И тут – второе тягостное известие: Наташу сбила машина, она в больнице в тяжёлом состоянии.
Наташа вышла со двора и из-за поворота на неё налетели белые Жигули. Они не остановились, оставив сбитую Наташу на тротуаре на попечение прохожих и проезжающих, которые и доставили её сами в Клиническую больницу скорой помощи. Водитель боялся что девушку не довезёт, но Наташа была жива.
Маша сообщила о случившемся родителям Наташи, и пока они не приехали, из больницы не уходила.
Тут же была и сестра Наташи, и коллеги с фабрики. Приезжал и Гена.
– Она в твоём плаще была?
– Да, в моем. В бежевом. Он ей нравился, хоть и не новый уже ...
И тут Маша поняла, почему спросил это Гена. Дурацкая привычка – натягивать чужие вещи на себя сейчас для Наташи сыграла страшную роль. Эти звонки с угрозами, поступающие Маше не прекращались. И угрозы начали воплощаться в жизнь. Вот только исполнители перепутали её с Наташкой.
Маше стало страшно. А если Натка не выживет? Как ей быть? Как жить после такого?
– Ген, я сдаюсь. Я больше так не могу. Пусть берут чего хотят.
– А ради чего тогда Наташка-то пострадала. Ты подумай. Наоборот! Вот теперь ты должна разозлиться. Закон на вашей стороне. Зря что ль Маргарита старалась? Вы владельцы по ваучерам. А эти..., – Гена сжимал кулаки, – Мы ещё посмотрим кто-кого, суки упертые...
И опять крутились слова Маргариты: " ... Помни только одно – ты должна быть железной и немного злой. Сейчас время такое, иначе не победишь. Никогда не сомневайся, не плачь на людях, создавай видимость силы..."
Видимость силы... А как её создать, когда она всего лишь юная девушка? Как?
Здесь крутилась милиция, искали владельца злополучных жигулей.
И вот с этого дня с Машей всегда ходил боец Гены, и у её дома тоже дежурили.
Через три дня Наташа пришла в себя, ей стало получше, и врачи объявили, что жизни её ничто не угрожает. Но были сломаны ребра, бедро и серьезные травмы головы. Наташе предстояло долгое лечение.
Маша плакала, сидя у её постели.
– Ты чего, Машка. Все нормально будет.
– Это я виновата...
– Ну да, в том, что я натянула твой плащ виновата ты? Или в том, что фабрику отдавать не стала? В чем? Брось, не вини себя. Давай их лучше накажем как-нибудь. Найти б вот только гадов. Но Генка найдет. Он у нас такой ...
А Маша, действительно, разозлилась. Глядя на Наташку, стискивала кулаки. Нет, она не отдаст этим сволочам то, что им не принадлежит. Теперь уже ради Наташи – не отдаст.
И она начала обдумывать дальнейшую стратегию.
Был один человек в её окружении, который мог в этом деле дать совет. По крайней мере, Маше хотелось с ним поговорить.
Это не супермен, не бизнесмен, это дяденька-дедушка интеллигентной наружности и неопределенного возраста. Конечно, Ефим Соломонович – их юрист. Уже не раз он советовал Маше очень умные вещи. Вот и сейчас она приехала прямо к нему домой.
Старая квартира с темной дорогой мебелью. Книжные шкафы начинались уже в прихожей.
Сам Ефим Соломонович каким-то очень уж старым казался в шерстяной вязаной кофте и с перевязанной платком поясницей. Маленькая немного суетливая хозяйка, его жена, наливала чай в необычайно красивые чашки.
– Сонечка, ты нас не оставишь? Мы пошепчемся с Машенькой чуток.
Сонечка растворилась, и больше Маша её не видела.
Он уже понимал, зачем пожаловала к нему Маша. И даже доволен был этим обстоятельством.
– Невовремя ты затеяла что-то предпринимать, Машенька.
– Это почему же, Ефим Соломонович, – Маша отхлебывала ароматный чай. Она понимала, в этом разговоре спешить нельзя.
– Сейчас ты зла. А в злости вопросы не решаются. Каким бы праведным ни был наш гнев, в решении дел он не помощник.
– А Маргарита меня учила иначе. Говорила – будь немного злой.
– Я думаю, она имела в виду не злость, а твердость в решении дел. Тут она права. Если останешься слабой девчонкой – пиши пропало. А нам следует искать компромисс с нашими оппонентами, а значит – договариваться, уступать.
– Это как? Я что с ними встречаться должна? У меня нет ни малейшего желания их видеть.
– Ты не просто встречаться с ними должна, милая Машенька, ты должна сама назначить им встречу. Это ты должна диктовать правила и условия.
– Ох, Ефим Соломонович. Кто я? И кто они. Вы ж понимаете...
– Ты – директор производства, которое приносит неплохие доходы. Ты – юридическое лицо, за которым все права. А они – шайка бандитов. Да, они прикрылись защитой госкриминала, но и госкриминал – криминал. И на него со временем найдется управа.
– Вы же говорили, что за ними будущее.
– Я, Машенька, старый пессимист. Ведь оптимизм – опиум, из себя самого добываемый, как говаривал Губерман. А у меня сломался генератор. Но вы-то молоды. И в будущее надо смотреть с оптимизмом. Ваше будущее зависит от вас сегодняшних.
Они говорили очень долго. Они разрабатывали план действий.
Уже заждался в машине приставленный Геной охранник, уже стучал озабоченно в дверь.
Маша вышла из дома Ефима Соломоновича другой. Она была усталой, но уверенной, окрылённый и решительной.
Хватит бояться!
Чем эти бандиты отличаются от тех, к которым она явилась много лет назад, когда искала Андрея? И тогда не было у неё за спиной никакой команды, а сейчас...
И Вера Николаевна молится за неё перед двумя иконам-близнецам, и правда на ее стороне, и силы для борьбы у нее есть. А ещё...
А ещё смотрела Маша далеко в будущее. И оно точно зависело тогда от ее силы в настоящем.
Утром она звонила Галине с вопросом: не знает ли та хорошего журналиста, занимающегося криминалом Ярославля? Галя обещала узнать.
***
Но дела пришлось отложить. Ещё одна напасть случилась у Маши. Черная полоса не кончалась.
Ленька ...
Ленька в милиции, под следствием. Позвонил он сам из тамошнего отделения, но говорила с ним не Маша, не было её тогда на фабрике.
Она ничего не поняла, но сразу решила ехать. Гена подключился.
– Так у тебя два что ли братца? Один в Чечне, а другой ...
– Андрей мне не брат. Мы с ним познакомились в тот же день, что и с тобой. Баба Вера приютила тогда меня, можно сказать.
Гена присвистнул:
– Ну, Маха, ты вааще ... Ты ..., – Гена умел сочинять афоризмы, – Ты – загогулина, как сказал бы Боря Ельцин.
– Да, и сейчас этой загогулине загогулисто придется решать ещё одну загогулину, – Маша могла думать сейчас только о Лёнька.
Эх – протянула, эх – не забрала его вовремя.
– Чего ты там решишь? А вот я может и решу. Базар держать буду я, ты не суйся. Денег надо взять.
– Сколько?
– Не знаю. Я тоже возьму, не дрейфь, подруга, выкупим твоего братца.
Сейчас Маша была так признательна Гене, что готова была его расцеловал. Вот только растолковать эти поцелуи Гена мог неправильно, и Маша сдержалась.
Они поехали на Гениных жигулях. В дороге он не болтал, как обычно, больше молчал, а Маша благодарно спала на заднем сиденье. Дорога сморила, она была долгой.
Приехав, выяснили: Ленька вместе с двумя пацанами обнес продуктовый ларек в райцентре. И взяли-то всего ничего, какие-то мелочи, но дело открыто и никуда не денешься.
Гена был прав. С Машей разговаривал дежурный свысока, поучительным тоном и угрозами.
А вот Гена пошёл в другие кабинеты, повыше, сделал пару звонков, поговорил, и уже через пару часов к ним вывели стыдливо опустившего глаза несчастного с виду Леньку. "На лапу" дали не столь и много, но дали.
Сейчас Маше разговаривать с ним не хотелось. Они отправились к матери, собрали Ленькины вещи, документы, чтобы увезти его с собой – в Ярик.
Мать их не ждала. Еле достучались. Видимо, горю матери не было предела, и поэтому она спала пьяным сном. Кроме нее там ещё спали два мужика и баба. Вот эта баба и открыла им дверь, пьяно улыбаясь Гене беззубым ртом.
Гена так проникся пустотой тары в доме, что подарил бабе немного денег.
– Держите, дамочка! Выпейте за провал антиалкогольной кампании в нашей стране.
Дамочка очень обрадовалась и побежала в лабаз.
Маша мать все же разбудила. Объяснила, что забирает Леньку. Мать была только рада, и даже немного помогла собрать вещи, косясь на занимающего большую часть подпространства кухни Гену.
И, несмотря на увиденное, Машка была счастлива. Ленька, хоть и грустно сидящий сзади, был теперь не под следствием, документы при нем. Теперь он будет рядом, а уж она постарается ....
И опять все это благодаря Гене. Ну, вот как тут быть?
– Может мозги ему вправить? – спросил по дороге Гена, – Сейчас выйдем, разок вправлю...
– Вправить? – Маша обернулась к брату.
– Не повторится! – немного виновато и в то же время уверенно произнес Лёнька.
Ему поверили.
***
И вопрос с Леней решился довольно-таки быстро. Помогла Галина. Вернее, её муж. Он преподавал в речном училище и, хоть и шел давно учебный год, он устроил Леньку на учебное место выбывшего учащегося.
Теперь Лёнька жил в общежитии и учился в речном училище Рыбинска. Они созванивались.
А у Маши шла голова кругом от того, что задумала. Она устало потирала ладонями виски – не спала уже вторую ночь. Как в модельном привычном и любимом деле, она черкала на листках. Вокруг нее лежали и валялись испещренные цифрами, стрелками и непонятными надписями листы..
Конца и края этим мыслям не было. Галина провела "исследовательскую работу" и отчиталась:
– Есть такой журналист в Ярославле, есть!
Галина нашла его по своим связям, дала ему адрес Маши и Наташи.
Сегодня они ждали его в гости. Наташа уже была дома, выпросилась, но ходила на костылях.
Маша взялась за уборку. Сегодня придёт представительный и очень много знающий о ярославском криминале человек.
***
Если эта история затянула, делитесь с друзьями через ссылку – стрелку внизу.
А пока предлагаю и другой мой рассказ: