На похоронах близкого человека Кира присутствовала впервые в жизни. Наблюдая за тем, как гроб с телом ее лучшей подруги Натальи медленно опускается в могилу, Кира думала лишь об одном - как непредсказуема и хрупка человеческая жизнь. Еще каких-то пять или шесть дней назад они вместе с Натальей сидели на кухне и пили чай, обсуждая разные пустяки, а спустя два дня Наталья, возвращаясь домой с работы, попала под колеса машины. Кира смахнула со щек слезы и посмотрела на затянутое тучами небо. Больше никаких посиделок и разговоров. Никакого смеха. Ничего. Через минуту по крышке гроба застучали тяжелые комья сырой земли. Немногочисленные присутствующие, прячась от холодного дождя под зонтами, придвинулись друг к другу, словно пытаясь согреться. Некоторые уходили, не дожидаясь окончания печальной церемонии. Двое незнакомых Кире женщин, которые стояли рядом с ней, завели тихий разговор.
- Интересно, что теперь будет с Павликом, - шепнула одна, поправляя свой черный траурный платок.
- С кем?
- Ну, с сыном Наташи, - женщина вытерла слезы и аккуратно высморкалась. - Говорят, он убежал куда-то. Спрятался. Вот ведь бедняжка... В восемь лет потерять мать...
Другая женщина тяжело вздохнула и кивнула.
- Да уж, жалко малыша. А родственники Наташи что?
- А у нее нету родственников. Детдомовская она, круглая сирота.
- А отец Павлика?
Первая женщина отвлеклась, чтобы положить на только что сделанную могильщиками могилу цветы и вернулась к собеседнице.
- Да нет его, - ответила она с каким-то раздражением. - Наташа одна сына воспитывала. Тяжело теперь будет Павлику. Тоже как и мать... в детдоме расти будет...
- Что поделаешь, так уж видать ему определено... - Женщины еще немного постояли, потом кивнули Кире в знак прощания и побрели прочь, опустив накрытые платками головы. Кира же, постояв еще немного, напоследок взглянула на длинный черный крест и тоже повернулась, чтобы уйти.
- Кирочка, а поминки? - остановила ее бывшая воспитательница Аглая Михайловна, которая, собственно, и была организатором похорон. - Куда же ты?
- Устала я, Аглая Михайловна, - слабо улыбнувшись ответила Кира. - Домой хочу. Вы... извините меня, но мне пора.
- Ничего, ничего, Кирочка, - пробормотала воспитательница, понимающе кивнув. - Ступай, конечно...
Еще раз улыбнувшись, Кира зашагала дальше и вскоре покинула кладбище через главный вход, смешавшись с остальными людьми, пришедшими проводить Наталью в последний путь.
Идя под проливным дождем, Кира задумчиво смотрела вокруг и не могла узнать хорошо известный ей город. Теперь он почему-то напоминал огромную зловонную свалку. Все было каким-то лишним и неприятным - и бегущие куда-то люди, и стоявшие в пробках мокрые блестящие машины, и серые дома с пустыми темными окнами. Из длинных заводских труб поднимался черный густой дым; его столбы уходили в небо, где смешивались с лохматыми свинцовыми тучами. Несмотря на затяжной дождь и сырость, было невыносимо душно, и вверху, над городскими крышами, подобно мухам, летало множество ворон. Они противно кричали, словно ругая этот отвратительный город, и от их криков на душе у Киры стало совсем уж паршиво. Ни на мгновение не сбавляя шага, она то и дело оглядывалась вокруг, надеясь заметить поблизости маленького Павлика, но того ни где не было. Кира поймала себя на мысли, что отдала бы все, чтобы отыскать сына покойной подруги и забрать его себе, и не раздумывая бросилась бы на поиски, если бы знала, где искать. Но Кира не знала, и просто шла вперед, надеясь как можно скорее добраться до дома, нырнуть в постель и провести остаток этого кошмарного дня во сне.
Уютно устроившись в кровати, Кира сразу же провалилась в сон. Ей снилась прошлая жизнь: детдом со всеми его обитателями, маленький лесок, расположенный неподалеку от него, и железная дорога, которая будила Киру каждое утро лязгающими рельсами и гудками проносившихся по ней поездов. Именно эта железная дорога однажды заставила Киру впервые в жизни столкнуться со смертью. Один из воспитанников детдома, маленький и шустрый Валера, участвуя в очень опасной игре со смертью, угодил под идущий на полной скорости поезд и проиграл. Кира навсегда запомнила его почерневшее, скрюченное тело и залитое кр*вью лицо; старшие мальчишки, обнаружив Валеру, принесли его в детдом и оставили в коридоре. Так он и лежал до приезда медиков - окоченевший, с неестественно выгнутыми в разные стороны руками и до ужаса страшный. Кира и Наташа, которым тогда было всего по двенадцать, с опаской заглянули под простыню, которой был накрыт труп, и завизжали от страха. Вот и сейчас, находясь во сне, Кира снова была в том темном коридоре первого этажа, а перед ней, на импровизированной кровати из нескольких стульев, лежало тело убитого поездом Валеры. Кира сделала к нему сначала один шаг, потом другой и, резко откинув простыню, завыла от ужаса и боли. Вместо Валеры перед ней лежал Павлик.
- Нет, нет! - выкрикнула Кира, бросаясь прочь, в спасительную темноту коридора. - Нет, этого не может быть!
Тут же раздался гудок поезда; он звучал глухо и раскатисто, словно гром после долгой летней жары, и было в его звучании что-то от страшного, издевательского хохота.
- Нет, нет! - повторяла Кира, торопясь по ставшему бесконечным коридору.
Звук гудка становился все выше и выше и постепенно перешел в визг, какой издает циркулярная пила. Кира, не выдержав, упала ничком и зажала уши руками. Внезапно пол под ней вздрогнул, Киру подбросило вверх и она упала, больно ударившись головой.
- Нет, нет, - прохрипела она, уже проснувшись. - Ох, черт!..
Сообразив, что она упала с кровати, Кира с трудом поднялась и вытерла кровь, бегущую по лицу из рассеченной брови. Тут же снова грянул пронзительный визг, но уже не поезда, а самого обыкновенного дверного звонка. Зажав рану скомканной майкой, Кира сунула ноги в тапочки и, словно на лыжах, заскользила в прихожую.
- Павлик?! - изумленно воскликнула она, открыв дверь. В какой-то момент Кире показалось, что она все еще спит. - Ты как тут... Ты где был?
Буквально втащив мальчугана за шиворот, Кира захлопнула дверь и опустилась на пол.
- Ты куда делся-то? - повторила она свой вопрос, разглядывая чумазую физиономию мальчишки. - Все с ног сбились, ищут тебя, полицию на уши подняли. Того и гляди листовки с твоей мордашкой на столбы клеить начнут. Ты хоть понимаешь, что натворил?
- Я есть хочу, - хмуро ответил Павлик, стягивая с головы связанную матерью шапочку. - Тетя Кира, можно мне что-нибудь покушать?
Кира хмыкнула и вскочила.
- Он еще спрашивает, можно ли ему покушать, - воскликнула она. - Ну-ка марш в ванную, а потом на кухню! Быстро, быстро, быстро!
Наспех отмыв Павлика в горячей воде, Кира приготовила для него незамысловатый ужин и усадила изголодавшегося паренька за стол. Павлик с жадностью коршуна налетел на яичницу с колбасой и заскрежетал вилкой по тарелке. Кира, подперев подбородок, с тревогой наблюдала за ним и хотела что-нибудь сказать, но все ее мысли были заняты погибшей подругой и матерью Павлика. А травмировать его этими разговорами Кира совершенно не хотела.
- Тетя Кира, можно я останусь с тобой? - плаксиво произнес Павлик, вытирая опустошенную тарелку куском хлеба. - Я знаю, что мамы больше нет, и что меня должны забрать в детдом. А я туда не хочу. Можно я буду жить тут, а? Тетя Кира?
Кира вырвалась из напавшего на нее оцепенения и тряхнула одеревеневшей головой. В глазах у нее стояли слезы.
- Ну конечно, котик, - ответила она, выливая в стакан Павлика остатки молока. - Ты останешься со мной, и мы будем жить вместе. Ты только не переживай насчет мамы. Она...
- Она умерла, - закончил за нее Павлик, уныло макая в молоко шоколадную вафлю. - Это я знаю. Соседка тетя Таня мне все рассказывала про каких-то птичек и бабочек, в которых должна превратиться мама и улететь куда-то на небо. Только сказки все это. Я знаю, что маму закопали на кладбище. Я уже видел это. Мы как-то с мамой ходили на похороны нашего соседа дяди Вити, который упал пьяным с балкона. Его просто опустили в землю и закопали.
Закончив свой печальный монолог, Павлик схрумкал разбухшую вафлю и грустно посмотрел на Киру.
- Ну, может твоя мама и правда превратилась в какую-нибудь птичку, - натянуто улыбнулась она, положив свою ладонь на маленькую ладошку мальчика. - А потом взяла и улетела куда-нибудь в теплые края, где всегда лето.
- А твоя мама тоже превратилась в птичку? - неожиданно спросил Павлик.
Кира опустила голову и издала не то стон, не то усмешку.
- Я не знаю, - ответила она, поглаживая мягкую детскую руку. - У меня никогда не было мамы. Я выросла в детдоме. Мы с твоей мамой прожили там до самого совершеннолетия.
Павлик понимающе кивнул и тоже нежно потрепал обветренную руку Киры.
- Эх, - вздохнул он. - А я туда не хочу. Мама всегда говорила, что там плохо.
- Так и есть. - Кира выпрямилась и поднялась. - И пока я жива, обещаю, что ты туда не попадешь. Ну, давай скрепим обещание.
Она протянула мальчику свой длинный мизинец с аккуратно подстриженным и выкрашенным в голубой цвет ногтем. Павлик обвил его своим маленьким, похожим на только-только зародившийся огурчик мизинчиком и вдруг бросился к Кире.
- Не отдавай меня туда, тетя Кира, - закричал он, изо всех сил стискивая девушку. - Я не хочу туда, не хочу! Я все, все, все сделаю, что ни попросишь! Буду убираться, чистить картошку, выносить мусор! Буду слушаться во всем! Только не отдавай меня, тетя Кира, миленькая!
Кира, готовая в любую минуту разрыдаться, ущипнула себя за разбитую бровь.
- Ну что ты, глупенький, - прошептала она, подхватывая мальчика на руки. - Я же пообещала тебе, что никуда и никому тебя не отдам. Будем жить вместе, ты и я. А теперь пойдем, пора спать. Ты устал, и я устала. Давай, малыш, идем баиньки.
Она отнесла Павлика в свою постель, уложила его и бережно укрыла одеялом. Дождавшись, пока мальчик затихнет и уснет, Кира осторожно вышла в гостиную и уселась перед телевизором. Голова ее была тяжела от переполнявших ее противоречивых мыслей. Зачем она дала обещание мальчику, если сдержать его будет очень трудно? Кира жила невесть как; на зарплату официантки было особо не разбежаться, да и квартирка ее была совсем уж тесной и давно требовала ремонта. Никакая комиссия не разрешит ей оформить опеку над Павликом, это уж точно. Да даже если бы Кира жила в хоромах, оставить Павлика у себя ей тоже вряд ли бы позволили. Кто он для нее? Всего лишь сын подруги, пусть и лучшей. И все же Кира не могла пойти на предательство. Павлик доверился ей, и она сделает все, чтобы не подвести его. Задумавшись, Кира вдруг вспомнила о том, как около года назад Наталья впервые отправила сына в загородный детский лагерь. Оторванный от дома Павлик тогда закатил такую истерику, что Наталье пришлось через три дня ехать обратно и забирать сына. Усмехнувшись этому воспоминанию, Кира свернулась калачиком на диване и заснула, на этот раз без каких-либо сновидений.
Ресторан «Королевская трапеза», где Кира трудилась официанткой, был местом весьма своеобразным. Нельзя сказать, что у горожан это заведение пользовалось большим успехом, скорее даже наоборот: подчас из-за своей дороговизны ресторан лишался потенциальных клиентов, которые, едва заглянув в него, тут же делали ноги, предпочитая отобедать или отужинать в каком-нибудь более демократичном месте. В остальном же это было довольно колоритное место, которое вполне могло сойти за одну из городских достопримечательностей. «Королевская трапеза» обладала впечатляющим интерьером, выполненном в стиле какой-нибудь средневековой таверны или трактира, с большими деревянными столами и аутентичным музыкальным сопровождением. Еду там подавали на деревянной же посуде, точно такой же, какой, по мнению владельца, Валентина Игоревича, пользовались английские лорды, французские вельможи, польские шляхтичи и прочие выдающиеся, но давно канувшие в лету личности. Те же, кто все-таки захаживал в ресторан, приятно проводили время, наслаждаясь вкусными блюдами, превосходным вином и слушая хорошую музыку. Персонал же тайно завидовал этим счастливчикам и завистливо вздыхал, выполняя их прихоти. Так делала и Кира.
- Все-таки, я наверное уйду отсюда, - сообщила ей коллега Маша, которая работала всего четвертый месяц. - Слишком уж тут мрачно, да и платят с гулькин нос. Целый день на ногах, а получаешь шиш на палочке.
- И куда же ты пойдешь? - нехотя поинтересовалась Кира, которая в этот момент заполняла пластиковые коробки оставшимся мясным рагу.
- Не знаю, придумаю что-нибудь. - Маша нервно теребила свой фартук, словно норовя изорвать его в клочья. - А тебе самой-то не надоело тут торчать?
Кира покончила с рагу и принялась за гороховый суп. Следующим на очереди должен был стать шоколадный пудинг, приготовленный по старинному английскому рецепту.
- Я как-то об этом не думала, - отозвалась Кира, орудуя половником. - Меня все устраивает. Конечно, зарплата могла бы быть и повыше, но мне одной вроде бы хватает.
Маша, словно впервые заметив то, чем занята собеседница, звонко рассмеялась.
- Оно и видно, как тебе хватает, - воскликнула она, насмешливо косясь на Киру. - Вон, дошло до того, что ты объедки собираешь.
Кира, смутившись, отбросила перепачканную пудингом лопатку в сторону и посмотрела на Машу со злобой и упреком.
- Вообще-то, это для собаки, - невозмутимо сказала она, убирая коробки с едой с глаз долой. - Одна подруга уехала за границу, в отпуск, а меня попросила присмотреть за ее кобелем. В смысле, за псом. Огромным таким мастифом, который жрет как целая рота солдат.
- И что же, она тебе денег на его прокорм не оставила? - продолжала допытываться Маша.
- Ну почему же, оставила... - Кира на мгновение замялась. - Я купила ему целый мешок собачьего корма, а он его не ест. Нужно же как-то выкручиваться.
- Ага, ага, ну понятно, - отступила, наконец, Маша. - Ты смотри, поосторожнее с этими собаками. Эта псина тебе весь дом испохабит, пока тебя нет.
Кира, облегченно выдохнув, взяла наполненную коробками сумку.
- Да нет, он смирный, - улыбнулась она. - Вялый такой, целый день спит. Наверное, у него диабет.
- А пудингом ты его хочешь окончательно добить? - хохотнула Маша.
Кира махнула в ее сторону рукой и заторопилась к выходу из кухни.
- Да ну тебя, в самом деле, - бросила она на ходу. - Мне пора, бывай здорова. Увидимся!
Только выскочив из ресторана, Кира сумела немного расслабиться и победно усмехнуться. В этот раз ей удалось выкрутиться. А что она соврет потом? Ведь не говорить же всем прямо, что еда предназначается вовсе не для собак, а маленького восьмилетнего мальчика, круглого сироты, которого Кира вынуждена укрывать ото всего мира. И прокормить его на свою зарплату, которая почти целиком уходит на погашение двух кредитов и оплату услуг ЖКХ, она не может. Может, так им всем и сказать? Кира отрицательно покачала головой и зашагала по сумрачной прохладной улице. Еще чего, лучше уж придумать какой-нибудь вздор про собак. А что до еды... «Королевская трапеза» не обеднеет. Не пропадать же, в самом деле, всему тому добру, которое так старательно каждодневно готовит шеф-повар вместе со своим протеже. Все равно все эти рагу, супы, салаты, закуски и десерты ждет одна и та же незавидная участь.
- Эй, беглец, я вернулась, - громогласно заявила Кира, очутившись в собственной прихожей. - Я тут принесла кое-что...
Кира умолкла, ожидая немедленного появления мальчика. Тот почему-то не спешил, и из гостиной доносились какие-то приглушенные голоса.
- ...А вот так делает соловей. - Кира услышала искусно воспроизведенный кем-то невидимым голос соловья. - А вот так малиновка...
- Что тут происходит? - оборвала очередную птичью трель ворвавшаяся в гостиную Кира. - Вы кто такой? Что здесь делаете? Кто вас пустил?
Взгляд Киры словно нож вонзился в парня, одетого в белую майку, который сидел на диване рядом с Павликом. Парень вскочил будто ужаленный и смущенно покраснел.
- Я ваш сосед сверху... - неуверенно начал он, потупившись. - Меня Дмитрием зовут... Я к вам по делу зашел... Мне нужен хлоргексидин или что-то в этом роде, вот я и подумал...
- Это дядя Дима, у него дома больная птица, - вмешался Павлик. - Он меня свистеть научил. А еще он спасатель.
Павлик пронзительно свистнул, так что Кира машинально закрыла уши.
- Так, так, стоп, - закричала она, призывая всех к порядку. - Какая еще птица, какой хлоргексидин, какие спасатели? Ничего не понимаю.
Дмитрий, со смирением монаха, объяснил ей цель своего визита. Немного успокоившись, Кира отыскала в аптечке флакон с антисептиком и протянула его гостю.
- А почему вы не обратились в ветклинику? - спросила она. - Там бы заштопали вашего коршуна.
Дмитрий неуверенно улыбнулся и развел руками.
- Я как-то не подумал, - ответил он. - Да и поздно уже... Я тут прогуливался по парку и нашел его, вот и притащил домой. Я птиц очень люблю, еще с детства.
Кира со вздохом посмотрела на часы. Было уже почти десять вечера.
- Так, ты марш в постель и лежи тихо, - скомандовала она, обращаясь к Павлику. - И чтобы ни звука больше. А вы...
Она посмотрела на Дмитрия и кисло ухмыльнулась.
- ...покажите мне вашу птицу, - закончила Кира, хватая со стола сумочку с нитками и иголками. - Может, я смогу что-нибудь сделать.
Дмитрий, обрадованный таким исходом, быстро развернулся и чуть ли не бегом припустил к двери. Оказавшись снаружи, он одним махом взлетел на последний, пятый этаж, где находилась его квартира и распахнул незапертую дверь.
- Вот тут я и живу, - объяснил он, пропуская Киру вперед. - Недавно переехал, месяца еще не прошло. Надеюсь, я вам не мешаю.
Кира что-то пробормотала и вошла в слабо освещенную комнату, где на низком журнальном столике восседал на стопке книг птенец коршуна с оттопыренным в сторону правым крылом. Дмитрий быстренько включил большую лампу и помог Кире справиться с перепуганной птицей. Замотав острые, словно рыболовные крючки, когти хищника тряпкой, Дмитрий прижал его к столу и стал наблюдать за тем, как Кира готовит инструменты для операции.
- Вы что же, медсестра? - спросил он.
Кира с улыбкой покачала головой.
- Нет, я официантка. Хотела стать врачом, но не срослось, ушла после первого курса. Держите крепче и следите за его клювом, иначе швы придется накладывать и мне.
Дмитрий сделал, как было велено и вскоре крыло многострадального коршуна было старательно заштопано.
- Ну, так-то лучше, - вздохнул Дмитрий, выпуская птицу. - Зря вы бросили учебу. У вас явный талант.
Кира собрала свои принадлежности и устало опустилась в кресло.
- Да какой там талант, так, смех один, - ответила она, поглаживая притихшего на столе коршуна. - Хотя как знать, может, когда-нибудь и вернусь обратно.
Дмитрий принес ей из кухни кружку с чаем и пристроился напротив.
- Наверное, тяжело воспитывать сына в одиночку? - осторожно спросил он, словно чего-то опасаясь. - Павлик мне сказал...
Кира, поперхнувшись чаем, изумленно уставилась на Дмитрия.
- Что сказал? - выдохнула она.
- Да так, ничего, - рассеянно улыбнулся Дмитрий. - Сказал, что вы хорошая мама. А что с его отцом, если не секрет?
Кира поставила чашку на стол и поднялась.
- Он сидит в тюрьме за ограбление ювелирного магазина, - сердито бросила она. - Скоро должен выйти на свободу. Страшный человек.
Дмитрий тут же переменился в лице и на лбу его выступили капельки пота.
- Извините, - пробормотал он, провожая Киру до двери. - Не хотел вас обидеть... Спасибо вам, и... спокойной ночи.
- И вам, - все так же сердито отозвалась Кира не глядя на Дмитрия. - Всего доброго.
Вернувшись домой, она заглянула в спальню и, увидев что Павлик еще не спит, принялась разбирать сумку с провиантом.
- Ужин, - объявила она, занося все на кухню. - Вылезай из постели, я знаю, что ты не спишь.
Павлик, потирая глаза, немедленно явился на зов и устроился за столом.
- Ты чего это такое наболтал этому Дмитрию? - недовольно спросила Кира, выставляя перед мальчиком сразу несколько тарелок. - Зачем ты это сделал?
Павлик, уныло посмотрев на остывшее рагу, повел худыми плечами.
- А что мне нужно было сделать? - отозвался он, беря ложку. - Я же понарошку сказал, что ты моя мама. Вдруг, если бы я сказал правду, он забрал меня и отдал в детдом? Но он ведь хороший, правда, этот дядя Дима? Мне он понравился...
Кира, мысленно согласившись с мальчиком, кивнула.
- Да, ты все сделал правильно, - улыбнулась она, потягивая кофе. - Ты молодец. А что до дяди Димы... Это неважно.
Она дождалась, пока Павлик съест все до последней крошки, убрала грязную посуду в мойку и проводила мальчика обратно в постель. Сидя в пустой и темной гостиной возле огромного, недавно приобретенного в кредит телевизора, Кира смотрела какой-то старый черно-белый фильм и думала о молодом соседе сверху, тайно надеясь услышать какой-нибудь изданный им шорох. Но все было тихо, и Дмитрий, с неожиданной горечью заключила Кира, наверняка уже спал.
- Это для сенбернара, - объясняла Кира своей коллеге Гале, собирая в коробку пельмени с говядиной и вареники с картошкой и грибами. - Такой проглот, упаси Господи. Только пожрет, и снова на кухню. Скорее бы уже Валя вернулась из своего отпуска и забрала это чудовище обратно.
Галя снисходительно улыбнулась и даже помогла Кире засунуть коробки в сумку.
- Понимаю, - поморщилась она. - У самой когда-то был бульдог. Пожрать он был не дурак, это точно. Сжирал все, что ни дай, даже свой собственный навоз, если не уследить. Так и помер от проблем с кишечником.
- Фу, гадость какая, - воскликнула Кира, изобразив искреннее отвращение. - Никогда по своей воле не заведу собаку. Ну их, в самом деле. Лучше уж...
Неожиданно вспомнив про соседского коршуна, она хотела рассказать о нем Гале, но, мельком взглянув на часы, увидела, что уже поздно. Распрощавшись с коллегой, Кира пошла к выходу, и в самых дверях столкнулась с начальником.
- А, Ершова, здравствуй-здравствуй, - торопливо пробасил Валентин Игоревич, разглядывая свою сотрудницу. - Ты куда это несешься сломя голову?
Кира буркнула в ответ что-то невразумительное и владелец ресторана, деловито хмыкнув, легонько хлопнул ее по плечу.
- Пойдем ко мне, разговор есть, - сказал он, заталкивая Киру обратно. - Это ненадолго, минут на десять. Ну идем, идем!
Делать было нечего. Обхватив руками сумку с коробками, Кира понуро поплелась вслед за боссом на второй этаж. Войдя в кабинет, она остановилась у порога и стала ждать, что будет дальше.
- Что вы хотели? - нетерпеливо спросила Кира.
Валентин Игоревич явно не спешил. Вытащив из своего сейфа бутылку со спиртным, он медленно наполнил два стакана и протянул один из них Кире.
- Просто хотел пообщаться с тобой в непринужденной обстановке, - прозвучал запоздалый ответ на вопрос Киры. - Кстати, а что у тебя в сумке?
Кира, будто опомнившись, опустила сумку на пол и застыла, раздумывая над тем, открывать ее или нет.
- Да так, забрала кое-что с кухни... для пса, - пролепетала она, не глядя на босса. - Я немного... надеюсь, вы не против...
Валентин Игоревич приблизился к ней и положил руку Кире на плечо. Его прохладные пальцы скользнули по гладкой коже девушки, направляясь к шее, а затем к волосам. Кира задрожала, зажмурила глаза и задержала дыхание. Ей казалось, будто она погрузилась в ледяную воду.
- Не надо, - шепнула Кира, силясь подняться. - Я не хочу...
Тщетно пытаясь увернуться от прикосновений начальника, Кира неудачно попятилась назад и едва не упала. Валентин Игоревич все наседал и наседал; его мятное дыхание обдало лицо Киры горячей водой. Нужно было что-то делать, и Кира решилась на последний, отчаянный шаг.
- Я же сказала, что не хочу, - воскликнула она, выплескивая содержимое стакана прямо в лицо боссу. - Отстаньте от меня и уберите свои руки!
Армянский коньяк немного остудил пыл Валентина Игоревича. Он вытер лицо рукавом рубашки и опустился в кресло.
- Извини, нашло что-то на меня... - пробормотал он, наполняя свой стакан. - Не сдержался.
- Я на вас заявлю куда надо, - буркнула Кира, поднявшись. - Мало вам не покажется!
Валентин Игоревич вскочил, шагнул к Кире и посмотрел ей прямо в глаза. Лицо его в тот момент было серым, безжизненным и растерянным.
- Да ладно тебе, я же просто... Ничего такого не хотел, - посыпались из босса обрывки оправданий. - Я одинок, ты тоже, вот я и подумал... Извини.
Он вернулся назад и долго сидел, обхватив руками голову. Кира терпеливо ждала.
- Ну хочешь, я тебе зарплату прибавлю? - наконец спросил Валентин Игоревич, будто вспомнив о все еще находившейся рядом сотруднице. - Или еще что-нибудь сделаю. Чего тебе нужно?
- Мне домой нужно, - глухо отозвалась Кира. - Поздно уже. Моя смена закончилась.
Валентин Игоревич махнул рукой, отпуская ее восвояси.
- Ты все-таки подумай, - крикнул он Кире вслед. - Если что-то понадобится - обращайся без стеснения!
Кира с силой захлопнула дверь. Валентин Игоревич тут же жадно припал к бутылке и сделал несколько больших глотков. Откинувшись в кресло, он тяжело вздохнул и посмотрел вверх. Вид у него был самый несчастный и жалкий.
Уже на полпути к дому Кира нутром почувствовала что-то неладное. Повинуясь непонятному внутреннему зову, она припустила бегом по все еще не остывшей после дневного жара улице, расталкивая встречавшихся ей на пути редких прохожих. Тревога Киры усилилась втрое, когда она, добежав до своего дома, увидела стоявшую возле самого подъезда машину полиции. В ту же секунду, когда Кира хотела распахнуть тяжелую входную дверь, та вдруг открылась сама и навстречу к ней из затхлой темноты шагнули сразу несколько человек. Их было четверо: двое сотрудников в форме, две полноватые строгие женщины и мальчик. Кира выронила сумку и застыла, будто статуя. Лицо ее исказил немой крик.
- Павлик, - вырвался из горла Киры не то вздох, не то стон. - Куда ты?..
Павлик рванулся к ней, но сильные руки полицейских удержали его.
- Пустите меня! - заорал он, оглашая вечернюю тишину оглушительным воплем, полным отчаяния и обреченности. Наверное, именно так кричит загнанный охотником олень. - Пустите! Это моя мама! Моя вторая мама!
Сердце Киры разорвалось на части. Ей вдруг захотелось нагнуться, схватить горсть земли и заткнуть ей уши и глаза. С трудом удержавшись от этого, она шатаясь отошла с дороги и проводила Павлика взглядом. Полицейские усадили мальчика на заднее сидение своей машины, сопровождавшие их женщины, вероятно сотрудники органов опеки что-то сказали Кире, но она не расслышала. Даже артиллерийский выстрел сейчас показался бы ей глухим хлопком, что уж говорить о человеческом голосе.
- Поехали, - сказал один из полицейских, махнув другому. - Потом разберемся.
Машина заурчала, скрипнула колесами и, сделав небольшой круг, уехала прочь. Кира почти на ощупь добралась до лавки, уселась на нее и зарыдала.
- Что это с вами такое? - вдруг услышала она знакомый мужской голос, но так и не нашла силы, чтобы повернуть на него голову. - Господи, да кто вас так обидел?
Сильные руки прижали Киру к груди, и та не сопротивлялась. Дмитрий провел рукой по ее волосам и ласково, по-родительски погладил по спине. Немного отойдя, Кира рассказала соседу обо всем, что случилось каких-то десять минут назад.
- Наверное, он вышел на улицу, вот его и сцапали, - простонала Кира, впиваясь ногтями в джинсовую куртку Дмитрия. - Я ведь говорила ему, чтобы он сидел дома! Сама виновата, не доглядела... Что же теперь делать? Он ведь пропадет там... И я... я предала его! Обещала ему, что никогда не допущу этого...
Пошатываясь и держась за Дмитрия, Кира добралась до своей квартиры и опустилась на привычный диван. Дмитрий тем временем принес ей воды и присел рядом.
- А я ведь догадался, что вы меня обманули, - сказал он. - Мальчик не ваш сын, и никакого мужа-грабителя у вас нет. Ведь так.
- Так, - вздохнула Кира. - Только все это теперь неважно. Все уже кончено...
И в то же самое мгновение ее мозг будто пронзило молнией. Ошарашенная неожиданным импульсом, Кира вскочила на ноги, запустила руку в карман брюк и извлекла оттуда телефон. В голове ее разом мелькнули и серое, безжизненное лицо босса, мокрое от коньяка, и его последние слова, которыми Кира пренебрегла. Теперь Валентин Игоревич был для нее всем. Последней, едва теплящейся надеждой. И Кира, набирая его номер, готова была молиться на своего вспыльчивого, но неравнодушного босса.
- Пожалуйста, помогите мне, - прошептала она, когда тот ответил на звонок. - Прошу вас!
Долгое время из трубки слышалась лишь потрескивающая тишина.
- Хорошо, - наконец произнес Валентин Игоревич. - Что нужно сделать?..
Была последняя неделя лета. Жара уже давно сменилась почти осенней прохладой, и все чаще с неба сыпался мелкий затяжной дождик, который будто отмывал почерневший за лето город. Временами солнце все же побеждало его и, прорвав оцепление из лохматых туч, выкатывалось на небосвод, радуя людей своим последним теплом. В один из таких солнечных дней, который, к тому же, был выходным, Кира, Дмитрий и Павлик, недавно вернувшийся из детдома, приехали в лес, чтобы проводить на свободу коршуна Арчи. Пока Дмитрий возился, открывая его клетку, Павлик, вооружившись фотоаппаратом, запечатлевал все его действия. Кира же стояла чуть поодаль и вдыхала свежий и прозрачный лесной воздух.
- Ну вот, дружок, пора прощаться, - сказал Дмитрий, поднимая коршуна вверх. - Лети к своим и будь счастлив.
Арчи расправил крылья, хлопнул ими и вырвался из рук своего спасителя. Павлик успел заснять его полет, прежде чем птица окончательно скрылась в бездонной голубой выси. Спустя время сверху послышался ее приглушенный вскрик: так Арчи попрощался с людьми.
- Жаль, что он улетел, - вздохнул Павлик, убирая фотоаппарат. - Я думал, он останется у нас.
- Все хотят на свободу, малыш, - улыбнулся Дмитрий, потрепав его русые волосы. - Все хотят быть дома. Так ведь?
Павлик кивнул. Он уже узнал цену свободы.
- Так что же все-таки случилось? - спросил Дмитрий, вернувшись к Кире. - Почему Павлика отпустили?
Кира загадочно улыбнулась и пожала плечами.
- Это все Валентин Игоревич, - ответила она, вертя в руках большой пожелтевший кленовый лист. - Он обо всем договорился. Сказал, что мальчику будет лучше со мной. Теперь дело за малым.
Дмитрий уселся на пожухлую траву и снял с головы бейсболку.
- Это хорошо, - произнес он, глядя вверх, словно надеялся снова увидеть там Арчи. - Теперь-то точно все будет хорошо. Кстати, а как насчет заглянуть куда-нибудь этим вечером?
Кира опустилась рядом с ним и, забрав из рук Дмитрия головной убор, водрузила его себе на голову.
- Почему бы и нет, - подмигнула она. - Я только за.
- И я тоже, - пропыхтел подслушавший из разговор мальчуган. - Так куда заглянем?
Кира и Дмитрий переглянулись, и лица их озарила улыбка, чем-то похожая на ласковое августовское солнце, смотревшее на них с небес.
Автор: Антон Марков
