Теперь два раза в неделю Екатерина Львовна приходила к ним и готовила, а пока все доваривалось и дожаривалось, успевала послушать Сережу, который “хорошо поставленным голосом”, как смеясь говорила Вера, читал матери вслух очередную классику. И читал, надо сказать, действительно хорошо.
Екатерина Львовна понимала, что ее жизнь, так круто изменившись, больше уже не вернется в прежнее апатично-застойное русло. Она сейчас не шла на поводу у мужа, а просто ставила его в известность, что идет навестить внука. А тот каждый раз ругался и грозился развестись с ней. Но теперь это абсолютно ее не волновало. И она снова и снова шла туда, где ей были рады, где было тепло и уютно. Она приходила рано утром, надевала домашние тапки своей дочери и принималась за готовку. Вышедшая из больницы соседка баба Даша, познакомившись, говорила ей:
– За то время пока я лежала в больнице Верочка посвежела, видно сказывается и хорошее питание и семейный лад. Ведь теперь у них можно сказать образовалась настоящая семья.
– Да, – поясняла ей Екатерина Львовна, – я ведь даже призналась Сереже, что я его бабушка, он был очень удивлен, но доволен.
А Сережа был очень рад тому, что у него появилась бабушка. А вот с дедушкой разобраться никак не мог. Он понимал, что раз баба Катя, как он теперь ее называл, была ему бабушкой, то Виктор Алексеевич был дедушкой. Но он никак не мог представить, что тот может быть таким же добродушным и веселым , как дед Артем у его одноклассника и соседа Валерки, тот постоянно опекал своего внука, водил его на дзюдо, и не только Артема, но и его, Сережу, пока мама не болела. Дед Артем и сейчас иногда приходит, узнает, как у них дела. Подумав, Сережа решил, что бабушки ему вполне достаточно. И он больше не возвращался к вопросу о деде:
– Ну вот не нравится он мне, и все тут, – оправдывался он перед собой.
Но все чаще и чаще он думал о том, что если у него есть бабушка, которая не мама его мамы, значит ее сын должен быть ему отцом, это он выяснил у бабы Даши, которая не хотела вдаваться вопросы семейной иерархии, просто ответила на вопрос мальчика, да и забыла. А Сережа все думал и думал об этом, но маму он расстраивать не хотел, поэтому ничего у нее не спрашивал, а вот бабушку Катю ему все же хотелось расспросить о сыне. Вторую, мамину бабушку, он помнил смутно, она умерла, когда ему было всего пять лет, а про второго деда он вообще ничего не знал почему-то.
Сережа уже начал понимать, что жизнь – это что-то таинственно-непонятное, вот у некоторых есть и мама и папа, дедушки и бабушки, а кто-то живет с одной бабушкой, как Миша Павлов, например. А у Лены Кругловой есть два деда и две бабушки, а родителей нет, они у нее погибли. И еще у него была тайна, однажды он увидел, как мама что-то пишет в тетради, но увидев его, она тут же спрятала свою тетрадку под подушку. А ему очень хочется посмотреть, что же она там пишет. У мамы плохой и неразборчивый почерк, Сережа с трудом разбирает написанное, но ему очень-очень хочется узнать, что же она там пишет, в своей таинственной тетради.
Как-то бабушка Катя пришла совсем расстроенная, оказывается она с Виктором Алексеевичем поссорилась, сильно поссорилась. И она долго сидела и разговаривала с мамой. А вчера бабушка ушла, а потом под вечер снова вернулась, и были у нее в руках две сумки, а в них ее вещи. Сережа понял, что теперь бабушка Катя будет жить у них. И очень обрадовался этому, ведь она так вкусно готовит.
А вскоре маму опять положили в больницу. Сережа с бабой Катей перепугались, но мама им сказала, что так положено, и что скоро она вернется домой.
А недавно Сережа хотел надеть свои кроссовки, решив покататься с другом на велосипеде Валерки, но они ему оказались малы, тогда они с бабушкой Кате срочно пересмотрели все его вещи и пришли к неутешительному выводу, что он очень вырос за лето.
– А лето-то ведь еще не кончилось, сегодня только второе августа, – напомнил бабушке внук, – нам нужно составить список того, что нам необходимо купить, а потом приниматься за покупки, мама в прошлом году так делала.
– Мама нам в этом деле не помощница, мы с тобой вдвоем должны это сделать.
И бабушка стала составлять список покупок.
А Сережа помогал ей:
– Баба Катя, мне ранец не нужен, я свой все время берег, он у меня как новенький, так что его покупать не надо. И тетрадей мы с мамой впрок заготовили, они вот на той полочке лежат, – указывал он на полку где были все его канцтовары.
Однажды утром, когда он аккуратно делал список для покупок в двух экземплярах, чтобы один из них показать маме, в дверь позвонили.
– Кто бы это мог быть? – подумал Сережа, направляясь в прихожую, чтобы открыть дверь, – и баба Катя дома, да и баба Даша у нас.
Он открыл дверь и увидел высокого дяденьку, ему вдруг показалось, что он его где-то раньше видел, но где именно Сережа подумать не успел, так как тот сразу сказал:
– Привет, Сережа, вы меня не ждали?
– Не-е-т, – растерянно ответил Сергей.
– Я из командировки возвращался, решил на пару дней к вам заглянуть, пустишь?
Сережа отошел от двери, пропуская гостя.
– А ты один? – спросил тот.
– Нет, все дома, только мама в больнице.
Мужчина протянул ему большой сверток и сказал:
– Неси на кухню, она хоть и замороженная, но лучше ее сегодня приготовить.
И Сергей понес сверток на кухню.
– Сережа, кто там? – спросила баба Катя.
– Не знаю, – признался внук.
– А это что? – спросила баба Катя, удивленно оглядывая сверток.
– Что-то замороженное, – уверенно и обрадованно сказал Сергей.
И тут в кухню зашел приехавший к ним в гости мужчина и сказал:
– Это нельма. Мам, помнишь, я как-то привозил ее, так что готовь, она уже почти разморозилась.
– Аркаша, ты откуда взялся? – в голосе Екатерины Львовны была нескрываемая радость.
– Проездом, мне разрешили два дня побыть у вас, а больше никак, работа.
– Сережа, это твой отец, – радостно сообщила баба Катя.
А Сережа, не спускавший глаз с гостя, удивился еще больше. Но кроме удивления никаких чувств он почему-то не испытал, хотя часто лежа в темноте по ночам представлял себе встречу с отцом, а сейчас он просто растерялся.
– Ты прости меня, Сережа, плохим отцом я оказался.
И он, присев на корточки, обнял его.
А Сережа не видел, как ушла домой баба Даша, не слышал, как бабушка звонила маме. Сережа никак не мог в это поверить, поэтому даже не пытался сам обнять незнакомого ему человека, а тот понял это, отпустил его, а потом встал. И мальчик снова удивился тому, какой он высокий.
В голове у него был полный ералаш, правда одна мысль вырисовывалась очень четко:
– Значит, когда я вырасту вырасту, то буду таким же высоким как и он.
– Аркадий, иди в ванную и я тебя накормлю, ты ведь с дороги, – сказала бабушка.
– Рыбой занимайся, я есть не хочу, – и он стал разворачивать рыбину.
Сережа смотрел на рыбу:
– Какая она большая, – думал он, а Аркадий говорил:
– Что, дружок, красивая? Здесь таких не водится, это северная рыба, жаль, что не сам я выловил, это тебе не наша рыбалка на щуку и судака, мама ты ее запекай, говорят она так полезнее.
Сережа внимательно слушал Аркадия, тот вел себя так, как будто он всю жизнь здесь жил, и все знает, даже то, где у них соль стоит, чтобы посолить рыбу. Ведь тот действительно открыл шкафчик и достал начатую пачку соли, так как в солонке соли почти не было. А потом он ушел в комнату и там кому-то звонил, долго разговаривал. Вскоре они втроем ели очень вкусную рыбу, название которой Сережа так и не запомнил, но отец напомнил, как она называется. Эту нельму Сережа отнес и бабе Даше попробовать. А потом, взяв для матери продукты, Сергей и Аркадий пошли в больницу.
По дороге Сережа больше молчал, только коротко отвечал на ничего не значащие вопросы отца: правильно ли он свернул, будет ли за поворотом музыкальная школа. Он стеснялся, но и отец был в замешательстве. Аркадий совсем не представлял, о чем он с мальчиком мог разговаривать, а потом все же сказал:
– Что же это мы все молчим давай, я тебе про Север расскажу что ли.
И он стал очень интересно рассказывать, Сережа даже вопросы ему задавал. Но вскоре они дошли, и Сергей, зная куда идти, повел его в палату к матери.
В палате лежали три женщины, увидев Аркадия Вера побледнела и накрыла себя одеялом, словно пыталась спрятаться под ним. Высокий красавец притягивал к себе взгляды. Но сегодня он даже не улыбнулся никому, как обычно это делал в компании женщин, понимая, что здесь совсем не то место, чтобы улыбаться направо и налево.
Он не отрывал взгляд от Веры. Аркадий сразу ее узнал, несмотря на то, что она сильно изменилась:
– Как же это, а она же ведь совсем молодая, младше меня. И вдруг так…
– Прости, – произнес он тихо и, взяв ее за руку почувствовал, что Вера вся напряглась.
Выяснять отношения в палате было бессмысленно, поэтому возможность говорить предоставили Сереже:
– Мама, мы тебе принесли такую вкусную рыбу, я никогда такой не пробовал. А когда тебя выпишут? Бабушка уже меня одевать к школе собралась, и обувать тоже, говорит, что уже пора, – тараторил Сережа, понимая, что взрослые почему-то растерялись и не знают, что им сказать, а потом он сказал:
– Я пока в магазин пойду, бабушка велела купить хлеб, мы же не знали, что к нам приедет…, – он запнулся, минуту помолчал, но тут же нашелся, – гость. И, покраснев от такого конфуза, убежал.
И только тогда Аркадий шепотом спросил:
– Вера, а тебя вставать можно?
– Можно, только мне не хочется, чтобы ты меня видел в таком виде.
– Прости меня Вера, хотя я понимаю, что нет мне прощения. А Сережа такой славный, – вдруг произнес он хоть и не собирался ей об этом говорить.
Благодарю моих дорогих читателей за лайки и комментарии, я рада, что вы со мной, желаю вам, доброго здоровья и счастья!
Читайте и другие мои рассказы: