1919 год стал решающим периодом противостояния «красных и белых». С одной стороны, противники большевиков наступали на Москву, в процессе сумели занять огромные территории с населением в несколько десятков миллионов человек.
Деникинские войска, по его собственным признаниям, не испытывали трудностей со снабжением, англичане помогали исправно. Выросла и общая численность ВСЮР.
В этот же период мы видим заметное недовольство деревни большевиками. Кто-то выступал против продразверстки, кто-то — против комитетов бедноты (и эти комбеды были в итоге «прикрыты» большевиками в 1919 году), кто-то — против набора крестьян в РККА.
Ну а кто-то — против всего этого, вместе взятого и ещё за «Советы без коммунистов» или даже за «Советы с правильными коммунистами» (типа, Ленин-то молодец, а вот большевики на местах — не очень). Короче, в деревне ситуация была различная, но симпатии к большевикам к 1919 году вроде как снизились.
Казалось бы, вот вам и шанс для белого движения. Более того, белые генералы в своих расчетах полагались как раз, в том числе, на массовые крестьянские выступления, как на «дестабилизирующий красный тыл фактор».
Но это был их последний шанс. И белые им не воспользовались. Летом-осенью 1919 года белогвардейцы оказались в «бушующем океане зеленых». С тылом они не справились вообще, а махновские рейды нанесли сокрушительный удар по коммуникациям и снабженческим базам белых.
Одновременно Красная Армия получила заметную «подпитку»: многие дезертиры перед лицом «белой угрозы» возвращались в РККА. Крестьяне пополнили ряды красных и, в не меньшей степени — зеленых (все-таки это тоже важный фактор в провале «Похода на Москву», он не ограничивается только Махно — везде были схожие движения).
Многие историки и современники в этих «колебаниях крестьян» увидели причину победы большевиков в Гражданской войне.
Белые не додумались узаконить «черный передел» хотя бы в тактических целях, это ладно. Но они фактически принесли с собой мстительного помещика и «закон о третьем снопе».
«Донесения агента ОСВАГа по Волчанскому уезду отметили «повторные требования о сдаче хлеба с полей экономии... треть урожая считалась не по фактическому урожаю 1919 года, а по урожаю прошлых годов... натурою 1/3 урожая приемщики экономий брать категорически отказывались... вмешательства со стороны властей для искоренения этого зла не было».
Проектируемые «Правилами» мировые комиссии, призванные стать посредниками при разрешении возникающих конфликтов, между крестьянами и помещиками не функционировали.
Сводки Освага о ходе реализации «Правил» выделяли, пожалуй, главную особенность в ходе сбора «третьего снопа»: «...население не видит осуществления распоряжения Главнокомандующего. Вместо указанных норм изобретаются нормы сильно колеблющиеся в зависимости от силы спорящих сторон...» (с) В. Ж. Цветков. Сельское хозяйство белого юга России. Реализация законодательных актов белогвардейских правительств.
Характерно, что многие крестьяне сперва относились к приходу белых скорее позитивно, об этом есть немало самых разных свидетельств. Но от белых ждали а) порядка и б) конкретных шагов навстречу деревне. На практике — какой там порядок, частные карательные отряды помещиков дрались с отрядами «зеленых» повстанцев. А якобы «сильная власть порядка» это толком остановить не могла.
Касательно ответа на вопрос из заголовка, то тут можно легко ответить словами самого А. И. Деникина. Впрочем, он в этот раз цитирует А. В. Кривошеина. Крайне занятный деятель своей эпохи.
Но читатели, скорее всего, знают А. В. Кривошеина либо как «реформатора при П. Н. Врангеле» (позднее, в 1920 году, когда крестьянам предлагали платить за землю помещиков 25 лет), либо как «столыпинского сподвижника» (главноуправляющий землеустройством и земледелием). В свое время А. В. Кривошеина звали «министром Азиатской России», так как он был одним из идеологов переселения крестьян в Сибирь.
В «деникинский» период А. В. Кривошеин возглавлял группу политиков под общим названием «Государственное объединение России», по идеям близкую к дореволюционным октябристам. И вот какой была позиция данного «объединения» по словам Деникина:
«Совет государственного объединения устами главным образом Кривошеина доказывал: «Неправильно усиливать вновь рознь в антибольшевистском лагере, где и без того элементы мщения играют большую и фатальную роль... Одни будут обвинять власть в демагогии, в стремлении их ущемить в угоду демократическим течениям, будут доказывать антигосударственность и экономическую нецелесообразность меры, которую будут считать направленной против их классовых и личных интересов.
А так как влияние этих элементов в армии и чиновничестве значительно, то последствием будет будирование против власти среди лагеря, на который она вынуждена опираться...» (с) А. И. Деникин. Очерки русской смуты.
В переводе на «современный простонародный» — Кривошеин убеждал Деникина в том, что даже идея «принудительного отчуждения» помещичьей земли за плату — это слишком радикально для «классовой основы» самого белого дела. Именно так и считали многие представители белого генералитета и чиновничества, политики, игравшие роль «правого фланга» в белом движении.
Деникин пишет в своих мемуарах ровно то, что потом напишет и П. Н. Врангель, преемник Антона Ивановича, столько его критиковавший. Мол, сам-то я понимал, что нужно «что-то решать».
Но мое окружение и те люди, которым доверялась задача... они как-то не пылали энтузиазмом и всемерно затягивали дело. И выдвигали проекты вроде «через три года после окончания Гражданской часть помещичьи земли будет отчуждены, но обязательно за плату».
Характерно, что ругавший Деникина Врангель потом возьмет «к себе в команду» именно Кривошеина — осторожного консерватора, для которого идея даже отчуждения помещичьей земли за деньги была «чем-то радикальным».
Далее следует частное мнение автора, которое не претендует на истину от слова совсем.
Могли ли белые как-то найти выход из этой ситуации? Я считаю, что да.
Пункт первый — пообещать дополнительные земельные наделы всем добровольцам-крестьянам и вообще крестьянам-участникам белого движения.
Пункт второй — никаких «третьих снопов», вся земля с урожаем остается у крестьян и может быть в дальнейшем поделена только в пользу таких же крестьян, из пункта номер один (кроме того, все преследования крестьян за «поджоги усадеб» тоже отменяются, распределение земли отдается на откуп местному крестьянскому самоуправлению).
Пунт третий — «кулуарный»: с помощью того же ОСВАГа (а также путем закрытых встреч и договоренностей) популярно разъяснить всем помещикам и консерваторам, что борьба идет не за их земли и привилегии, но за их существование в России. Если белые проиграют, то господам ничего не светит уж точно, при любых раскладах (политически и экономически уж точно).
А так, если победим, то «получите пряник» — какую-то компенсацию от государства, но не за счет крестьян. Никто кроме белых за вас не воюет и воевать не будет, так что выхода нет. Кстати, кто из вас что сделал для победы на фронте? Может, кто-то «скинулся» или кто-то воюет? Если нет, то кто вам давал право голоса?
Вот у того же Кривошеина, как к нему не относись, все дети воевали (пять сыновей), а двое даже погибли в итоге на Гражданско. Ещё двое потом станут участниками движения Сопротивления во Франции.
Но это так, к слову. Ведь много было и тех, кто не воевал и не помогал, но только требовал. Таких сам Деникин едва ли не материл, но ничего поделать не мог. Потому что «классовые интересы же», это мы видим и у Деникина, не только у большевиков.
Кстати, то, что я написал про передачу земли крестьянам и наделения ей же добровольцев — это не какая-то буйная фантазия автора, это реально многие белые офицеры такое предлагали (например В. З. Май-Маевский или П. С. Махров). Внезапно, многие из них были умнее «тыловых политиков-стратегов». Но предложения повисали в воздухе...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!
Читайте также другие мои каналы на Дзене:
