Пришёл в библиотеку папа первоклассницы, и попросил для дочки "Дети капитана Гранта" Жюля Верна. Библиотекари откровенно вытаращились:
- Она у вас такая умная? Вундеркинд?
- Не знаю, насколько вундеркинд... Дело в том, что я в детстве обожал Тома Сойера. Несколько раз ей подсовывал - дальше первых страниц дело не шло. И вдруг схватилась, да так, что не оторвать её ни есть, ни спать. Дочитала. Спрашиваю: "Ну что, надо верить папе? Хорошая книга?"
- Лучшая в мире!
Вот и хочу теперь давать ей только "лучшие в мире". Фильм "Дети капитана Гранта" посмотрела - в восторге. Пусть прочтёт!
Библиотекари, конечно, начали убеждать читать книги по списку, утверждённому министерством для ПЕРВОГО класса. Согласно возрастной психологии. И уверять, что "лучших в мире" книг немного, надолго не хватит. Не убедили - ушёл папа в другую библиотеку.
Это рассказ из журнала "Семья и школа", примерно за 1976 год. И не надо уточнять то, чего не помню: в какой библиотеке было дело, в каком городе, да может ещё и фамилию папы. Потому что картина абсолютно типичная.
А как раньше? Для какого возраста писали "божественный Омир"или Апулей, которыми зачитывались лицеисты?
Когда ещё не было специальной детской литературы, что читали дети? Очевидно, хватались за всё, до чего могли дотянуться, и если не могли одолеть первые страницы - бросали, а если могли - дочитывали?
А ведь это - тренировка мозгов, столь же естественная, как тренировка мышц. Если ребёнка не ограничивать искусственно - он же непременно попытается влезть на каждое дерево, подтянуться на каждой ветке, пробежать по каждому бревну, залезть в каждую речку - и даже не будет считать это тренировкой. Просто жизнь, просто бесконечный летний день. Просто нельзя выглядеть перед ребятами "боякой". Хилятиком - не столь стыдно, но тоже нежелательно.
А невеждой - можно? В пионерских лагерях неоспоримым авторитетом был тот, кто может после отбоя рассказывать истории. Можно "про страшное", можно "про любовь"... а ведь не по возрасту?
А анекдоты - лучше? Но оградить не получится, так что лучше всё-таки книги "не по возрасту".
Есть у Владислава Крапивина повесть "Давно закончилась осада". Поздняя и раскритикованная. Но вот интересный момент: двенадцатилетний герой (интеллигентный мальчик из 19 века) добрался до "запретного" - до какой-то "Сексологии". И прочёл. А в конце книги оказалась старая записка: "Друг мой, ты понял, что это НЕ про любовь?" Понял. Решил, что в книге самое главное - эта записка. А "медицина" ему неинтересна. По крайней мере, пока.
А любовь у него нормальная. Двенадцатилетняя.
Для полной уверенности спросил священника (на исповеди же можно?) И услышал от него, что это просто учебник, только не для школы. Нехорошо, что тайком. А главное, действительно, записка...
В двадцатом веке мы уже столь интеллигентными не были, со священниками не советовались. Но феномен восприятия помню: всё, что слишком выходило за рамки собственного жизненного опыта, просто не воспринималось сознанием.
Тот же Дюма - один из самых эротических писателей (по крайней мере, так считают его соотечественники). А разве нас, двенадцатилетних, не восхищала верность д*Артаньяна Констанции?
Молчать, гусары! Не крутите пальцем у виска! Постельные кульбиты героя просто ... не замечались! Потому что роман совсем о другом. Сага о дружбе.
А, например, "Жизнь" Мопассана? Она-то "об этом" от начала до конца? Но помню свои впечатления (а прочла её лет в четырнадцать): жалко было и Жанну, и даже её ханжу-мать.
Их делают несчастными мужчины, а что они представляют из себя БЕЗ мужчин? Ничего. Даже не мыслят стать хоть чем-нибудь. Разве что служанка Розали может прожить одна, но трудно-то как! Сама по себе она - подёнщица. Ребёнок-то каждый день есть хочет...
Вот и получается выбор между бедностью и унижением. Предпочитаете сытенькое унижение? Ну и кто виноват?
О социальных условиях тогда не думалось, а выбор, хотя бы мысленный, делать учились.
Поистине, никогда не рано!
