– Я на переговорах была, а они уже закончились.
– Тогда я сейчас быстро дорисую, и мы пойдем что-нибудь испечем. Мама, я так хочу сладенького.
– Ладно, но я сначала в душ, на улице дышать нечем. Она стояла под душем и вспоминала, как они с Пашей давным-давно в такой же жаркий день тоже стояли под душем и клялись друг другу в вечной любви.
– Но ее не получилось, – вслух сказала Ася, вытираясь.
И пошла на кухню, Алеша был уже там. Они остановились на шоколадном рулете, кроме рулета Ася приготовила плов и сын с аппетитом поужинал. Потом он рассказал, как провел день, показал то, над чем работал последние два дня: прозрачная ваза на рисунке была по мнению матери чудо как хороша. Алексей все лето продолжал учиться в школе живописи, которая славилась не только в их городе, но и в областном центре. Арсении там говорили, что у Алеши талант и его надо развивать. И он работал над собой, как взрослый: ответственно и старательно.
Разговаривая с сыном Ася вспомнила вдруг мелькнувшее колесо и голос, которой проникновенно произнес фразу “ Ася, солнышко мое…”.
– Почему я вспоминаю это, забыть надо о прошлом и жить дальше с Алешкой, мне больше никто не нужен, нам так хорошо вдвоем.
Но почему-то ей очень хотелось вспомнить, вспомнить все, что было почти 9 лет назад, но она посидела еще с сыном, он включил ей какое-то видео, где рассказывали о графике и показывали чьи-то работы выполненные идеально, А потом Леша опять заговорил уже в который раз о Наде Рушевой, сказав:
– Мам, я нашел в интернет-магазине книгу с большим количеством ее иллюстраций, закажи мне ее, мам, пожалуйста, и он показал ей, что книга уже в корзине, осталось только оплатить.
Она глянула на книгу, это был Булгаков, Мастер и Маргарита, она оформила все и через два дня Алеша уже должен получить эту книгу. Она пожелала ему спокойной ночи, и удивляясь тому, как смогла изобразить юная девочка все, что она увидела в этой книге, и пошла спать.
Утром проснувшись Ася поняла, что вечером уснула мгновенно.
– Странно а ведь я думала что до утра не усну.
Выспавшаяся и бодрая, она с удовольствием приступила к работе но между делом думала, о том, как поделикатнее выяснить у Платона Сергеевича о Павле. Получилось у них с Люсей наконец-то и пообедать в кафе, что доставило им обеим массу удовольствия.
– Наш сегодняшний обед показал, как человеку мало надо для счастья – просто сделать себе приятное, – сказала Люсе Арсения.
– Да ты права, казалось бы ничего особенного, просто пообедали, но пообедали красиво, изысканно, вкусно. Одним словом с размахом, – засмеялась Люся.
А вот вечером Асе нестерпимо захотелось побыть одной, поэтому после ужина, когда Алеша сказал, что они с другом пойдут в парк на спортплощадку, она обрадовалась, но сказала строго:
– Ключ с собой возьми, возможно, я не смогу тебе открыть, хочу принять ванну с пеной, пока буду одна. Но допоздна не задерживайтесь.
Сын убежал, а Арсения поспешила в ванную, где быстро устроила себе праздник “мокрого одиночества”, как она решила назвать его. Когда она вытянулась в ванной в полный рост, то подумала:
– До чего же мне хорошо, теперь буду устраивать себе такие праздники почаще, это ведь так просто, взять и лишний раз подумать о себе, и найти всего полчасика.
Но “полчасиком” она не обошлась. Воспоминания нахлынули мощной волной: гибель родителей В тот год, когда она училась в одиннадцатом классе, переезд к Платону Сергеевичу и Вере Георгиевне, которые почти год были ее попечителями, пока ей не исполнилось 18 лет.
– А главное – самостоятельное изучение французского языка в одиннадцатом классе, который давался ей очень легко, а потом поступление на факультет иностранных языков, где ей сказали, что у нее к языкам удивительная гиперспособность.
Вскоре случилась встреча с Павлом, сначала все было несерьезно, но вскоре она поняла, что влюбилась без памяти. Она видела и то, что Павлу она тоже очень нравится. А вскоре Ася поняла, что беременна и сказала об этом Павлу. И тогда они решили, что пора сказать его родителям о том, что они решили пожениться. Тогда ей казалось, что Павел вполне самостоятельный парень, Он уже закончил университет, отец устроил его на хорошую работу, но поход к нему домой поставил жирную точку в их отношениях.
Арсения до сих пор помнит слащаво-липкое прикосновение к ней его мерзопакосного отца, взгляд которого говорил о том, что он вполне может заменить сына. Мать, видя такую откровенность мужа, почему то решила выставить ее виноватой и обзывала ее всякими нехорошими словами и проклинала за то, что она хочет испортить сыну карьеру своим ребенком неизвестно от кого, а потом кинула ей в лицо деньги на аборт. Ася была в шоке, она пыталась достучаться до Павла, увести его из дома, чтобы не видеть этих людей, но он только опустил глаза и сказал, что остается дома.
Она совсем не помнила, как она тогда добралась до дома, но судя по всему пешком, весь денег на проезд у нее с собой совсем не было. А потом было гробовое молчание Павла, который не отвечал на ее звонки, и при встречах переходил через дорогу, лишь бы с ней не встречаться.
В конце концов она отступилась от него, решив, что вполне справится сама с ребенком, ведь она тогда уже работала и давно переехала жить в свою собственную квартиру, Вера Георгиевна, которая была ее крестной матерью, во всем помогала ей на первых порах после рождения Леши, но подробностей о ее личной жизни не знали ни Платон Сергеевич, ни Вера Георгиевна. Она не говорила им кто отец ее ребенка, только сказала, что любовь себя изжила, но так как она человек самодостаточный, то сможет и сама воспитать Алешу.
Им было хорошо вдвоем, только однажды Алешка задал ей вопрос об отце: года три назад он вдруг неожиданно, сидя над очередным своим рисунком, спросил:
– Мам, а отец мой жив?
Ася тогда растерялась и почему-то ответила, что не знает. Он тогда посмотрел на нее своими карими глазами с такой тоской, что Ася сразу поняла, что ему хочется, чтобы у него был отец, но это было невозможно, потому что именно с этого времени она его больше никогда не встречала в городе. А глаза у Алешки были такие же как у Павла: доверчиво-грустные, и ей казалось, что когда он вырастет, то будет похож на отца,
А отец? Может он был слишком маменькиным сынком, в то время может именно мать для него была более авторитетным и любимым человеком, поэтому он и остался с ней.
– Да что теперь думать, скорее всего он давно женился, а вот его отец – похотливая свинья, это даже французы заметили, сказав один другому тихонько:
– Посмотри как он откровенно смотрит на нашу переводчицу, старый… Она поняла только первое слово “старый” а последнее слово она не знала, скорее всего в переводе на русский оно получится как наше “хрыч”. Ася даже засмеялась, поняв, что ее домыслы скорее всего очень похожи на какое-то не менее неприятное французское слово.
Выйди из ванны, она решила,что больше в ее жизни не будет никаких воспоминаний:
– Зачем рвать душу, все давно быльем поросло.
Но прошлое не хотело ее отпускать, не прошло и месяца, как Платон Сергеевич сообщил, что тот же приятель опять нуждается в услугах переводчика. Арсения поморщилась:
– Платон Сергеевич, мне не нравится этот ваш приятель, уж очень он неприятная личность, вы не находите?
– Нахожу, однако мы с ним часто работаем вместе, хватка у него железная, но, главное, что он никогда не остается в накладе, ему всегда везет почему-то.
– Это потому, что он наглый и беспринципный, – сказала Ася, и вдруг неожиданно решила спросить:
– А у него дети, внуки есть? Он старше вас?
– Да что там старше, всего-то на два года, а вот в семье у него трагедия.
Ася напряглась и не спускала глаз с Платона Сергеевича, но он не замечая этого продолжал:
– Три года назад его сын попал под машину, и теперь он инвалид-колясочник. А уж насколько это серьезно я не знаю. Хотя многие в нашем с ним окружении шушукаются, что он пожалел денег на операцию для сына. Этого сына я видел только однажды, совсем недавно и нечаянно. Мы с Верочкой ездили в гости к ее дальним родственникам в тот же поселок. И пошли прогуляться по окрестностям там и увидели, как его везла мать, а сам он бледный худой и какой-то поникший.
– Когда мы поздоровались, он поднял на нас глаза. А в них столько тоски. Я думаю что он и жить-то не хочет, понимая, что если не будет матери, то он останется совсем один, отцу он явно не нужен. А мать тоже сдала, поседела, сгорбилась, рассказывали, что в молодости он ее и поколачивал, но мне что-то не верится. Она всегда хорошо выглядела раньше, но видно, что трагедия с сыном ее сломила. И это всего за три года.
– Это тебе всего три года, а ей они дались, наверное, как тридцать три, – возмутилась Вера Георгиевна, – да и сыну тоже.
Ася была с ней полностью согласна.
–Три года, – вдруг подумала она и вспомнила, как сын спросил ее об отце. Это был ее юбилей – 25 лет. Три года назад. Ася приглашала на него только соседку, тоже одинокую маму и они не слишком весело отметили ее день рождения.
Зато потом повели детей в парк. А вечером Алешка и задал ей свой вопрос.
– Неужели он что-то чувствовал? Нет, я доведу все до конца, я поеду туда еще и еще, пока не увижу Павла и не поговорю с ним. В этой непонятной истории надо разобраться и решить, что делать дальше.
Мои уважаемые читатели, буду рада вашему вниманию к моему творчеству, ставьте лайки, пишите комментарии! Счастья вам!
Читайте также: