"В самом начале «Феноменологии духа» всякому читателю ясно, что Гегель проделывает трюк, прием, который он нагло назовет «диалектикой». Для чего? Чтобы показать, что вещи захвачены движением, непрерывным движением, характерным для диалектики, чтобы показать, что вещи подвержены своего рода движению самоопреодоления. Кто-нибудь был более коварен? Он говорит, давайте начнем с того, что является самым надежным и безопасным. Представьте, что у нас диалог мертвых. Предположим, что Гегель объясняет это именно английским философам. Вы сами догадаетесь, когда англичане начнут смеяться. Гегель говорит серьезно. Я беру свои слова обратно, все, что только что сказал о Гегеле, очевидно, что он абсолютный гений. Но внимательно следите за моими словами. Он рассказывает нам историю, которая кажется довольно милой и убедительной.
Он говорит, что есть чувственная уверенность. Это начало феноменологии. Сознание погружено в чувство уверенности. А сознание говорит, что чувственное есть последнее слово о вещах. Здесь английские философы могут сказать: этот немец уже жульничает. Но в конечном счете они сказали бы: да, возможно, мы можем сказать, что чувственная уверенность является первой и последней. Это действительно тема, которая проходит через так называемый эмпиризм. А эмпиризм - английский.
Что ж, здесь сознание захвачено чувственной уверенностью. Оно поддерживает сингулярность. А Гегель прекрасно анализирует сингулярность. Он покажет, что это несостоятельная позиция, потому что вы не можете сделать шаг, не превзойдя эту стадию чувственной уверенности. И чтобы показать это, он говорит: здесь разрывается чувственное сознание, разрыв, который будет первой ступенью диалектики в Феноменологии. Оно как бы разорвано, потому что верит, что схватывает самое частное. Но в то же время оно схватывает только абстрактное всеобщее. Почему он считает, что схватывает самое конкретное? он полагает, что стремится к самому частному, к чувственному, и выражает это, говоря: «это, здесь, сейчас». Но, как говорит Гегель, который в этом месте чуть ли не усмехается, хотя обычно этого не делает, «здесь и сейчас» есть пустая универсалия, так как я могу сказать «здесь» в любом месте пространства, а «сейчас» могу сказать в любое время. Точно так же, когда я думаю, что схватываю самое единичное, я схватываю только пустую и абстрактную общность. Итак, чувственное сознание, пойманное в это противоречие, изгнано из смысла и должно перейти на другую ступень диалектики. Но прежде чем перейти к этому другому этапу диалектики, англичане, которых я упомянул, смеются. Почему они смеются? Потому что Гегель, похоже, окончательно сошел с ума. Диалектика должна работать, он протягивает ей огромную руку помощи, так как действует так, как будто понятия «это», «то», «здесь», «сейчас» — общие понятия. Это общие понятия, которые относятся к состояниям вещей и имеют явное значение. Понятие «здесь», «сейчас» он трактует точно так же, как и понятие «собака». Так что защитник «чувственной уверенности» без труда скажет: «Что ж, я могу закрыть книгу и остановиться на этом, так как нет причин идти дальше, как говорит Гегель». Гегель думает, что смысловая достоверность выходит за пределы самой себя, потому что он просто сделал фокус, а именно: вместо того, чтобы понять, что «здесь» и «теперь» были строго сдвигами, он переводит их как общие понятия, в то время действительно есть противоречие. Существует противоречие между целью «здесь» и «теперь», претендующей на самое единичное, и формой «здесь-теперь», обращенной в чистейшее всеобщее. Видишь ли, на самом деле это не так. Если мы создадим особую категорию дистрибутивных понятий, сказав, что это вовсе не «здесь», «теперь» или «я» — это не понятия, а очень специальные понятия, распределительные понятия. И дистрибутивные концепции абсолютно не могут быть согласованы с общепринятыми концепциями. Они - понятия определенного типа."
Стараюсь писать о современной философии простыми словами:
