В предыдущих публикациях этого цикла (см. Пророки Руси: Алексей Хомяков. Поездка в историческую усадьбу, ч. 1 и Тайна усадьбы Хомяковых и Алексей Хомяков: знакомство с пророком, Страна Семирамида - славянская Тартария в трудах А. Хомякова) и особенно в предыдущей статье, Пророчества А. Хомякова, мы уже рассмотрели некоторые его пророчества, касающиеся грядущей Трагедии революции, а также последующего восстановления Святой Руси. Как и весть всякого пророка, весть Хомякова - это прежде всего предупреждение, прежде всего попытка остановить надвигающуюся трагедию. Но в каждой пророческой вести есть еще и вторая весть - весть о, увы, неизбежности грядущего наказания, но и весть о неизбежности будущего восстановления, благословения, процветания.
Это светлое будущее Руси - как Нового Израиля - прописано в пророческой поэзии Хомякова. И начало этому светлому будущему, как мы видели в предыдущей публикации, Хомяков видит только и лишь во всенародном покаянии. Вслед за которым Господь активно вмешивается, помазует государя и благословляет Новую Святую Русь. Эта Новая Святая Русь, согласно пророчеств Хомякова, сбросит с себя разрушительные узы Ватикано-Греческого рабства и вернется к тому раннему христианству, или истинному Православию, которое было на Руси до прихода Софии Палеолог и греков.
Сегодня мы продолжим читать пророческую поэзию Хомякова, еще раз посмотрим на природу этого дара, на пророческую весть падения Руси, на последующее покаяние и исполнение Россией своей великой мессианской роли: быть светом, или царями от Востока, провозглашающими Евангелие Царства. Вначале - приведу еще одно стихотворение, которое немного приоткрывает перед нами таинство пророческой поэзии Хомякова. Алексею Степановичу, человеку чистейшему и посвященнейшему, довелось пережить много горя: раннюю утрату самого возлюбленного человека (жены), отвержение его церковью, отвержение самыми талантливыми его друзьями (Пушкиным и т.д.), отвержение даже госчиновниками, которые должны были бы ухватиться за его весть и философию и донести до государя. Но Хомякову-пророку должно было пройти через все отвержение и весь плач, что присущи пророкам всех времен:
Вдохновение
Тот, кто не плакал, не дерзни
Своей рукой неосвященной
Струны коснуться вдохновенной:
Поэтов званья не скверни!
Лишь сердце, в коем стрелы рока
Прорыли тяжкие следы,
Святит, как вещий дух пророка,
Свои невольные труды.
И рана в нем не исцелеет,
И вечно будет литься кровь;
Но песни дух над нею веет
И дум возвышенных любовь.
Так средь Аравии песчаной
Над степью дерево растет:
Когда его глубокой раной
Рука пришельца просечет, -
Тогда, как слезы в день страданья,
По дико врезанным браздам
Течет роса благоуханья,
Небес любимый фимиам.
[1828]
Как пророк Хомяков обращается к России - всех времен, особенно нашего - со спасительной вестью покаяния и величия. Сегодня это стихотворение - России - звучит с особенной, максимальной, дозревшей актуальностью. И сегодня оно остается таким же еще не услышанным, как и в ту пору, когда оно писалось. Но Хомяков - а вместе с ним и мы - верит, что наступит время и люди поймут эту наиважнейшую истину:
России
«Гордись! — тебе льстецы сказали. —
Земля с увенчанным челом,
Земля несокрушимой стали,
Полмира взявшая мечом!
Пределов нет твоим владеньям,
И, прихотей твоих раба,
Внимает гордым повеленьям
Тебе покорная судьба.
Красны степей твоих уборы,
И горы в небо уперлись,
И как моря твои озеры…»
Не верь, не слушай, не гордись!
Пусть рек твоих глубоки волны,
Как волны синие морей,
И недра гор алмазов полны,
И хлебом пышен тук степей;
Пусть пред твоим державным блеском
Народы робко кланят взор
И семь морей немолчным плеском
Тебе поют хвалебный хор;
Пусть далеко грозой кровавой
Твои перуны пронеслись —
Всей этой силой, этой славой,
Всем этим прахом не гордись!
Грозней тебя был Рим великий,
Царь семихолмного хребта,
Железных сил и воли дикой
Осуществленная мечта;
И нестерпим был огнь булата
В руках алтайских дикарей;
И вся зарылась в груды злата
Царица западных морей.
И что же Рим? и где монголы?
И, скрыв в груди предсмертный стон,
Кует бессильные крамолы,
Дрожа над бездной, Альбион!
Бесплоден всякой дух гордыни,
Неверно злато, сталь хрупка,
Но крепок ясный мир святыни,
Сильна молящихся рука!
И вот за то, что ты смиренна,
Что в чувстве детской простоты,
В молчаньи сердца сокровенна,
Глагол Творца прияла ты, —
Тебе Он дал Свое призванье,
Тебе он светлый дал удел:
Хранить для мира достоянье
Высоких жертв и чистых дел;
Хранить племен святое братство,
Любви живительный сосуд,
И веры пламенной богатство,
И правду, и бескровный суд.
Твое всё то, чем дух святится,
В чем сердцу слышен глас небес,
В чем жизнь грядущих дней таится,
Начало славы и чудес!..
О, вспомни свой удел высокой!
Былое в сердце воскреси
И в нем сокрытого глубоко
Ты духа жизни допроси!
Внимай ему — и, все народы
Обняв любовию своей,
Скажи им таинство свободы,
Сиянье веры им пролей!
И станешь в славе ты чудесной
Превыше всех земных сынов,
Как этот синий свод небесный —
Прозрачный Вышнего покров!
Осень 1839
Трудно, невозможно лучше выразить, передать эту мысль! Даже в разговорах с христианами, любящими Россию, я слышу обычно нотки, а то и целые песни - посвященные этой гордости за Россию, за ее победы, ее ресурсы и т.д. Это все хорошо, но... Но прочтите еще раз это стихотворение, и Господь настроит нас на тот мотив, в котором нет фальши, нет разрушительного потенциала, нет гордости, но есть смирение перед невероятным величием благодати, которым Господь увенчал Русь.
В другом своем стихотворении Хомяков делится одним из своих видений, в котором ему было показано будущее возрождение, которое, начавшись Россией, перекинется на славянский, потом и на западный мир:
Видение
Беззвёздная полночь дышала прохладой,
Крутилася Лаба, гремя под окном;
О Праге я с грустною думал отрадой,
О Праге мечтал, забываяся сном.
Мне снилось — лечу я: орёл сизокрылый
Давно и давно бы в полете отстал,
А я, увлекаем невидимой силой,
Всё выше и выше взлетал.
И с неба картину я зрел величаву,
В уборе и блеске весь западный край,
Мораву, и Лабу, и дальнюю Славу,
Гремящий и синий Дунай.
И Прагу я видел: и Прага сияла,
Сиял златоверхий на Петчине храм:
Молитва славянская громко звучала
В напевах, знакомых минувшим векам.
И в старой одежде святого Кирилла
Епископ на Петчин всходил,
И следом валила народная сила,
И воздух был полон куреньем кадил.
И клир, воспевая небесную славу,
Звал милость господню на Западный край,
На Лабу, Мораву, на дальнюю Славу,
На шумный и синий Дунай.
1847
Прага - наша! Вот что хотел сказать Хомяков. И это - в радость и Праге, и славянам, и всему Западному миру. Сегодня нас боятся, ненавидят. Завтра - когда мы перестанем гордиться собою и станем гордиться Богом - нас прославят, в нас благословятся народы Европы.
Но прочтем, наконец, пророческое стихотворение Хомякова о Киеве и Украине - пророчество, которое сбывается на наших глазах, пророчество удивительное. Первая половина стихотворения посвящена великому единству Руси - северной, южной, восточной и западной. И блажен Киев, блаженна Украина - пока они в этом единстве народов Руси:
Киев
Высоко передо мною
Старый Киев над Днепром,
Днепр сверкает под горою
Переливным серебром.
Слава, Киев многовечный,
Русской славы колыбель!
Слава, Днепр наш быстротечный,
Руси чистая купель!
Сладко песни раздалися,
В небе тих вечерний звон:
"Вы откуда собралися,
Богомольцы, на поклон?"
- "Я оттуда, где струится
Тихий Дон - краса степей".
- "Я оттуда, где клубится
Беспредельный Енисей!"
- "Край мой - теплый брег Евксина!"
- "Край мой - брег тех дальних стран,
Где одна сплошная льдина
Оковала океан".
- "Дик и страшен верх Алтая,
Вечен блеск его снегов,
Там страна моя родная!"
- "Мне отчизна - старый Псков".
- "Я от Ладоги холодной".
- "Я синих волн Невы".
- "Я от Камы многоводной".
- "Я от матушки Москвы".
Слава, Днепр, седые волны!
Слава, Киев, чудный град!
Мрак пещер твоих безмолвный
Краше царственных палат.
Знаем мы, в века былые,
В древню ночь и мрак глубок,
Над тобой блеснул России
Солнце вечного восток.
И теперь из стран далеких,
Из неведомых степей,
От полночных рек глубоких -
Полк молящихся детей -
Мы вокруг своей святыни
Все с любовью собраны...
Братцы, где ж сыны Волыни?
Галич, где твои сыны?
А далее перед нами вторая часть пророческого стихотворения - с Киевом отложившимся от Руси:
Горе, горе! их спалили
Польши дикие костры;
Их сманили, их пленили
Польши шумные пиры.
Меч и лесть, обман и пламя
Их похитили у нас;
Их ведет чужое знамя,
Ими правит чуждый глас.
Пробудися, Киев, снова!
Падших чад своих зови!
Сладок глас отца родного,
Зов моленья и любви.
И отторженные дети,
Лишь услышат твой призыв,
Разорвав коварства сети,
Знамя чуждое забыв,
Снова, как во время оно,
Успокоиться придут
На твое святое лоно,
В твой родительский приют.
И вокруг знамен отчизны
Потекут они толпой,
К жизни духа, к духу жизни,
Возрожденные тобой!
Ноябрь 1839
Увы, Киев сегодня не в состоянии сделать такой призыв, не в состоянии оторваться от польской соски, от чуждых натовских знамен, от "чуждого гласа" американцев, который и стал на сегодняшний день "гласом Киева". Так чей же глас услышит Украина - и услышав вернется в "святое лоно", "к жизни духа, к духу жизни"? Безусловно, гласом этим будет глас Белого царя и грянет он из Москвы:
Кремлевская заутреня
В безмолвии, под ризою ночною,
Москва ждала; и час святой настал:
И мощный звон промчался над землею,
И воздух весь, гудя, затрепетал.
Певучие, серебрянные громы
Сказали весть святого торжества;
И, слыша глас, её душе знакомый,
Подвиглася великая Москва.
Всё тот же он: ни нашего волненья,
Ни мелочно-торжественных забот
Не знает он, и, вестник искупленья,
Он с высоты нам песнь одну поёт, -
Победы песнь, песнь конченного плена.
Мы слушаем; но как внимаем мы?
Сгибаются ль упрямые колена?
Смиряются ль кичливые умы?
Откроем ли радушные объятья
Для страждущих, для меньшей братьи всей?
Хоть вспомним ли, что это слово - братья -
Всех слов земных дороже и святей?
[1850]
Как убежденнейших монархист Хомяков связывает возрождение России (1) со всенародным покаянием, и (2) с помазанным царем. Грядущего русского царя-помазанника (Белого царя) Хомяков сравнивает с царем Давидом, который служит моделью Предтече:
Давид
Певец-пастух на подвиг ратный
Не брал ни тяжкого меча,
Ни шлема, ни брони булатной,
Ни лат с Саулова плеча;
Но, духом божим осенённый,
Он в поле брал кремень простой -
И падал враг иноплемённый,
Сверкая и гремя бронёй.
И ты - когда на битву с ложью
Восстанет правда дум святых -
Не налагай на правду Божью
Гнилую тягость лат земных.
Доспех Саула ей окова,
Саулов тягостен шелом:
Её оружье - Божье слово,
А Божье слово - Божий гром!
1841
Первоочередной задачей государя (а не церкви) Хомяков видел проповедь Слова Божия. В этом же он видел и главную силу Святой Руси.
Русь призвана, как открывалось Хомякову, не уничтожить Запад, но возродить его. Хомяков любит, хорошо знает Запад - он учился в Европе, жил там многие годы. Но он и скорбит о том пути, который Запад для себя выбрал и который приведет его к закату. И Хомякову открыто, что возрождение на Запад все-таки придет - и придет оно от Руси, от востока солнечного:
Мечта
О, грустно, грустно мне! Ложится тьма густая
На дальнем Западе, стране святых чудес:
Светила прежние бледнеют, догорая,
И звезды лучшие срываются с небес.
А как прекрасен был тот Запад величавый!
Как долго целый мир, колена преклонив
И чудно озарен его высокой славой,
Пред ним безмолствовал, смирен и молчалив.
Там солнце мудрости встречали наши очи,
Кометы бурных сеч бродили в высоте,
И тихо, как луна, царица летней ночи,
Сияла там любовь в невинной красоте.
Там в ярких радугах сливались вдохновенья,
И веры огнь живой потоки света лил!..
О! никогда земля от первых дней творенья
Не зрела над собой столь пламенных светил!
Но горе! век прошел, и мертвенным покровом
Задернут Запад весь.Там будет мрак глубок...
Услышь же глас судьбы, воспрянь в сияньи новом,
Проснися, дремлющий Восток!
(1835)
Хомяков знает, какая великая роль выпадает России - быть спасителем своих европейских братьев, быть светом от востока, быть единственной формирующей духовной и политической силой в грядущем мире перемен. Но при этом вновь и вновь он предупреждает нас о той губительной фарисейской гордости своей страною, которая единственная стоит на пути между Россией и ее миссией:
«Мы род избрАнный, — говорили
Сиона дети в старину. —
Нам Божьи громы осушили
Морей волнистых глубину.
Для нас Синай оделся в пламя,
Дрожала гор кремнистых грудь,
И дым и огнь, как божье знамя,
В пустынях нам казали путь.
Нам камень лил воды потоки,
Дождили манной небеса,
Для нас закон, у нас пророки,
В нас Божьей силы чудеса».
Не терпит Бог людской годыни;
Не с теми Он, кто говорит:
«Мы соль земли, мы столб святыни,
Мы Божий меч, мы божий щит!»
Не с теми Он, кто звуки Слова
Лепечет рабским языком
И, мертвенный сосуд живого,
Душою мертв и спит умом.
Но с теми Бог, с кем Божья сила,
Животворящая струя,
Живую душу пробудила
Во всех изгибах бытия;
Он с тем, кто гордости лукавой
В слова смиренья не рядил,
Людскою не хвалился славой,
Себя кумиром не творил;
Он с тем, кто духа и свободы
Ему возносит фимиам;
Он с тем, кто все зовет народы
В духовный мир, в Господень храм!
[1851]
Кто это - "с кем Божья сила, Животворящая струя"? Кто это, что не будет хвалиться людской славою, кто созовет "народы в духовный мир, в Господень храм"? Конечно, это государь-помазанник. Хомяков желал видеть государя именно таким - и поддерживал всякого государя. Он резко выступил против всяких попыток переворотов и пытался отговорить участников декабристского кружка от их безумных замыслов. Но все же Хомяков отдавал себе отчет, что такого государя, который осуществит пророчества о России, следует ждать и искать в будущем, после того, как Россия испытает свое жестокое падение, страдание, боль - после которых только и станет возможным воскресение Святой Руси.
Даже в поэзии Хомякову приходилось "шифроваться", чтобы не навлечь на себя гнев как церковной инквизиции, так и государственной цензуры. Хотя Хомяков был против восстания декабристов, и хотя его не было в России, когда оно произошло, все-таки он был частью этого вольного кружка - и не донес о нем. Это невольно связывало Хомякова с подозреваемыми в поддержке декабристов - хотя своей миссией Хомяков считал остановить их. Но не ценой стукачества.
Хомяков был современником другого интереснейшего пророка русского - тайновидца Авеля, о котором мы много писали, и ключевым пророчеством которого было пророчество о приходе в 2025 году Белого царя и восстановлению Святой Руси. И каким бы преданным Богу и государям ни был Авель, его носило от тюрьмы к тюрьме, и он, измотанный, тоже должен был маскироваться, когда писал о царях нынешних - и о грядущем Белом царе. Да и разные другие вещи, о которых он писал в пророчествах, обязательно кого-то раздражали, сердили, а потому Авель так писал в своем письме графине П. А. Потемкиной, которая интересовалась предсказаниями Авеля и задавала ему некоторые "неполиткорректные" вопросы. Авель пишет ей:
«Я от вас получил недавно два письма и пишите вы в них:, сказать вам от пророчества то и то. Знаете ли что я вам скажу: мне запрещено пророчествовать именным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям, или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет и самого монаха Авеля и держать их в тюрьмах или в острогах под крепкими стражами; видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство, — в тюрьмах-ли лутче быть или на воля; размысли убо.
Я согласился лучше как бы ничево не знать, да быть на воли, нежели знать, да быть в тюрьмах и под неволию. Писано есть: будите мудры яко змии и чисты яко голуби; то есть буди мудр, да больше молчи; есть еще писано: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну и протчая таковая и проч.; видится вот мы до чего дошли с своею премудростию и с своим разумом. Итак я ныне положился жутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать».
Такая же, примерно, ситуация была и с Хомяковым, которому также многое грозило, если бы он открыто представлял свои пророчества. Ведь всякое пророчество о грядущей трагедии и о грядущем восстановлении - и даже больше, чем восстановлении - Руси неизменно подразумевало плачевное состояние России, которое открывалось Хомякову. Это могло рассматриваться как его критика в адрес государя и государства - хотя на самом деле Хомяков готов был отдать жизнь как за государя, так и за государство. Поэтому в поэзии Хомякова образ падения России от "безумия" правителей на "семь пророческих лет" - то есть на семьдесят лет советской власти - передается через образ обезумевшего некогда великого царя Навухудоносора, превратившегося в животное:
Навуходоносор
Пойте, други, песнь победы!
Пойте! Снова потекут
Наши вольные беседы,
Закипит свободный труд!
Вавилона царь суровый
Был богат и был силён;
В неразрывные оковы
Заковал он наш Сион.
Он губил ожесточенно
Наши вечные права:
Слово - Божий дар священный,
Разум - луч от божества.
Милость Бога забывая,
Говорил он: всё творят
Мой булат, моя десная,
Царский ум мой, царский взгляд!
Над равнинами Диера
Он создал себе кумир,
И у ног сего кумира
Пировал безбожный пир.
Но отомстил ему Игова!
Казнью жизнь ему сама:
Бродит нем губитель Слова,
Траву щиплет враг ума!
Как работник подъяремный,
Бессловесный глупый вол,
Не глядя на мир надземный,
Он обходит злачный дол!..
Вот этому глупому волу уподобилась вся Россия с революцией 1917 года, превратилась в работника подъяремного, в безбожное существо, не знающее Слова Божия. Но пророческое видение Хомякова и стихотворение это здесь не заканчиваются, как не заканчивается здесь история:
Ты скажи нам, царь надменный,
Жив ли мстящий за Сион?..
Не покайся, но смиренно
Полюби Его закон,
Дух свободы, святость слова,
Святость мысленных даров, -
И простит тебя Иегова
От невидимых оков.
Снова на престол великий
Возведет тебя царем
И земной венец владыки
Освятит своим венцом!..
Пойте, други, песнь победы!
Пойте! снова потекут
Наши вольные беседы,
Закипит свободный труд!
1849
Конечно, это песня не о царе Навуходоносоре из далекого прошлого. Это песня о России и о ее судьбе, и о ее Белом царе. Напомню о том обетовании, которое Бог дает Навуходоносору - и которое в полноте своей применимо только к грядущему Белому царю. Об этом-то уповании и памятовал Хомяков, его и воспел:
5 Я )Бог) сотворил землю, человека и животных, которые на лице земли, великим могуществом Моим и простёртою мышцею Моею, и отдал её, кому Мне благоугодно было.
6 И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и даже зверей полевых отдаю ему на служение.
7 И все народы будут служить ему и сыну его и сыну сына его, доколе не придёт время и его земле и ему самому; и будут служить ему народы многие и цари великие.
8 И если какой народ и царство не захочет служить ему, Навуходоносору, царю Вавилонскому, и не подклонит выи своей под ярмо царя Вавилонского, — этот народ Я накажу мечом, голодом и моровою язвою, говорит Господь, доколе не истреблю их рукою его. Иеремия 27
Есть еще очень много замечательных пророческих стихотворений у А. С. Хомякова, но публикация и так получилась длинная, и потому закончу ее моим любимым стихотворением этого цикла, также носящем имя - России:
России
Тебя призвал на брань святую,
Тебя Господь наш полюбил,
Тебе дал силу роковую,
Да сокрушишь ты волю злую
Слепых, безумных, буйных сил.
Вставай, страна моя родная,
За братьев! Бог тебя зовёт
Чрез волны гневного Дуная,
Туда, где, землю огибая,
Шумят струи Эгейских вод.
Но помни: быть орудьем Бога
Земным созданьям тяжело.
Своих рабов Он судит строго,
А на тебя, увы! как много
Грехов ужасных налегло!
В судах черна неправдой чёрной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мёртвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
О, недостойная избранья,
Ты избрана! Скорей омой
Себя водою покаянья,
Да гром двойного наказанья
Не грянет над твоей главой!
С душой коленопреклоненной,
С главой, лежащею в пыли,
Молись молитвою смиренной
И раны совести растленной
Елеем плача исцели!
И встань потом, верна призванью,
И бросься в пыл кровавых сеч!
Борись за братьев крепкой бранью,
Держи стяг Божий крепкой дланью,
Рази мечом - то Божий меч!
23 марта 1854
Россия не избежала того "гром двойного наказанья" над своей многострадальной головой - революции и страшной войны - о которых предупреждал Хомяков. Но она все-таки восстанет "верна призванью". Братья "за рубежом" (весьма условным) думают сегодня, что Россия борется против них. Но однажды они поймут, что "крепкой бранью" Россия борится ЗА братьев. Сегодня у России в руках один меч - силы. К нему скоро добавится второй меч - Слова. "Они (апостолы) сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно." Евангелие от Луки 22.