Вопрос, который дал почву для дальнейших размышлений: примерно начиная с 60-х годов (часто здесь упоминают в качестве эпохального события выход фильма Джорджа Ромеро «Ночь живых мертвецов, 1968) и вплоть до настоящего времени (вспомним недавний успех сериала «The Last of Us») тема зомби в «западной культуре» не утрачивает своей актуальности. Если на рубеже XIX-XX вв мы встречаемся с феноменом вампиров, другие монстры не давали покоя человечеству в иные эпохи, соответственно мы вправе утверждать, что эти персонажи, воображаемые образования, наилучшим образом отражали некоторые реалии своих современников. Фантазм о зомби - о чём это?
Человеческие существа которые характеризуются тем, что сохраняют тела и после смерти - тело обладает ценностью независимо от присутствия в нём жизни. Т.о. в контексте того, что мы принадлежим цивилизации, являемся носителями языка, наши тела продолжают существовать в социуме и после смерти. Мы вправе говорить об способом статусе именно человеческого тела - статусе символическом. Тело в его чисто символическом статусе никак не связано со своими витальными функциями.
И всё же, где тогда искать жизнь, как её обнаружить в человеческом теле?
Забегая вперёд, дам сразу два примера: есть зомби, тела которых способны к локомоторным функциям, но живые ли они при этом? Как сказал Лакан: нет ничего более мёртвого, чем двигающаяся машина. Вы возможно скажете: живым его желает сознание. Но примеры искусственного интеллекта, математическое моделирование или такие кинематографические примеры, как, скажем, «Черное зеркало» прекрасно показывают нам, что существование сознания может существовать как бы по ту сторону жизни. Так где же жизнь?
Обратимся опять же к мертвецам, а точнее к тому, чем их тела при погребении бывали окружены в относительно недавнем прошлом, или чем некоторые до сих пор окружают тела усопших братьев меньших - это объекты, которые прежде приносили наслаждение: богатства, явства, и даже женщины, убитые и превращённые в объекты по такому случаю. То есть мёртвое тело погребалось окружённым инструментами для достижения наслаждения. Картина такая: в центре - совершенно мёртвое, а вокруг - инструменты наслаждения. Запомним диапозитив.
Зачем это делается? Врядли можно дать однозначный ответ, но боже мой, сколько существует мифов, рассказывающих о том, как неудовлетворённые чем-то мертвецы возвращались, чтобы свести счёты с этой неудовлетворённостью! И это самые страшные истории. Ведь страшны мертвецы и кладбища вовсе не тем, что это просто о смерти и мёртвом теле, в мёртвом теле как раз нет ничего страшного, а из черепа врага даже удобно пить пиво, страшно - когда мертвец начинает шевелиться, страшно - когда вдруг нарушается фундаментальный порядок, и там, где должна быть смерть, вдруг возникает что-то живое, и даже слишком живое. Посему каждый мертвец, каждый мифический мертвец из самых знаменитых мифов, возвращается к нам вновь с вопросом о наслаждении. Первых пришедший в голову пример - отец Гамлета, мертвец, который возвращается из могилы и наводит шороху среди живых так как за его смертью последовало непотребное наслаждение его жены и брата Клавдия. Теперь он не может, как ему подобает, быть мёртвым, пока это непотребное наслаждение не прекратится самым радикальным образом. На что-то подобное и намекает традиционный погребальный обряд: знатный мертвец убывает вместе с инструментами наслаждения.
Только живое тело наслаждается! Заветы, мысли, идеи, и даже само тело в самом сохранном, скажем забальзамированном виде, могут продолжать существовать при условии, что больше нет наслаждения тела.
Страх зомби, эта история особой эпидемии, которая нарушает порядок вещей, и вдруг возвращает что-то от жизни в мертвые тела - можно поместить в эту логику. Но сама по себе эта история вовсе не нова, можно дать множество примеров, хотя бы тот же «Вий». Так почему именно зомби? Почему вот уже больше полувека развитой капиталистический мир сходит от них с ума? Чему зомби может научить современного человека о нём самом?
Повторю: зомби - это эпидемия, то есть в принципе кто угодно может заразиться, без исключения. Эпидемия заключается в том, что худшее наступает после смерти, мёртвое приводится в движение. Но чем? Что ими движет или владеет? Сейчас вы сможете, я надеюсь, понять отчасти одно из сложнейших понятий Жака Лакана. По его мнению, живое тело характеризуется тем, что оно так или иначе захвачено наслаждением, захвачено в прямом смысле этого слова, оно, наслаждение, владеет им, движет им. Какова его цель? Наслаждение стремится наслаждаться, здесь нет цели в его прагматическом, человеческом смысле, здесь в принципе не может быть смысла, ибо смысл - это всегда язык. Ну чем не зомби?
Как тогда быть человеком, быть движимым в том числе смыслом и иногда разумом, если ты, будучи живым, захвачен наслаждением? То, как человек с этим обходится - он словно умерщвляет себя, становится «немного мёртвым». И главный инструмент, который служит этому умерщвлению - язык. Вдумайтесь: операция, которую необходимо совершить человеку - это переход от тела, захваченного наслаждением, к тому телу, которое, как мне кажется, мне принадлежит.
Язык, которым мы мыслим, в котором мы живём, который и является тем единственным, что определяет и меня и другого, становится тем, что буквально наполняет тело. Можно сказать, что в моём (которое я считаю своим) теле находится скорее язык, чем жизнь. Язык убивает тело, немного умертвляет его. Но вы возразите мне, и будете правы, сказав, что вполне наслаждаетесь своими телами, удачными и не очень способами, и порой это делаете даже сознательно, то есть не без помощи языка. Как тогда такое возможно? Вспомните, чуть выше я упоминал сепультуру, диспозитив, на который я просил обратить внимание: мёртвое тело, окружённое инструментами, служившими при жизни наслаждению. На самом деле это парадигма человеческого тела вообще, любого говорящего существа. Есть тело-машина, умерщвлённое языком и функционирующее по законам языком определяемым, функционирующее, и есть инструменты: ограниченные, изолированные (опять же языком и анатомически) части тела, названные Фрейдом эрогенными зонами. Это топологически как мертвец с его богатствами, картина та же.
То есть, наслаждение как бы схвачено, локализовано в определённых частях тела (эрогенные зоны). Это позволяет сохранять иллюзию, что мы чем-то наслаждаемся, а не наслаждение владеет нами. Основная идея - это мёртвое, умерщвлённое языком тело, когда наслаждение, то есть на самом деле присутствие живого, ограничено, очерчено в границах.
И отсюда есть угроза - это угроза возвращения наслаждения в тело, что оно может его заполнить, затопить. Это то же самое что обнаружить своё тело неожиданно живым, наслаждающимся, что им овладело чуждое.
Посему, и это главная мысль сообщения, проблема не со смертью, не с омертвлением, а с жизнью и её избытком.
И примеров этого возвращения наслаждения в тело - масса. Например при шизофрении, когда вдруг тело оказывается захваченным загадочными ощущениями, становится распадающимся на части, на отдельные органы. Панические атаки, когда вдруг кажется, что в теле происходит что-то катастрофическое. Или такой пример: когда в ситуации сексуальных отношений у мужчины не происходит эрекции - то есть та часть тела, которая по закону функционирования должна работать, вдруг проявляет упорство, собственную волю, «оживает». Все эти феномены сопровождаются тревогой, истинного свойства живого. Тревога - проявление живого в аффекте. И тогда запрос человека - умертвить это «слишком много жизни» вновь.
Есть множество способов это сделать. Прекрасный пример нам даёт сериал «Ходячие мертвецы». Пытаясь выжить, пытаясь восстановить цивилизацию как бы «с нуля», при постоянной угрозе - выживающие, образуя группы, устанавливают в этих группах лютый патриархат. И патриархат - это прекрасный инструмент, позволяющий отдать своё тело в жертву коллективному другому, стать винтиком системы, солдатом в строю, принести свою жизнь в жертву, обесценить её, во имя общего дела. Неслучайно, и об этом говорит клинический опыт, безумцы, раздираемые бушующим в их телах наслаждением, проявляющимся в тех иных психотический симптомах, ищут прибежища и успокоения в сектах, монастырях, служении, армии…
Могу что-то сказать о более частном подходе к умерщвлению, подходе терапевтическом. Когнитивно-бихевиоральный подход психотерапии, который рассматривает тревогу как что-то «лишнее», патологическое, что нарушает «нормальное функционирование» и соответственно подход стремится это «нормальное функционирование» восстановить, чтобы машина продолжила работать как ей предписано. И в основе - идея верифицированного повторяющегося эксперимента, повторяющегося - значит отсылающего к функции, машинерии, а не жизни.
Наконец последний пример, но он скорее о превентивном подходе. Это о страсти не знать. Чтобы избежать тревоги, чтобы не оказаться перед лицом того, что может разбудить от мёртвого сна, встревожить, можно желать не знать. Избегать знания как того, что слишком задевает. Такой терапевтический подход можно применять и массово, им занимаются многие государства, хотя многие им пользуются охотно и безотчётно. Это похоже на попытку немного умертвить внешний мир, сделать его максимально нейтральным, и населенным в лучшем случае грибами. Впрочем, это уже совсем другое кино…
