Свидетельства очевидцев событий — наиболее интересный источник информации о войнах, революциях, реформах и не только. Мы немало знаем о Великой Отечественной из воспоминаний, дневников советских военных. А как видели бои противники? Об этом позволяют сделать выводы мемуары немецкого танкиста Отто Кариуса, который выжил в сражениях, и смог поделиться своими воспоминаниями.
Первые дни: начало сражений
Кариус попал на войну, будучи юным студентом и пианистом, который никак не был связан с армией. С первых дней войны служил в танковой дивизии 21-го танкового полка. Он был полон надежд и решительности сражаться за Германию.
Его очень впечатляли идеи милитаризма и идеология того времени. Что и понятно — он был молод, самоуверенность и максимализм давали о себе знать.
Кариус писал:
«Любая нация может считать, что ей повезло, если у нее есть молодое поколение, которое отдает стране все силы и так самоотверженно сражается, как это делали немцы в обеих войнах».
Также думали тысячи — не только молодые люди, но и многие другие немцы. Повлияла большая обида, засевшая в умах после Первой мировой. Гитлер пришелся ко двору с идеями «величия рейха» и мирового господства. Особенно молодые юноши упорно рвались в бой за будущее могущественной империи.
Все стало понятно в июне 1941 года, когда полк Кариуса получил довольствие наперед. Юноша понял, что готовится крупное наступление. В том же месяце началась Великая Отечественная — Германия напала на Советский Союз.
Все случилось не совсем так, как представлял себе Кариус и его сослуживцы. Они не знали, куда и зачем перебрасывают их полк. Думали, в Англию или еще куда-то для защиты границ. Даже, когда эшелоны начали продвижение в сторону Восточной Пруссии, солдаты думали, что «посланы на границу для поддержания безопасности». С другой стороны, простой мыслительный процесс подсказывал, куда они идут. С той стороны был только один явный противник.
21 июня войска подошли к границе и получили директиву о том, что предстоит делать. За несколько часов до того, как в СССР узнали о начале войны, немецкие войска получили данные, что «русская кампания» началась. В сторону границы полетела авиация.
«Каждый изображал ледяное спокойствие, хотя внутренне все мы были чрезвычайно возбуждены. Напряжение становилось просто невыносимым. Наши сердца готовы были вырваться из груди... За исключением нескольких офицеров и унтер-офицеров, никто из нас еще не участвовал в боевых действиях».
Все ждали приказа, опасаясь, что может начать работу советская артиллерия, но она молчала, и танковая дивизия начала наступление.
Без боя
Танки прошли через границу без проблем, спокойно пересекали пограничные посты. Танковая дивизия прошла на путь длиной 120 км в сторону Литвы. Те, кто еще не видел боев, чувствовали себя настоящими бойцами, стряхивая пыль с формы.
«Нас взбудоражило ... сообщение о первом увиденном ... мертвом русском, с волнением мы ожидали первого боевого контакта с русскими. Но ничего подобного не случилось».
Солдаты радостно шли дальше. В Олите удалось переодеться. Командир шутил, что «так воевать неплохо».
Единственное, что мешало и даже раздражало — дорожная пыль. Она не давала нормально дышать, загрязняла форму и оружие.
Кариус писал:
«Нам буквально приходилось откапывать свое оружие из грязи. В случае настоящего боя из него мы не смогли бы стрелять».
На летном поле в Литве можно было отдохнуть, чтобы продолжать движение. Но все резко изменилось, когда из леса полк начали обстреливать. Русские, осознав ситуацию, собрались, и начали оказывать сопротивление. Довольно быстро консолидировались разрозненные отряды и открыли огонь — пули свистели над головами немцев. Конечно, это напугало и вызвало шок, но такая атака была быстро подавлена.
Дальше помех не было и 24 июня был взят город Вильно. Кариус пишет, что все «чувствовали гордость и ... некоторую самоуверенность». Никого не покидала мысль, что они — часть великих свершений и знаковых исторических событий.
В Литве немцев встречали довольно радостно, но Кариуса смутил один момент:
«Мы были шокированы тем, что перед нашим прибытием повсюду были разорены и разгромлены еврейские лавочки. Мы думали, что такое оказалось возможно только во время «хрустальной ночи» в Германии».
Переломный момент
Самоуверенность сняло, как рукой, 8 июля, когда танк Кариуса подбили из противотанковой пушки. Он чудом спасся, выбираясь из горячего танка. Дело было возле Уллы — деревни, полностью сожженной вначале июля.
Немцы строили мост через Двину — понтонная переправа должна была облегчить продвижение. Танковая часть вторгалась в позиции советской армии. Кариуса назначили заряжающим в чешском танке «Шкода», но ненадолго — эту боевую машину русские тоже вывели из строя. Обломки, куски брони и крепежи, которые разлетались в разные стороны, наносили больший урон, чем ракета, травмируя экипаж.
Повреждения Кариус осознал, когда выбрался из танка. У него не было нескольких зубов, а радисту оторвало руку. Немцы ругали некачественную чешскую сталь, которая так пострадала от противотанковой пушки.
Даже через много лет Кариус говорил, что «германский солдат делал не что иное, как выполнял свой долг в течение четырех с половиной лет». Он был уверен в правильности действий соотечественников. В войне он чудом выжил и дожил до преклонных лет, став одним из лучших танкистов Германии.
