Великая Отечественная война окончилась 78 лет назад, но она по-прежнему остается значимым событием, объединяющим всех россиян. Битвы великой войны окончились на полях сражений, однако они продолжаются в мемориальном пространстве. Образ Победы, которая воспринимается большинством россиян как «радость со слезами на глазах», постоянно трансформируется. В итоге представления о Великой Отечественной войне у разных поколений могут существенно расходиться.
К очередной годовщине Великой Победы вышла книга «Великая Отечественная война в исторической памяти позднесоветской и постсоветской России» известного историка, главного редактора научно-исторического журнала «Сибирский Архив», профессора Сибирского университета потребительской кооперации, доктора исторических наук Владислава Кокоулина.
— Как появилась данная тема для книги?
— В военном училище, в котором я работал, мне поручили возглавить исследовательскую группу, которая должна была выяснить, как формируются исторические представления курсантов училища. Результаты исследования поразили нас: представления об исторических деятелях и исторических событиях у курсантов настолько сильно отличались от наших, что сразу же пришлось решать проблему: почему так произошло?
Выяснилось, что курсанты до поступления в училище, кроме учебников истории, читали разнообразную публицистику и смотрели документальные и художественные фильмы. Стало понятно, что именно они и оказали решающее влияние на формирование исторических представлений. Собственно, на этом работа исследовательской группы и завершилась.
Однако мне, как историку, было интересно проанализировать исторический контекст, в котором были написаны учебники и сняты фильмы. Вот так и появилась тема исследования.
— Великая Отечественная война — явление многоплановое, какие аспекты изменялись в исторической памяти?
— Менялись не только отдельные аспекты, но и образ войны в целом. Причём меняться он начал не в постсоветской России, а уже в ходе самой войны.
Первые годы войны основной задачей стояла мобилизация всех сил на защиту Родины. Но чем ближе к концу войны, тем больше она стала показываться через призму грядущей победы. На первый план выходят выдающиеся полководцы, подвиг советского солдата, масштабные стратегические планы, торжество мудрости коммунистической партии и её вождя. В этом аспекте война изображалась весь советский период. Но менялись детали — старшее поколение хорошо помнит, как «приспосабливали» военные сюжеты применительно к биографии сперва Никиты Сергеевича Хрущёва, а потом Леонида Ильича Брежнева, который стал чуть ли не самым главным полководцем прошедшей войны. Правда, следует отметить, что в массовом восприятии роль Леонида Ильича в войне была скорее иронической. Достаточно вспомнить популярный советский анекдот о том, как Сталин, обсудив с Жуковым план очередной военной кампании, спросил у него: «Таварищь Жюков, а согласован ли этот план с палковником Брежьневым»?
Серьёзная трансформация образа войны произошла в годы Перестройки. В это время фундаментальный миф, который лежал в основе советской политики исторической памяти о «процветающем советском народе», трансформировался в миф о «страдающем советском народе». Соответственно, виновником «страданий» был объявлен Сталин и его политика.
– А как это изменило образ войны?
– Если до этого основное внимание учебников, кинематографа и публицистики сосредоточивалось на победоносных сражениях и Победе, то теперь акцент был смещён в сторону поражений и трудностей первых лет войны. После публикации секретного приложения к «пакту Молотова-Риббентропа» стали открыто говорить о разделе Польши двумя диктаторами. А с появлением таких книг, как «Ледокол» Резуна-Суворова, вообще стали писать о захватнических планах Сталина в Европе.
Следующая трансформация произошла в 1990-е годы. Советский народ по-прежнему оставался «страдающим», но теперь виновником его страданий был объявлен советский строй в целом, а советский период получил ярлык «тоталитаризма». Срочно переписывались учебники истории, а в одном из них (выпущенном в Новосибирском государственном университете) можно было даже прочитать о том, что виновником блокады Ленинграда был Сталин и его приспешники, которые не предприняли никаких мер, чтобы не допустить блокады.
Но в 2000-е годы стали действовать новые факторы, которые формировали образ Великой Отечественной войны в массовом сознании. Стали востребованы такие концепты, как «государственность» и «патриотизм».
— Получается, что основными источниками Вашего исследования были учебники истории и кинофильмы?
— Конечно, учебники истории и кинофильмы являются самым массовым инструментом формирования исторической памяти. Но кроме них есть ещё публицистика, художественная литература и мемориальное пространство нашей страны. Это то, что в современной исторической науке называют «местами памяти» — различные мемориалы, посвящённые событиям Великой Отечественной войны, ритуалы, связанные с этими мемориалами, музейные экспозиции, названия улиц в честь героев войны и прославленных полководцев, старые и новые традиции, связанные с празднованием Дня Победы. Например, хорошо известный «Бессмертный полк» — это новая традиция, появившаяся сравнительно недавно, в 2011 году в Томске. Но уже в 2018 году это шествие проходило в 80 странах мира. Если посмотреть, как менялся формат «Бессмертного полка», то мы увидим и те трансформации, которые происходят в политике исторической памяти в нашей стране.
Подготовила к печати Марина Вдовик
