«На выставку Даны? Костя пригласил?!»
- Ну да, - Карина смотрела на Зарему едва ли не с испугом. – Я даже не сообразила, как ему отказать… и не заметила, как согласилась.
«Зачем отказать?»
Зарема тревожно всматривалась в сестру. Конечно, Карине пришлось пережить столько ужаса и боли… но Костя ведь совсем не такой, как её бывший муж, и уж тем более – брат. Зарема твёрдо знала, что Константин не способен поступить так ни с одним человеком. Ни с одной девушкой. И никогда и ничем он не обидит Карину.
Карина вздохнула.
- Я бы с удовольствием пошла с тобой, но…
«Нельзя пока. Дана Костю спрашивала четыре раза, но он сказал, что рано. Зато меня завтра выпишут! Я так соскучилась по дому!»
- И по тебе все соскучились, родная. Теперь главное Марии Александровне не проболтаться, а то она и сама разволнуется, и весь дом на уши поставит. Она, конечно, не Данкина бабуля со взрывным характером, но мы её знаешь как слушаемся!
Зарема кивнула. В этот момент в палату вошёл Костя – уже не в медицинской форме, а в джинсах и джемпере. Девушка заметила, как вспыхнули глаза Карины.
- Заремка, я похищаю твою сестру на сегодняшний вечер. Обещаю сдувать с неё все возможные пылинки и обращаться бережно, как с хрустальной вазой!
Зарема погрозила ему пальцем, старательно нахмурила брови и чиркнула ребром ладони по горлу.
- Понял, принял, - засмеялся молодой человек. – Это про тебя Пушкин писал – «кинжалом я владею, я близ Кавказа рождена». Не волнуйся. Мы тебе пришлём фото с выставки.
«А мне Дана исходники показывала! Так что я как бы там уже была, а вы ещё нет!»
- Тогда надо срочно восстановить справедливость. Поехали, Карина?
***
Выставка открылась в Галерее Классической Фотографии на Саввинской набережной. Перед залом с афишей «Осколки неба. Дана Левина» Карина притормозила.
- Костя… а если я ничего не пойму? Я же не разбираюсь в фотографии. Ляпну что-то не то… Дана обидится…
- Кариночка, прости, если покажусь тебе грубым, но один классик как-то очень точно подметил: «Мне не обязательно быть курицей и уметь нести яйца, чтобы судить о вкусе омлета». Это во-первых. Во-вторых, Данка не обидится, если ты будешь искренней – в любой оценке, как положительной, так и отрицательной. В-третьих, она талантливый фотохудожник, и мы наверняка найдём не один и не два экспоната, которые нас зацепят. Хотя… - он понизил голос до шёпота, - я и сам с трудом могу представить, что такого можно усмотреть в лужах…
Но выставка захватила и заворожила их почти мгновенно. Те самые голуби, что парили на обложке пригласительного билета… Бесконечное дробление золотого фонарного света в водяной ряби… Алый кленовый лист, приземлившийся на поверхность, в которой отражается падение ещё десятков таких же листьев… Далёкая башенка – одна из московских высоток – в первых рассветных лучах… Влюблённая пара, словно подхваченная ветром, плащи развеваются, волосы взвихрены, губы почти слились в поцелуе… Кошка пристально всматривается в воду, и в её расширенных зрачках – бесконечная череда отражений самой себя… И ещё десятки улиц и улочек, людей, деревьев, животных… Тяжёлые тучи, лёгкие облачка и даже звёзды…
- Уже час ходите и ни слова не сказали!
Дана, как всегда, возникла внезапно. Обняла их за плечи.
- Рада вас видеть, мои хорошие. Так что, нравится вам?
- Ох, Данка… - выдохнула Карина. – Ох… но как?
- Ты не поверишь, Кариша, но ответ «кверху каком» тут самый подходящий во всех смыслах. Кверху тылом, книзу пузом. Это же лужи. А они, как правило, на уровне подошв.
- Ни за что бы не подумал… и не поверил бы, - качал головой Костя. – Неужели это экспромты? Случайные гениальные кадры?
- Друг мой, - проскрипела Дана тоном мудреца из мультика, - случайности неслучайны.
И продолжила уже обычным голосом:
- На самом деле настоящих экспромтов тут немного. Вон та кошка, например. Просто подошла полюбопытствовать на чокнутую человечицу с квадратной коробкой, елозящую возле лужи… А с влюблённой парочкой вообще смешно получилось. Это мои друзья, и они вместе, да. Прикиньте, их даже зовут Валентин и Валентина! Я их попросила мне позировать, но думала, что ничего не получится, потому что Валю, который «он», отправили в командировку на месяц. А он мне написал, мол, вернусь в Москву такого-то числа, назначай время и место. Я, конечно, подхватилась, с Валей, которая «она», связалась… И вот – поймала момент их встречи после месяца разлуки. Ей-богу, чисто случайно, я в тот момент ракурс искала! Сфотографировала на автомате… А потом смотрю – и понимаю, что это то самое. Они подходят ко мне, распластанной на асфальте, давай, говорят, командуй, мы готовы. А я им говорю – ребята, вы уже сделали всё и даже больше! И вот оно, это фото…
- Это восторг… - тихо произнесла Карина и смахнула слезинку с ресниц. – Настоящее чудо.
Константин, скорее машинально, чем намеренно, приобнял Карину успокаивающим жестом. Девушка не отстранилась.
- Я очень рада, - серьёзно ответила Дана. – Одобрение близких для меня бесценно. Спасибо вам. Я сейчас отойду с критиками пообщаться, иначе они меня прямо здесь оккупируют, а я не хочу, чтобы вас затирала толпа. Кстати, там на угловых столиках шампанское. Будете?
- Я за рулём, - улыбнулся Костя.
- А я вообще не пью, - засмеялась Карина.
- Не гости, а сплошная экономия! – Дана забавно наморщила нос. – Вот буду фестиваль мороженого снимать – тогда от угощения не отделаетесь.
Она быстро чмокнула обоих в щёки и растворилась среди посетителей.
Через некоторое время они увидели Женю. Он стоял перед фотографией с рыцарем. Безмолвный каменный воин в эркере одного из домов задумчиво созерцал собственное отражение, и в мягкой полутени казалось, что он чему-то грустно улыбается.
- И за что мне выпало такое счастье, как Данка? – бормотал Женя себе под нос.
- За то, что ты человек хороший, - отозвался Костя, и Карина согласно кивнула.
- А ты знаешь, что на эту выставку уже очередь на год вперёд?
- Странно, что не на два, - заметила Карина. – Здесь хочется быть… и возвращаться хочется.
- И все экспонаты уже раскуплены, представляете?
- А так разве можно? – удивилась девушка.
- Ну да, - ответил Женя. – Выставка будет неделю здесь, потом ещё в паре московских галерей, потом поедет в Питер, в Казань, в Новосибирск, ещё куда-то… а потом распределится по частным коллекциям. Так обычно и бывает. Кстати, Костик, половина дохода от продажи пойдёт в наш фонд.
Костя присвистнул.
- Это не я, Данка сама так решила. Сказала – вы в неё поверили, когда разрешили стены в детском отделении разрисовать. Мол, там и началась знаменитая Дана Левина. Так что это – её «спасибо». – И, заметив изумлённый взгляд Карины, добавил:
- Собственно, именно так это и работает, Кариша. Круговорот добра в природе. В Библии сказано: «Отпускай хлеб свой по водам…». И пословица есть, армянская, кажется: «Делай добро и бросай его в воду. Оно не пропадёт, добром к тебе вернётся». Правда, не всегда получается отблагодарить именно того, кто нам помог… но всегда можно помочь кому-то ещё. От всей души.
- В Европе это называется «передай дальше», - подал голос Костя. – Помоги кому-то, как однажды помогли тебе. Просто потому что можешь помочь. И да, это действительно работает.
- Вы нам с Заремой помогли… - задумчиво произнесла Карина. – А мы…
- А вы поможете кому-то ещё, - подытожил Женя. – Обязательно поможете. И цепочка добра не прервётся. Потому что, видишь ли, если она прервётся – то и мир кончится. Я так думаю.
**
Побродив ещё немного походив по залам Галереи, Карина и Костя вышли на улицу. Молодой человек галантно открыл перед Кариной дверь машины.
- Если я приглашу свою прекрасную спутницу на ужин в ресторан, надеюсь, она не откажет мне?
- Боюсь, что откажет, Константин, - смущённо улыбнулась Карина. – Давай как-нибудь в другой раз. Нам ещё надо заехать на Патриаршие, Елизавета Петровна просила забрать счета и кое-что из её одежды. И домой нам далеко ехать…
- А зачем ехать? – удивился Костя. – В квартире и переночуем. Завтра с утра отправлю тебя домой на такси, а сам на работу…
Ещё не договорив последние слова, он понял, что что-то не так. Щёки Карины вспыхнули, она отвела взгляд и тихо, но твёрдо сказала:
- Нет, Константин Георгиевич. Я с вами нигде ночевать не буду.
- Ох… блин, я идиот! Кариночка, прости. Прости, я неправильно выразился! Я не имел в виду ничего лишнего, правда!..
Он осознал, что кричит, когда Карина, вздрогнув, вжалась в спинку сиденья и постаралась отодвинуться от Кости как можно дальше. Молодой человек потрясённо смотрел на неё и на её рефлекторно вскинутую руку, прикрывающую голову.
- Карина… ты что… Я напугал тебя? Ты решила, что я… тебя ударю?
Карина молча отвернулась.
Костя переглотнул, с трудом выдохнул. Помолчал.
- Прости меня, пожалуйста. Сейчас заедем на квартиру, а потом домой.
Всю дорогу Константин пытался прийти в себя и осознать случившееся.
«Как она испугалась... И руку выставила… Неужели её били? Получается, так… До сих пор напугана… Боится лишний раз шевельнуться. Надо поговорить с ней, объяснить, что я и в мыслях не имел… воспользоваться ею. Да, она мне очень нравится, я с ума по ней схожу… но сделать что-то против её воли? Никогда!..»
В квартире Карина, сняв теплую куртку с меховым воротничком и зимние ботинки, сразу направилась в спальню за вещами Елизаветы Петровны. Константин ушёл на кухню, несколько минут мерил её шагами, думая, как объясниться с девушкой. Ничего хоть сколько-нибудь толкового в голову не приходило. Чтобы хоть чем-то заняться, он решил сварить кофе по-турецки – его научил шеф-повар одного стамбульского ресторана.
Вспоминая, какой великолепный вид открывался с террасы – на Голубую мечеть Султанахмет, на бирюзовые воды Босфора, – Костя насыпал в турку две большие ложки молотой арабики, добавил щепотку черного перца, щепотку корицы, чайную ложку сахара, залил все водой и зажёг конфорку. Поставил турку на малый огонь и, помешивая её содержимое чайной ложкой с очень длинным черенком, мысленно сочинял извинение.
- Ммм… как вкусно пахнет!
Карина встала рядом с ним, с любопытством рассматривая бурлящий в турке напиток. Говорила она совершенно обычным голосом, спокойным и ровным.
- Хочу угостить тебя кофе по-турецки, - торопливо ответил Константин. - В качестве извинения за поведение и…
- Не надо извиняться, Костя, - мягко перебила его девушка. - Это я была не права. Так что вы… то есть ты меня извини.
От радости и облегчения молодой человек чуть не опрокинул турку.
- Что ты, Карина, тебе совершенно не за что… И вообще… Короче, мы оба не поняли друг друга. Давай лучше пить кофе. Уже почти готово… сейчас…
И, к изумлению Карины, Костя натянул на правую руку силиконовую кухонную перчатку для горячих блюд. Потом левой рукой снял турку с огня, поднял её примерно на уровень груди и пальцами правой стал выстукивать на донышке замысловатую дробь.
- Кхм… а это зачем? Какой-то ритуал?
- Что-то вроде того… Тот повар, который меня учил, - он родился в Стамбуле, но его дед был бедуином… забыл, как называется его племя. Он варил кофе и на огне, и на углях, и на горячем песке, но перед тем, как разливать его в чашки, всегда наигрывал на донышке песенку. От этого кофе должен стать особенно вкусным.
- А что за песенка? – с любопытством спросила Карина.
- А бог его знает, - рассмеялся Костя. – Какая-нибудь бедуинская, наверное. Я просто выстукиваю мелодии под настроение.
- И какую песню ты сейчас наиграл? – подняла бровь Карина.
- «В лесу родилась ёлочка», конечно, - ухмыльнулся Костя. – Новый Год на носу. Пусть и кофе будет новогодним.
- Ты правда веришь, что от этого у кофе улучшается вкус?
- Хуже он точно не становится, - подмигнул Костя. – Так, пока я играю ему припев, возьми там в серванте две чашки с белыми лилиями.
- Ой… это же итальянский фарфор! Мне Елизавета Петровна про него рассказывала… Ты уверен, что можно?
- А почему нет? – удивился Костя. – Вещи для нас, а не мы для вещей. Какой смысл в чашке, если в неё нельзя ничего налить? И мама тебе то же самое скажет. Не для того она их из Италии везла, чтобы они без дела в серванте пылились.
Карина послушно принесла две чашечки с блюдцами, ворча под нос:
- Чувствую себя малолетней шкодницей, которая стащила мамины туфли…
Костя расхохотался.
- Так и быть, в углу будем стоять вместе. Ты в одном, я – в другом.
…Они пили кофе, весело болтая обо всём на свете. Им было очень легко друг с другом. Константин не мог насмотреться на девушку. Облегчение от того, что он всё-таки не испортил вечер, мешалось с опасением спугнуть её доверчивую расслабленную открытость. Ему ужасно не хотелось никуда уходить. Век сидел бы вот так, глядя на неё...
Всю дорогу до дома они проговорили, обмениваясь забавными эпизодами из их таких разных жизней.
- У нас соседи, - оживлённо рассказывала Карина, - совсем старенькие дед и баба, как в сказке про Курочку Рябу. И тоже кур держат. Так вот, стали у них яйца пропадать из курятника. В чём дело? Куры здоровые, петух – ого-го, а ни одного яичка нету! Значит, ворует кто-то. А кто?
- Лисица? – предположил Костя.
- Да ну, откуда у нас лисицы? Из соседей кто-то. Бедные бабка с дедом с ног сбились, ища воришку, - а он никак не попадается. И однажды выскакивает бабка из курятника, вопит – опять все яйца своровали! Кинулась за ворота – никого, только сосед-алкаш мимо ковыляет, весь помятый, грязный, шапка набекрень... Она к нему: кто из нашей калитки выбегал, ты не видел? А он, уже крепко поддатый, еле языком ворочает в ответ: нет, мол, никто не выбегал, никого не видел. «Эх, ты, пьяница, глаза твои залитые!» – кричит бабка и как даст ему ладонью по шапке… ну, вроде подзатыльник. А под шапкой как хрустнуло! Бабка чуть не упала, думала, что ему голову проломила… а из-под шапки по лицу разбитые яйца и потекли!
- Вот так лисица! – захохотал Костя.
- Лисица не лисица, а побегать ему в тот день пришлось! Бабка его потом по всей улице прутом гоняла. А уж орал он… все соседи сбежались, думали, средь бела дня режут кого-то!
Константин то и дело поглядывал на неё в зеркало заднего вида – не мог насмотреться. Если бы не сидел за рулём, вообще не отрывал бы от неё глаз.
- Кариша, а расскажи мне о своём городе, откуда вы с Зёмой родом.
Карина сразу замолчала. Искорки беззаботного смеха в глазах погасли, словно от дуновения холодного ветра.
- Что рассказывать, Костя… городок как городок. Обычный.
Константин почувствовал, что вновь ступил на зыбкую почву, и поспешил сменить тему.
- Карина, у меня к тебе просьба.
- Слушаю.
- Через три недели Новый Год. Помоги мне, пожалуйста, с выбором подарков для нашей семьи. Выделишь свой выходной, чтобы мы поездили по магазинам? Только никому не проговорись, что за подарками едешь.
- Конечно, Костя, без проблем. Можно и в это воскресенье, через три дня. Надеюсь, предновогодней толчеи не будет.
- И я надеюсь. Предновогодний конец света обычно наступает за неделю до праздника, так что время у нас есть. Значит, замётано?
- Значит, замётано! – весело ответила Карина.
Продолжение следует...
