"Большая перемена" (1972)
В детстве и юности персонаж Людмилы Касаткиной вызывал у меня большую симпатию. Директор школы (кажется, ее имя Екатерина Семеновна, если нет, поправьте) была в моих глазах человеком жизнерадостным, открытым, позитивным, энергичным и неравнодушным, в общем, как ни крути, положительным. Однако со временем, в силу возраста и профессиональных знаний, восприятие поменялось – данный персонаж стал для меня одним из "хрестоматийных образов" таких манипуляторов, от которых в реальной жизни хотелось бы держаться подальше.
Что же выдает в Екатерине Семеновне манипулятора и чем такой тип психологических преследователей опасен в повседневном общении?
1. И не заподозришь, пока поздно не станет.
Есть мнение, что психологические "преследователи" – люди хмурые, негативно настроенные, даже агрессивные. Бывают и такие, конечно, но в осознанных манипуляциях они не сильны, все их намерения у их буквально написаны на лице. Другое дело такие, как Екатерина Семеновна. Они всегда улыбаются и излучают тотальную доброжелательность. Их манипуляции другие люди либо вообще не видят, либо распознают слишком поздно – тогда, когда манипулятор уже получил, что хотел.
2. Они застревают в роли "директора" (босса, начальника, учителя) и не выходят из нее даже дома и в кругу друзей, строя всех направо и налево.
Такие люди априори воспринимают окружающих в "младшей" позиции, смотрят на всех сверху вниз, нередко осуждают других, демонстрируют снисходительность:
– Вы любите детей?
– Да. Еще с детства.
– А взрослые как дети. Только курят больше. И у взрослых семья, заботы, болезни, а так они как дети. С дисциплиной послабей.
– И еще взрослые пьют.
– Да, и пьют. И не всегда лимонад.
3. Из любой ситуации они находят для себя выгоду, любую информацию начинают использовать в собственных целях.
Когда директор по ошибке читает письмо Нестора к Полине, она откровенно оживляется, возбуждается эмоционально и охотно сует нос не в свое дело:
– Простите, это письмо одного моего бывшего знакомого, – Нестор пытается обозначить условности, но Екатерина Семеновна не играет по чужим правилам (ну, а деликатность вообще не про нее).
– Понимаю, понимаю. У вашего знакомого – личная драма. Коварство и любовь, так сказать.
– Скорее, утраченные иллюзии.
– Знаю по себе, самое прекрасное лекарство – это работа. Чего-чего, а забот в нашей семье по горло. Вам сразу же придется засучить рукава. Ребятки очень отстали по истории! Знаете что? Учитывая личную трагедию "вашего знакомого", для классного руководства мы сразу же поручаем вам девятый А. Этот удивительный, прекрасный, сумасшедший девятый А!
Никого не смущает в данном контексте местоимение "мы"? Для психологического "преследователя" с его стремлением к власти и влиянию на других "мы-позиция" вполне естественна. Он часто решает вопросы за себя и за других, ставя этих самых других перед фактом.
При этом манипулятор делает ставку на эмоции. Но если спросить его, а что, собственно, в девятом А классе такого удивительного и прекрасного, рационального ответа вы не получите. В лучшем случае – демонстрацию оскорбленного достоинства и упрек в том, что вы смеете его в чем-то подозревать.
4. На внешнем коммуникативном уровне прикрываются заботой о других, желанием восстановить справедливость.
Зачастую манипуляторы и сами искренне верят в благородство своих мотивов, поэтому демонстрация оскорбленного достоинства с их стороны обычно выглядит естественно и правдоподобно. Если же до этого не доходит, то искренними выглядят все их оценки и решения.
Однако следует помнить о том, что манипулятор не просто так интересуется вашими делами и самочувствием: стоит подтвердить, что у вас есть время и возможности, как он тут же повесит на вас какую-нибудь задачу:
– А, Нестор Петрович, здрасти! Ну как вам у нас в школе? Не очень устали?
– Нет, что вы.
– Ну и прекрасно. А как аппетит, сон?
– Сплю. Стреляй хоть из пушки.
– Молодец! Молодец! свободное-то время хоть у вас есть?
– Да, сколько угодно.
– Совсем замечательно. Ну вот, у вас, наконец, есть все возможности всерьез взяться за девятый А. Нестор Петрович, класс очень отстал! Девять "двоек" за неделю! Девять. А почему? Ну, может, не лады в семье? Или неприятности на работе? Или, может быть, просто легкомысленное отношение к учебе, а?
5. Многое делает чужими руками, стремится вызвать чувство вины и любит слово "почему".
Почему Федоскин не ходит в школу? Вот это и нужно выяснить, а заодно и вернуть Федоскина в школу. Само собой, мальчик Федоскин ведь очень нуждается в том, чтобы его привели в школу за ручку. Но госпоже директору ведь это делать, ее задача организовать тех, кто будет делать эту работу. Ее работа – руководить, а не бегать за учениками. В этом смысле Екатерина Семеновна адекватна (на такой должности с другой психологической ролью было бы тяжко).
Тон директора резко меняется. Доброжелательные вопросы о сне и самочувствии теперь уже не нужны, манипулятор переходит к фактам, тычет тетрадкой в нос Нестора, приводит конкретные цифры – сколько "двоек", сколько пропусков. Ее любимый вопрос – почему. И она хочет получить на него ответ.
И если для директора это конгруэнтно, то в обычной жизни манипуляторы этого типа явно выходят за пределы собственных личных границ: почему посуда не вымыта, почему явился в таком виде, почему так смотришь, почему опоздал, почему не встретил, почему не позвонил и т. д.
Нестор возмущен: пропуски учеников были еще до него! Но у диктатора (то есть директора), и на это есть ответ:
– А вернуть их в школу должны будете вы.
Надо сказать, что манипуляторы-преследователи очень часто произносят слово "должны". Им вообще все всё и всегда должны.
6. Есть два мнения: одно его, а другое неправильное.
Нестор предполагает (и вполне справедливо), что человек может не хотеть учиться и ходить в школу. На что Екатерина Семеновна крайне эмоционально (неоправданно эмоционально) замечает:
– Нет! Откиньте эту мысль! Нет сейчас такого человека, который бы не понимал, что учиться необходимо!
Да, учиться и работать сложно, и "вот тут мы им должны помочь".
7. Прикрываются долгом и необходимостью, свои действия объясняют тем, что "по-другому было нельзя" или тем, что им, якобы, "не оставили выбора".
Самый неблаговидный поступок директора в фильме – "допрос" тети Глаши (он явно заслуживает отдельной статьи) и стремление наказать Леднёва за срыв уроков. Маленькая муха раздутая в большого слона на пустом месте.
– Тетя Глашенька, ну тогда же формально мы обязаны уволить вас. Вы понимаете это?
Коронное "мы" снова выдает директора. Почему-то мне кажется, что корректнее было бы сказать "формально я обязана уволить вас", но манипуляторы не любят брать ответственность на себя, поэтому нередко прикрываются множественным числом. Да и не очень верится в то, что увольнять необходимо за не вовремя данный звонок... Можно это списать на непродуманность сценария, но в жизни манипуляторы действительно часто хватаются за любую возможность наказать и покарать, так что по-своему эпизод весьма показателен.
Вероятно, быть директором школы (или управленцем в принципе) и успешно справляться со своими обязанностями без всех этих качеств и умений практически невозможно. Екатерина Семеновна манипулятор и "преследователь", но она на своем месте, она вполне конструктивно реализует свои потребности, направляет свою манипулятивность на социально полезную деятельность. Но в жизни я, тем не менее, предпочитаю с такими людьми не общаться.
Другие статьи о фильме:
