза и Родни в Америке.
Спастись удалось только охранению (3 корабля) и 5 торговым судам - они по случайности ночью не увидели огней с «Сантиссима Тринидад» и пошли за «Рамиллиесом». Захват этого конвоя вкупе с потерей нескольких торговых кораблей в Вест-Индии из-за штормов вызвал массовые разорения британских страховых компаний, ставки на страхование морских грузов и кораблей взлетели до небес. Лондонская фондовая биржа закрылась на две недели после известия о захвате конвоя.
Так вот, эта победа воодушевила всю Испанию, идальго в Мадриде начали поговаривать, что Испания возвращается в блаженные времена Изабеллы Кастильской и Карла V. Естественно, что требование Англии вернуть суда было просто проигнорировано. Лондон резко свернул все переговоры, и боевые действия были продолжены.
Очередной предварительный итог – если сравнить ситуацию на 1777 год с ситуацией 1779 – начала 1780 года – она для Англии несомненно ухудшилась. Причем самое паршивое, что у Роял Неви – этой палочки-выручалочки Англии, появилось множество мест, где его присутствие было необходимо, где требовалось защищать конвои и коммуникации. В результате ни в домашних водах, ни в Вест-Индии, ни у побережья Испании он не мог получить решающего преимущества и приступить к своей излюбленной тактике – блокаде вражеских баз и уничтожению морской торговли противника.
Было и еще одно направление, где англичанам требовались силы и средства, причем значительные – это Индия. Еще в 1772 году британцы решили влезть в свару за престолонаследие у маратхов после смерти верховного пешвы Мадхав-Рао I.Совет Бомбейского отделения ОИК встал на сторону одного из претендентов - Рагхунатха-Рао, и послал ему военную помощь, однако главное руководство ОИК в лице генерал-губернатора Гастингсасидело в Калькутте, и, учитывая сложные отношения с соседями, британской Бенгалии совсем не хотелось получить еще и с востока набеги маратхов. Поэтому Бомбей резко одернули, и британцы начали мирные переговоры, которые тянулись до 1778 года. Англичанеже, пользуясь случаем, хотели отнять у маратхов остров Сальсет, контролирующий гавань Бомбея, на что те не согласились.
И в начале 1779 года из Бомбея на Пуну (город в 150 км от Бомбея) был послан большой отряд, состоящий из 600 европейцев и 3300 сипаев. По дороге к ним присоединились войска союзного британцам Рагхунатха – около 12 тысяч конных воинов. Навстречу этому соединению из Калькутты выслали другой британский отряд, чтобы атаковать маратхов с двух сторон. Казалось, план был беспроигрышный.
Армию маратхов в 10 тысяч человек (сколько успели собрать) возглавляли Тукоджи Рао Холькар и «генерал» Махаджи Шинде. Индийцы отступали к Пуне, прибегнув к тактике выжженной земли, а легкие силы маратхов нападали на обозы и мелкие отряды британцев. По предложению Шинде англичан заманили в ловушку – маратхи оставляли неразоренной только тонкую полоску земли, по которой и двигалась оккупационная армия, пока не уперлась в излучину Талагеона у города Вадагаон, окруженную вокруг горами. 12 января 1779 года англичане внезапно оказались без средств снабжения, и отрезанными от Бомбея. Конница Рагхунатха конечно же разбежалась вместе с их предводителем, и, по сути, это был… разгром?
В свою очередь с северо-востока вел наступление британский отряд из Калькутты – 6000 сипаев и 500 кавалеристов-пуштунов под командованием полковников Лесли и Годдарта. В лощине Кхандале, недалеко от Пуны, британцы были атакованы 5-тысячным отрядом «генерала» Бхимрао Пансе во фланг, а когда они смогли перестроиться и развернуться для контратаки – с предгорий англичане были обстреляны маратхской артиллерией и ракетами (которые маратхи в небольшом количестве закупили у Майсура). В пять минут, потеряв до 1500 человек, британский отряд обратился в бегство. До Калькутты добрались лишь 2000 оборванных солдат.
Генерал-губернатор Гастингс, понимая, что произошла катастрофа, срочно послал в Пуну переговорщиков, которых заставили ползти на коленях от дверей до трона верховного пешвы, и на коленях же молить о мире.
Чуть ранее до Индии дошли вести о том, что Франция вступила в войну с Англией. Началась она для англичан за здравие – сначала они без боя принудили к сдаче Шандернагор, а в июле 1778 года британские войска начали осаду французской колонии Пондишерри. Французская эскадра де Тронжоли в составе 64-пушечного корабля «Брайян», 40-пушечного фрегата «Пурвоюз», 32-пушечного мобилизованного «Сартин», 24-пушечного фрегата «Бриссон» и 22-пушечного корвета «Лористон» вышла с Иль-де-Франс к Пондишерри, однако 10 августа столкнулась с британской эскадрой Эдварда Вернона в составе 60-пушечного «Риппон», 28-пушечного «Ковентри», 14-пушечного «Корморант» и 28-пушечного корабля ОИК «Валентайн». Произошел нерешительный бой, который длился два часа, потом де Тронжоли повернул обратно к Иль-де-Франсу, а англичане были слишком повреждены, чтобы его преследовать. Потери англичан – 11 человек убитыми, 53 – ранеными, у французов – порядка 30 человек убитыми и раненными. Совершенно непонятны действия Тронжоли – его эскадра по всем статьям превосходила отряд Вернона, 40-пушечный «Пувоюз» нес на главной артиллерийской палубе 24-фунтовые пушки, то есть был вооружен орудиями линкорного калибра. Тем не менее, Тронжоли предпочел не рисковать, и Пондишерри теперь был обречен.
Из книги Каплана «Путешествие в Историю. Французы в Индии»: «Губернатор Пондишерри Белькомб, чтобы поднять настроение в городе, громогласно заявил о победе французов в морском сражении. Был даже заранее отслужен благодарственный молебен. Но адмирал Тронжоли, подобно многим своим предшественникам, уклонялся от рискованных сражений. Наконец 20 августа подошла английская эскадра. Город замер в ожидании, все готовились увидеть величественное зрелище — морской бой недалеко от города. Наступила ночь. Утром Белькомб, выйдя на веранду губернаторского дворца, не увидел ни одного французского военного корабля. Он отбросил лорнет, схватил самую большую подзорную трубу. Корабли исчезли. Оставалось лишь надеяться, что битва идет где-то вдали. Но это была напрасная надежда.
Английский морской десант мог почти беспрепятственно захватить незащищенное побережье. Англичане медленно, но упрямо усиливали свое давление, их бомбардировки становились все опаснее. Осколок снаряда ранил, правда не опасно, Белькомба. 13 октября началось генеральное наступление на Пондишери. К вечеру главный ров, опоясывавший город, был взят. 15 октября англичане находились в 30 метрах от последней линии обороны. Белькомб 16 октября собрал военный совет, который принял решение о капитуляции. 18 октября 1778 года англичане вошли в город. Все офицеры и солдаты-европейцы были отправлены в Мадрас.
Среди осажденных в Пондишери находился человек, чье имя приобрело большую известность в период французской революции, — граф Баррас, впоследствии глава Директории, стоявший во главе французского правительства с 9 термидора до 18 брюмера. На склоне лет Баррас написал мемуары, в которых много страниц посвятил своей ранней молодости, в частности пребыванию в Индии».
Тем не менее, постоянные войны в Индии поглощали у Англии и без того скудные ресурсы. К тому же к 1778 году опять подняло голову самое сильное на тот момент индийское княжество – Майсур, и война с ним была неизбежна.
Теперь мы понимаем, что рост расходов у Британии, который мы с вами видели из статистики, был предопределен, и дальше дело становилось только хуже. Американцы в свою очередь расширили войну на море, и в мае 1778 года у мыса Нордкап в Баренцевом море появился американский 20-пушечный капер «Дженерал Миффин» под командованием Дэниэла МакНейла. Там он захватил 8 британских судов, после чего проследовал в Ла-Манш, где взял еще пять призов. Собственно, впервые американские каперы появились у русских берегов.
Английский посол Харрис решил заручиться поддержкой Екатерины IIи предложил осудить действия мятежников у побережья России. На аудиенции у императрицы Екатерины II британский посол в ярких красках расписал угрозу торговле двух стран от каперов, и попросил Екатерину поспособствовать англичанам в этом вопросе. Поэтому в марте 1779 года к побережью Норвегии была послана небольшая русская эскадра для защиты от американских каперов. При этом, по предложению графа Панина, командиру было приказано следующее: «дабы он во время крейсирования своего встречающихся английских, французских и американских арматоров (то бишь каперов) отнюдь не озлоблял, но советовал им удалиться в другие воды... потому что вся навигация того края идет единственно к пристаням и берегам Российской империи».
Далее Панин продолжал: «Одинаковое противу англичан и французов введение с американскими каперами почитаю и надобным для того, чтоб инако собственные наши торговые суда по всем другим морям не подвергнуть их мщению и захвату, как нации, которая сама их неприятельским нападением задрала. Известно, что американцы имеют европейских водах немалое количество вооруженных судов, кои все и стали бы караулить наш торговый флот».
Отметим две вещи: во-первых, Екатерина посылкой эскадр к Нордкапу не поддерживала какие-то там колонии, и пыталась защитить и увеличить свою торговлю, пусть и на иностранных судах; во-вторых, англичан возмутило, что между их каперами и каперами других стран поставили знак равенства. Ведь что не позволено быку, должно быть позволено Юпитеру, а тут Юпитера поставили в один ряд с быком.
11 марта 1779 года российское правительство опубликовало ноту к правительствам Англии и Франции, в которой сообщалось о намерении послать «эскадру своих линейных кораблей и фрегатов, которым будет приказано должным образом защищать торговлю и судоходство, удаляя от этой береговой полосе любое каперское судно, которое появится, без исключения, невзирая на его национальную принадлежность».
Это была первая ласточка того, что позже оформилось в первый Вооруженный Нейтралитет. Но об этом документе мы поговорим в следующей серии, поскольку 1780-й год оказался для англичан очень неприятным, и они встали перед новыми вызовами.
[1]Город напротив Гибралтара, находящийся в Альхесирасском заливе.
[2]Это не сарказм, это цитата из наградного рапорта!
