Василий Джугашвили, сын Иосифа Сталина, является крайне неоднозначным, но очень трагичным персонажем нашей истории.
Этот парень как одновременно пользовался всеми преимуществами своего родства: кутил, веселился, устраивал пышные вечеринки, так и нес за это ответственность, так как отец хотел воспитать из него достойного человека.
Поэтому Василий запомнился не только как главный мажор 30-х годов, но и генерал армии, участвовавший в войне на фронте.
После войны Сталин хотел, чтобы он продолжил карьеру военного, но два неудачных брака (с дочерью маршала Тимошенко и лучшей пловчихой Капитолиной) и постоянные вечеринки оставляли ему мало времени для учебы и работы, а уж тем более для поступления в Академию Генерального штаба, в которую его направил Иосиф Виссарионович.
Парень думал, что жизнь, обеспеченная ему отцом, продлится вечно. Роскошь, приемы с банкетами, дорогущий алкоголь и почитание ото всех. Говорят, что Василий даже над маршалами смеялся прямо в лицо, а те просто стояли и терпели. Но вскоре жизнь внесла свои коррективы.
Перелом своей жизни в 1953 году он встретил, находясь в постоянном пьянстве. Шесть недель спустя после смерти Сталина, Василий был арестован во время драки в пабе, и началась его печальная судьба в ГУЛАГе.
Сын погибшего диктатора остался под стражей без постановления прокурора, без учета его неприкосновенности как депутата Мосгордумы.
Об этом распорядился лично Берия, который уж очень не любил Василия, как, впрочем, и его отца.
Хотя сам Берия был арестован в июне 1953 года и вскоре после этого расстрелян, Булганин настоял на осуждении сына Сталина, возможно, потому, что чувствовал в нем потенциального наследника.
2 сентября 1955 г. по делу № 39 военный трибунал за закрытыми дверями вынес приговор: восемь лет лишения свободы за злоупотребление служебным положением.
Причина: во время войны генерал посылал на смерть неудобных офицеров, доносил отцу на начальников, таких как маршал авиации Новиков, и обогащался казенным имуществом.
Сидел Василий под кодовым именем "Васильев", а настоящую личность заключенного держали в тайне даже от охранников и коменданта лагеря.
Василия пытались запрятать как можно дальше и стереть о нем все воспоминания.
Единственное, для чего он понадобился новой власти, так это для дачи компрометирующих показаний против своего отца, которые, как утверждал Василий, он так и не дал, за что его и не отпускали за надуманное преступление.
Заключенный Васильев доставлял своим охранникам из КГБ немало сложностей: любил похвастаться лучшими временами, требовал себе крепкий алкоголь и угрожал самоубийством в нетрезвом виде.
Но самое неприятное, что он постоянно инициировал разговоры о войне и патриотизме. Он постоянно рассказывал сокамерникам и охранникам про фронт, сражения с фашистами так подробно, как будто он был героем войны (так оно и было), что удивляло всех слушавших.
Советские тюрьмы и лагеря для военнопленных всегда были бесклассовыми местами, где бедняки сидели наравных с бывшими представителями элит.
Но заметность Васильева превосходила все нормы ГУЛАГа. В январе 1958 года начальник тюрьмы КГБ № 2 во Владимире подполковник Косик писал:”Что это за человек? Он не тот, за кого себя выдает.”
Кодовое имя, однако, было быстро обнаружено: как охранники, так и сокамерники узнали настоящую личность Васильева. Комендант тюрьмы отчаянно просил московские власти передать "проблему" в другую тюрьму, так как понимал, что держать сына Сталина у себя в застенках - дело совсем неблагодарное, и вряд ли будет одобрено народом.
Хрущевская пропаганда распустила слух, что сын Сталина дряхлый, совершенно сломленный и беспрестанно пишет "покорные просьбы о пощаде".
Однако на самом деле в кассационном ходатайстве Василий Сталин назвал свой арест незаконным, все показания были выбиты путем побоев, угроз и запугивания, обвинения были фантазиями от А до Я.
Хотя он и вышел на свободу, через три месяца, 15 апреля 1960 года, его снова арестовали. Он в нетрезвом виде наехал на женщину, заявили общественности специалисты КГБ.
Позже Хрущев утверждал, что неоднократно пытался помочь сыну Сталина. Документы это опровергают: бутафорский парламент Верховного Совета, который тогда возглавлял помощник Хрущева, а затем глава государства Леонид Брежнев, позволил заключенному томиться в Лефортовской тюрьме КГБ еще десять месяцев.
