В начале 1950 года в британской королевской семье случился крупный скандал. Гувернантка принцесс Элизабет и Маргарет Марион Кроуфорд выпустила книгу мемуаров под названием «Маленькие принцессы». Она откровенно рассказала о характерах всех королевских особ, о нравах, царящих в Букингемском дворце и о невысоком образовательном уровне наследницы английского престола. Книга имела эффект разорвавшейся бомбы. Елизавета II, тогда еще принцесса Уэльская, навсегда вычеркнула Кроуфи, которая всё её детство и отрочество была ей ближе, чем её родители, из своей жизни. Марион выселили из Кенсингтонского дворца, квартиру в котором ей изначально предоставили в пожизненное пользование, и отменили её производство в рыцарское достоинство с титулом командора Королевского Викторианского ордена.
Почему же Елизавета II так болезненно восприняла выход книги? Что же на самом деле сделала Марион Кроуфорд, чтобы заслужить вечное клеймо предателя? Какие нравы и порядки царят в королевской семье? Попробуем разобраться.
«Тепленькое» местечко?
Сотрудники аппарата королевы (повара, кухарки, портные, секретари, ливрейные слуги и т.д.) работают, что называется, за идею. Как коммунисты при Советской власти. Служить королеве почетно, и брать деньги за этот почет считается моветоном. Зарплаты прислуги составляют «три копейки» и никаких иных путей обогащения у них нет. Так, например, королева имеет обычай раздавать свои старые платья прислуге. Те могут оставить их себе либо продать. Но при продаже им строго-настрого запрещается разглашать имя бывшего владельца. Однажды кухарка, получившая такое платье, отнесла его на блошиный рынок, простояла там целый день и не смогла найти ни одного желающего его купить. Представьте, что было бы, если бы кухарка рассказала, чье это платье.
При этом, даже «неденежную» выгоду получить сотрудники королевского аппарата не могут, потому что никакого влияния у королевских особ по факту нет. Приятель рассказывал мне, как в начале 1980-х, эмигрировав из СССР в Англию, он поселился в лондонском районе Илинг (что-то типа нашего Гольяново в Москве) и вскоре выяснил, что его новая соседка, с которой он установил приятельские отношения, работала секретарем принца Чарльза. А ему как раз требовалось оформить разрешение на работу для гражданина ЮАР, которого он хотел взять в свою открытую незадолго до этого фирму и который никак не мог это разрешение получить. Соседка бодро обещала помочь, но в результате ничего не получилось. В Хоум-офисе принцу вежливо сообщили: «Извините, Ваше Высочество, но нарушить правила мы не можем. Даже ради Вас.» Вы можете себе представить что-то подобное в наших реалиях? Вот-вот.
Можно ли оправдать поступок Кроуфи?
Когда редакция оповестила королевскую семью о выходе книги, Маргарет Кроуфорд вызвали на ковер.
- Вы поступили подло! – вещала королева-мать. – Кому как не Вам знать, что королевское «грязное белье» запрещается выносить на всеобщее обозрение? Вы нарушаете устои Британии. Лилибет – будущая королева. Как будут относиться к ней её подданные, если узнают, что она малообразованна, упряма и бессердечна? А Ваши намеки на её и нашу с Его Величеством личную жизнь вообще возмутительны! Вы должны расторгнуть договор с издательством и отменить выпуск Вашей книги! Его Величество и я оказали Вам огромные почести после того, как Вы сообщили о своем решении уйти на пенсию: вам присвоили дворянский титул, выделили квартиру в Кенсингтонском дворце. Я сама с любовью обставила её, повесила редкие картины, составила прекрасную библиотеку. И чем Вы отплатили нам за эту милость?
- Ваше Величество, - стараясь сдерживаться и стиснув зубы отчеканила Марион, - Два года назад я сообщила Вам о своем намерении выйти замуж. Вы запретили мне делать это, сказав, что моя свадьба накануне свадьбы принцессы Элизабет «нежелательна». Я отложила свою свадьбу. И это не единственное из того, что мне пришлось отложить. Я отложила свою жизнь. До тех пор, пока принцессы не станут взрослыми, пока Лилибет не исполнится двадцать три года, а Мэгги девятнадцать, и они больше не будут нуждаться в моей опеке. Как только это произошло, я подала в отставку и приняла предложение руки и сердца от майора Джорджа Батлея. Никакой подлости я не совершала. Подлость совершили Вы. Вы поселили меня во дворце, где я каждую секунду завишу от Вашей воли и настроения. Сегодня я здесь, завтра – на улице. Пока я молода, это не пугает меня, а что будет, когда я достигну Ваших лет? Я ожидала, что получу квартиру в качестве подарка от Вас, и не во дворце, а в обычном доме, с полными правами собственности.
- Что же касается дворянского титула, то и здесь Вы поступили подло. Титул командора – это титул для плебеев, им жалуют низших слуг. Я же ожидала получить титул хотя бы Дамы-командора, если уж не Дамы Большого Креста. Но Вы скупы даже на такие ничего не стоящие Вам вещи.
- Больше мы Вас не задерживаем, - сверкнула гневным взглядом королева. На этом эпопея Марион Кроуфорд была закончена.
«Делать Кроуфи»
Марион Кроуфорд была «первой ласточкой». С её книги постепенно начался сначала ручеек, а потом и нескончаемый поток разоблачений нравов королевской семьи. Елизавета II даже придумала термин для обозначения предательства – «сделать Кроуфи» (to do a Crawfie). К началу 1990-х сотрудники аппарата королевской семьи поняли, как выгодно «делать Кроуфи», и больше не стеснялись.
Когда в 1994 году во время телевизионного интервью принц Чарльз на всю страну признался в неверности своей жене Диане, его дворецкий не замедлил рассказать о том, как Чарльз проводил интимные встречи со своими пассиями прямо в саду Букингемского дворца. «Его одежда была вся вымазана. Похоже, они делали это прямо там, на грязной земле.»
Джинн, выпущенный из бутылки Марион Кроуфорд, стал непременным спутником королевской семьи, но с течением времени королевские особы стали смотреть на него философски и стали жить в духе времени – не стыдясь своих обыкновенных человеческих слабостей.
