.
.
.
В чем состоит отличие между драмой и фарсом, между подлинным искусством и его видимостью, между настоящей, и так называемой поп –культурой, меж подлинником и подделкой ? Вопрос сложный, если учитывать, что подделка может быть выполнена не только не хуже, а зачастую и лучше оригинала, это хорошо и тонко исследовал в Своеобразии Эстетического , такой глубокий марксистский философ , как Дьердь Лукач, не говоря о нашем , более сложном времени, в котором качественная подделка и симулякры, явления распространенное не только в культуре. Однако, в данном очерке речь касается именно культуры. Как можно на этот вопрос ответить? Если следовать Марксу, культуру и искусство создают отражаемые в сфере сознания и творчества противоречия. Любая настоящая, как и ненастоящая культура появляется на свет, благодаря противоречиям, (классовым, онтологическим, религиозно-духовным, социальным и другим производным, или же жизненно изначальным противоречиям ) , поэтому, если попытаться ответить на этот вопрос по марксистски - подлинная культура, от поп искусства отличается как духовным характером противоречия , так и степенью его разрешения в произведении . В поп культуре, противоречия как правило затушевываются , либо сужаются, не доходя до всемирности, или до разрешения в опыте либо общечеловеческом, либо символически – религиозном. Часто это происходит потому, что противоречия присущие человеческой жизни в поп культуре подменяются на противоречия ложные, не затрагивающие природу бытия или природу человека в целом, и разрешающиеся лишь иллюзорно, либо очень поверхностно .
Например, известная старая песня про миллион алых роз в исполнении Аллы Пугачевой, где речь идет о бедном художнике продавшем все свое имение во имя миллиона алых роз брошенных к ногам возлюбленной . Само противоречие в сюжете данной композиции (противоречие не только классовое , ибо касающееся любви бедного художника к избалованной жизнью актрисе , но и противоречие духовное, ибо касающееся природы, или драмы романтической или безвзаимной любви в целом ) , сведено из противоречия вселенского, и классического , к чему то бытовому, и копромиссному . Не случайно сам образ миллиона алых роз в композиции представляет некую капиталистическую абстракцию (по аналогии миллиона долларов, или миллиона рублей.) При этом, я все -таки бы заметил, что совсем не песня плоха, прекрасная по мелодике и воздушная по балладному повествованию, а просто сам жанр поп культуры, не требующий чего то большего, таков. Для сравнения, в серьезной рок музыке, серьезном блюзе или джазе - даже самые с виду бытовые противоречия поднимаются до противоречий онтологических , касающихся бытия человека в целом, если не на уровне текста, то на уровне музыки.
Как конечно же и на уровне экспрессивного исполнения.
Этим, рок музыка, старый джаз, или старый блюз отличаются от того, что мы обычно зовем современной поп культурой, не смотря на то , что далеко не всегда названная грань меж жанрами очевидна. Мы живем во время смешения и смещения всех жанров и традиций, время в культуре называемое "постмодернистским. " Но так было не всегда. В качестве сравнения и примера можно привести такой старый жанр как джаз. Лет пятьдесят назад джаз слушали одни буржуа, (хотя, родился джаз как музыка бедных), а в наши дни старый джаз слушают одни аристократы. Связано это с тем, что аристократизировался и сам джаз, особенно, в пятидесятые, суверенизируясь , индивидуализируясь, и усложняясь как направление, отходя от толпы к камерной, более закрытой публике, а от публики к одиночеству. Возможно, это судьба не только джаза, но и современной рок музыки, или классики, как впрочем, и судьба поэзии и живописи, и всего искусства в целом.
Однако, это уже вопрос выходящий за пределы данной статьи.
Итак, в подлинном искусстве противоречия обостряются и широко разрешаются, (даже если противоречие касается чего - то частного, и с виду узкого, говоря об обманчиво маленьком сюжете) , когда как в поп культуре противоречия либо затушевываются, либо разрешаются поверхностно или иллюзорно. Исходя из этого, можно сказать, что в отличие от подлинной культуры, стремящейся к философскому переживанию, или осмыслению, поп культура не философична, а скорее идеологична , поскольку, и любая идеология затушевывает подлинные противоречия, когда как любая философия – самые скрытые противоречия увеличивает и осмысляет.
Затушевывание противоречий – черта и современного кино, особенно сериалов.
Как хорошо показал Маркс, писавший в труде святое семейство , вряд ли возможно с большей ясностью выразить ту мысль, что именно буржуазия изобрела для народа народный миф мелодрамы, что именно она предложила или навязала ему этот миф (газетные и журнальные фельетоны, дешевые «романы».) Маркс писал об этом, в 19 веке, а звучат его слова современно. Когда читаешь слова Маркса, сразу же приходят на ум современные фильмы и передачи.
Однако, вернемся к искусству, и творящим искусство противоречиям.
Для пояснения мысли о природе противоречия в культуре, и их разрешения в произведении, можно привести и более сложный пример между сериалом Богатые тоже плачут, и скажем Ромео и Джульеттой Шекспира. В пьесе Шекспира все противоречия ( классово сословные , возрастные, онтологические, или религиозные) доведены до предела, и потому могут они разрешиться лишь в чем то самом большом и надмирном , при этом даже смерть возлюбленных, (говоря о любви вечно юных Ромео и Джульетты ) является лишь переходной ступенью к чему то большему, к какой то Вечности. Таково противоречие жизни, разрешающееся лишь духовно.
Или, разрешающееся в сфере- какого то надмирного Сознания в форме эпопеи, или саги.
В сериале же Богатые тоже плачут, классовые , и любые другие противоречия сведены к противоречиям частно- психологическим, не говоря о том, что сам сериал этот был создан только для того, что бы «помирить « богатых и бедных, (мол поглядите бедные люди, богатые тоже плачут и влюбляются) . Но разве может быть такое примирение сколь -нибудь глубоким?
Куда выразительнее и глубже сказка про нищего и принца Марка Твена.
В отличие от бесконечной мыльной оперы про богатых и бедных, в повести Марка Твена примирение между представителем самого аристократического сословия, говоря о принце , и самого бедного сословия, говоря о нищем двойнике, с которым принц меняется местами происходит подлинно- диалектически, не смотря на придуманность этой истории. Искусство — ложь, которая делает нас способными осознать правду.“ как однажды заметил Пабло Пикассо.
Марк Твен не был христианином, но повесть его построена на чисто христианской игре .
Иными словами, подлинное искусство отличается от искусства попсового наличием диалектики во времени драмы, или сюжета, которая в свою очередь подразумевает конфликт скрытый не только во времени , (как времени конкретном), но и в самой онтологической природе времени. Сам же этот конфликт нуждается в духовном разрешении, возможном только в настоящей культуре. Чем глубже противоречие , тем большим должно быть разрешение.
Однако, и сам вопрос противоречий – вопрос многомерный.
Ибо касается этот вопрос не только содержания, но и формы, в которой не только выражается содержание, но и сами противоречия вступают в игру , образуя единство и гармонию. В качестве примера можно вспомнить советское искусство, особенно пейзажную и лирическую живопись. Как не зная еще автора, интуитивно отличить хорошую современную живопись, от советской, особенно, когда манера современного художника напоминает манеру советскую, конечно речь идет о лучшей советской живописи, не плакатной а пейзажной или портретной? .
Попробую выразить эту разницу бегло.
Самая первая разница состоит в том, что современная классическая живопись это прежде всего форма , это жизнь в разных, самых разнообразных формах. Вот скажем, каток. Тут мальчик, а тут бабушка. А тут девочка, несущаяся мимо. И вокруг сияние зимы, пронизывающее пространство.
А в советской живописи не бывает первичности формы , ибо форма условна. , советская живопись стремилась к освобождению от условного к безусловному, как безусловна жизнь . Советская живопись, (и следующая классицизму, и преодолевающая его) очень жизненна.
В советской живописи, жизнь словно выходила за пределы формы.
На катке в советской живописи не просто мальчик, и бабушка, а некая поколенческая, народная стихия жизни, которая породнила всех на катке. И благодаря этому ощущению и сама зима очеловечилась и переродилась. Возможно, я привел скорее абстрактный пример, но что то такое, присуще именно советской живописи, которую ни с какой иной не спутаешь.. Почему от лирическо -пейзажной советской живописи не оторвать глаз?
В чем именно состоит ее секрет?
Возможно, в том , что советская живопись очень жизненна, и тепла, даже многие зимние пейзажи писались таким образом что бы выразить не холод зимы , а человеческое тепло, которую впитал и сам снег, и сугробы вокруг, и даже замерзшие реки. Зима для советского художника, с катком полным детей, это способ выразить лето, вечное лето души. Это ощущение труднее передать в современной живописи, поскольку любое искусство начинается с отношения человека к человеку, в зависимости от которого и рождаются образы, которые уже производны .
Ради пояснения можно сравнить две эпохи.
Например, Ренессанс, это определенная идея человека, и человеческих феодальных отношений. Ренессанс прекрасен своей вертикальностью, противоречиями и неравенством, разрешающемся в Боге, ведь не было бы неравенства, не было бы, ни прекрасного, ни даже любви.
И средневековые художники это прекрасно понимали.
А советская живопись , напротив, прекрасна идеей человеческого равенства и братства не только людей, но и человека и природы. Если классическая живопись 18, 19 века жизнь облекала в формы, советская живопись преодолевала условность форм и классической живописи и условность же авангарда , ( с которого советская живопись, как известно начиналась) будучи не столько реалистичной, сколько именно жизненной.
При этом, нужно конечно понимать, что путь и развитие советской живописи не были простыми.
Начав с авангарда, как скорее с поиска новых форм, чем нового содержания, советская живопись пришла к роду классицизма в форме реализма, где как раз главенствовала форма, в связи с чем можно вспомнить живопись Дайнеки, стремящегося к советской античности. Но такому реализму может быть не всегда хватало жизненности, и непосредственности.
Что такое власть форм?
Власть форм это в какой то мере, власть идей, власть идеологии, доминанта социума над жизненностью как стихией в ней скорее упорядоченной, чем раскрывшейся. Лишь в послевоенный зрелый период СССР советская живопись стала постепенно освобождаться от форм, и условностей. На мой взгляд, классицизм и авангард роднит то, что оба выражают власть условностей над жизнью. Золотое течение в искусстве конечно романтизм, потому что именно в нем меньше условностей. Хотя, романтизм это не лучшее течение, а скорее расцвет.
Не только расцвет, но наверное и сам смысл искусства.
Искусство живет только ради романтизма, (наподобие того, как нормальный человек живет ради мудрости, любви, или духовного расцвета) а пережив романтизм, искусство как правило, падает. Искусство на то и искусство, что оно движется от опосредования к непосредственному, от условного безусловному, от формы к содержанию, а не наоборот.
Авангард же не бывает непосредственным.
Даже не самый яркий фильм Данэлии лучше всего Годара и Хичкока, потому, что в нем больше жизни. А жизнь и есть только непосредственность. Непосредственным не бывает не только авангард, но и классицизм, и реализм. А романтизм бывает, при этом не в урон форме и смыслу. Потому романтическое искусство и есть искусство лучшее.
Что еще сказать в конце этого очерка?
В том, что Карл Маркс все еще актуален в политике, в социологии, и в экономике, наверное, ни у кого не вызвало бы сомнений. А вот актуален ли Маркс в культуре, в литературоведении, и в философии искусства? Мне лично кажется, что актуален, ожжет быть не в таком смысле в каком Маркс был актуален в эпоху СССР , а в более чистом и философском осмыслении.
Может быть, сейчас много слишком уж умных читателей, что бы любить Маркса.
Но с другой стороны нет средь них таких умных, как Лифшиц, Ильенков или Альтюссер, что бы по настоящему открыть и читать Маркса. Потому, что любовь должна обострять ум, внимательность, и чуткость, а не ум должен притуплять любовь.
Именно , первому нас и учили в СССР, в свою гуманную и зрелую эпоху.
