- Селимие…!!! Я счастлив! Сей же час я пойду к Михримах-султан и попрошу у неё разрешения на никях, - решительно произнёс Махмуд, но Селимие остановила его.
- Махмуд-паша, постойте, может быть завтра…Вы только что беседовали с госпожой…а теперь вернётесь…- неуверенно пробормотала она.
- О, Аллах, Селимие, Вы такая смелая женщина, чего Вы испугались? Мы любим друг друга и хотим вместе пойти по жизни, разве что-то кроме этого имеет значение? – возразил мужчина.
- Махмуд-паша, Вы, вероятно, не знаете, что у меня есть маленькая дочь…Это дочь султана Селима. Я бежала из дворца в Трабзоне, чтобы сохранить ей жизнь. Моя Мерьем для меня всё в этой жизни, мой воздух, которым я дышу, вода, которую я пью, свет, который освещает мой путь. Я считаюсь кормилицей султанзаде Арслана, моя дочь его молочная сестра…
- Подождите, Селимие, простите, что перебиваю Вас. У Вас есть маленькая дочь, это прекрасно. Разве дочь кормилицы султанзаде не может быть дочерью визиря османской империи? Разве это запрещено шариатом? – заметил Махмуд, многозначительно посмотрев на Селимие.
Девушка недоумённо посмотрела на Махмуда, однако, быстро поняв его мысль, благодарно улыбнулась и ответила:
- Нет, не запрещено…Значит ли это, что Вы готовы стать отцом моей дочери и будете любить её, как своё дитя?
- Не понимаю Ваших сомнений, Селимие. Разве может быть по-другому? Как можно не любить ребёнка любимой женщины? Да я уже люблю Вашу Мерьем. Идёмте, - широко улыбнулся Махмуд и посмотрел в сторону дворца, - о-о, да вот, вероятно, и Ваша малышка на руках у Михримах-султан, - сказал он.
Селимие тотчас оглянулась, и её щёки вспыхнули огнём. В начале аллеи в тени раскидистых платанов стояла Михримах, держа на руках крошку Мерьем.
Махмуд-паша не растерялся и смело пошёл навстречу султанше, вежливо улыбаясь.
Остановившись в нескольких шагах от неё, он взглянул на малышку и произнёс:
- Какой милый ребёнок! Это Мерьем? Дочь кормилицы Вашего внука?
Михримах тоже улыбнулась и с интересом ждала, что же будет дальше. Случайно увидев тёплую встречу Селимие и паши, похожую на любовное свидание, она гадала, как же умный Махмуд выйдет из щекотливой ситуации.
Дальнейшее привело её в замешательство и одновременно утвердило её в давних добрых чувствах к этому неординарному человеку.
Махмуд-паша почтительно поклонился и торжественно произнёс:
- Глубокоуважаемая Михримах-султан! Пусть Аллах дарует Вам вечное счастье на этом свете! Я прошу выслушать меня и не посчитать дерзостью мои слова. Случилось так, что моё сердце воспылало любовью к кормилице Вашего внука Арслана Селимие-хатун. Я прошу Вашей высочайшей милости и согласия на мой с ней никях!
Михримах широко раскрыла глаза и удивлённо повела бровью, и отдав должное находчивости паши, озорно вторила ему:
- Махмуд-паша, вот неожиданность! А когда же Вы успели так горячо полюбить кормилицу моего драгоценного внука? Насколько мне известно, Вы с ней и не встречались до сегодняшнего дня?
- Госпожа, да разве для настоящей любви нужно время? Порой, одного взгляда достаточно, чтобы понять, как дорог тебе человек. Любовь такое загадочное чувство, и коварное, скажу я Вам, возьмёт да и бросит вдруг искру в самое сердце. И разгоревшееся пламя уж невозможно погасить, - пустился в витиеватые рассуждения Махмуд-паша.
Михримах весело рассмеялась.
- Махмуд-паша, я готова с Вами пофилософствовать на эту тему. Заезжайте как-нибудь в гости, побеседуем, - сказала она, заливаясь новым приступом смеха.
Оба они, и Махмуд-паша, и Михримах-султан были не только умными людьми, но и с великолепным чувством юмора и прекрасно понимали друг друга. Конечно, госпожа не сомневалась, что Махмуд узнал Селимие, и, видно, был давно в неё влюблён.
Однако понимал, что нельзя подавать вида и на ходу придумал эту пламенную речь на тему нечаянной любви, чем и позабавил Михримах-султан.
- Ну что ж, Махмуд-паша, если Ваше сердце так внезапно воспылало любовью к няне моего внука, я не могу препятствовать Вашему счастью. Более того, я даже готова поехать с Вами к повелителю в качестве Вашей свахи, - не переставая улыбаться, подыграла она ему.
- О, госпожа, я и мечтать не смел о такой Вашей милости, - вежливо ответил Махмуд, в почтении склонив голову и приложив руку к сердцу.
- Селимие, возьми у меня Мерьем. Мы с Махмудом-пашой едем в Топкапы, - позвала она девушку и протянула ей малышку.
- Ой, господа, я не спросила, а согласна ли невеста, - хитро щурясь, посмотрела она на Селимие.
- Да, Михримах-султан, я согласна, - смущённо ответила Селимие.
- Вот теперь всё хорошо. Поехали? - посмотрела Михримах на пашу.
- Прошу Вас, госпожа, - ответил он и отошёл в сторону, пропуская султаншу вперёд.
Проследовав за госпожой, Махмуд оглянулся и счастливой улыбкой простился с Селимие.
Михримах-султан возвратилась с добрыми новостями: султан Мурад назначил на пятый день следующей недели помолвку своего визиря и кормилицы султанзаде Арслана, а спустя два месяца после помолвки – свадьбу.
- Сюмбюль-ага, нам предстоят нешуточные хлопоты, хотя и приятные, - подозвала она к себе своего верного слугу, и они надолго уселись вокруг маленького круглого стола, обсуждая организацию предстоящего мероприятия.
Вечером Михримах-султан пригласила в свои покои Селимие и всё же поинтересовалась, когда у них с Махмудом возникла симпатия.
Девушка очаровательно покраснела и рассказала, не вдаваясь в подробности, о притязаниях Хасана-паши и о том, что Махмуд-паша однажды стал случайным свидетелем этого и защитил её, указав визирю на его место.
Селимие была благодарна Махмуду-паше, и теперь, когда он попросил её руки, не отказала, решив создать с ним семью. Её версия прозвучала убедительно. Тем более, что была почти правдой.
- О, Аллах, вот оно что. Да как он посмел, этот Хасан-паша, возжелать наложницу повелителя? – вспыхнули возмущением глаза султанши. – Селимие, ты должна была рассказать об этом Селиму! Почему молчала?
- Михримах-султан, а мне бы поверили? Доказательств у меня не было, а коварный паша вывернулся бы, подав всё в выгодном для себя свете, ещё и Махмуда-пашу бы обвинил. Вот я и вынуждена была молчать, - отводя взгляд в сторону, объяснила девушка.
- Это верно, без неопровержимых доказательств непросто поверить обвинению, - с сожалением сказала Михримах, разводя руками. - Молодец Махмуд-паша, что урезонил Хасана-пашу. Больше не было с его стороны вольностей?
- Нет, госпожа, с тех пор, как Махмуд-паша с ним поговорил, Хасан-паша и не взглянул на меня, - утвердительно ответила Селимие.
- Хорошо. Ну что ж, Селимие, пришла пора и тебе обрести спокойную семейную жизнь. Махмуд-паша благородный и порядочный человек из знатной семьи, вы с Мерьем будете с ним, как за каменной стеной. А в будущем, дай Аллах, и султанше Махмуд-паша найдёт достойного жениха, - сказала Михримах и бросила на Селимие выжидательный взгляд.
Селимие ничего не оставалось, как сказать “Аминь”, и Михримах с облегчением вздохнула.
- Селимие, давай обсудим твой свадебный наряд, что может быть приятнее этого занятия для женщин, - бодро сказала госпожа, и они обе уселись на широкий мягкий диван. – Ты знаешь, я думаю, та ткань, которую мы с тобой видели…- начала Михримах, и завязался долгий женский разговор.
Махмуд-паша чувствовал себя самым счастливым человеком в османской империи, но это не мешало ему заниматься делами.
В Стамбул прибыл английский посол и попросил аудиенции у султана Мурада. Повелитель направил на встречу своего визиря Махмуда-пашу, зная о его недюжинных способностях искусного дипломата.
После приветственной церемонии английский посол попросил слова.
- Я слушаю Вас, господин Харборн, - слегка кивнул Махмуд-паша, разрешая послу держать речь.
- От высочайшего имени английской королевы Елизаветы Iпозвольте вручить дары самому могущественному правителю турецкого королевства, единственному суверенному монарху Восточной Империи султану Мураду III, - торжественно произнёс посол и указал рукой на сундуки и ларцы, поставленные у входа в зал для аудиенций. – Королева Елизавета заинтересована в продолжении прочных торговых отношений с Османской империей. Ещё великий султан Сулейман Великолепный предоставил коммерческие привилегии для англичан, которые могут свободно торговать на османских землях.
Однако Англия надеется получить в лице Османской Турции не только торгового партнера, но и потенциального союзника в войне с Испанией. Об этом королева написала в послании султану Мураду, которое уполномочила меня передать, - сказал посол и протянул Махмуду позолоченную тубу с письмом.
- Уважаемый господин Харборн, я благодарю королеву Елизавету за подарки, любезно отправленные ею падишаху мира султану Мураду и передам ему послание, - вежливо ответил визирь. – Если это всё, с чем Вы пожаловали во дворец, Вы можете быть свободны.
- Господин визирь, есть ещё кое-что, о чём я хотел бы поговорить с Вами, - склонил голову англичанин.
- Слушаю Вас, - слегка кивнул Махмуд-паша.
- Королева Елизавета ждёт решение султана Мурада по поводу русских, - вкрадчиво сказал посол.
Махмуд c недовольством едва заметно передёрнул плечами.
- О каком решении идёт речь? – холодно спросил он.
- Ну как же, русские нанесли вам сильную обиду в битве при Молодях. К тому же они отказались отдать вам Раздорский юрт, - оживлённо заговорил посол.
- Господин Харборн, почему Вы так сильно печётесь о наших обидах? – усмехнулся Махмуд-паша.
Англичанин слегка стушевался, не ожидая такого вопроса от визиря.
- Господин Махмуд, я полагаю, что здесь собрались союзники? Покойный Хасан-паша был нашим другом, и мы находили с ним общий язык, - с недвусмысленным намёком посмотрел на Махмуда посол.
- Ваш друг Хасан-паша отошёл в мир иной, господин посол, не думаю, что он передал кому-то по наследству дружбу с Вами, - с сарказмом ответил Махмуд.
- Господин визирь, позвольте быть с Вами откровенным. Россия богата и необъятна, русский царь Иван откусил слишком большой кусок и не желает делиться своими богатствами. Сейчас самое время взять их у него. Русское царство разорено войной с Ливонией, хотя и всегда готово к войне, - настаивал посол, желая добиться своего.
- Русские всегда готовы к войне, однако не хотят её, - уверенно ответил Махмуд-паша.
- Русские готовы к войне, а, значит, хотят её, - не унимался посол.
- Господин посол, полагаю, что на этом наш разговор окончен. Меня ждут другие, более важные дела, чем дискуссия о воинственности русских, - сухо подытожил встречу Махмуд и встал, давая понять англичанину, чтобы тот покинул комнату.
- Но, господин визирь… - попытался
- Всего доброго, господин посол, я передам султану Мураду послание королевы Елизаветы, - непререкаемым тоном остановил англичанина Махмуд.
Тот поклонился и, не поворачиваясь спиной к визирю, пошёл к выходу.
Когда охрана закрыла за ним дверь комнаты для приёма иностранных послов, он зло прошипел своему помощнику:
- И всё равно османские и русские дикари скоро начнут убивать друг друга.
Махмуд-паша никак не мог отделаться от неприятного осадка после встречи с английским послом. Тот неприкрыто и нагло предлагал начать войну с русскими и не хотел уходить, не получив утвердительного ответа.
“Пожалуй, не на шутку они взялись за дело, и отступать не собираются, - размышлял встревоженный Махмуд. – На днях в Стамбул прибывает русский посол с миротворческой миссией.
Англичане скорее всего попытаются сорвать встречу повелителя с русским. Как? Выкрадут у посла грамоту. Или…Ну, конечно. Они убьют его и совершат подлог, поменяв его послание на своё, якобы от имени царя Ивана.
Один Аллах знает, что они там напишут, чтобы разжечь огонь войны. Только вряд ли они осмелятся убрать посла своими руками. Испугаются последствий. Они привыкли действовать исподтишка, чужими руками.
Верно, так и есть. Они наймут турок и этим убьют двух зайцев: вызовут гнев султана Мурада подложным письмом, а также ярость царя Ивана, который не простит османам убийство своего посла, приехавшего с миром. Война станет неизбежна. Ох, как некстати. Великая Порта сейчас, как никогда, не готова к войне.”
Мозг Махмуда усиленно работал. “Что делать? Русский посол уже, возможно, пересёк границу с Турцией и подъезжает к Эрзуруму, или того ближе. Повелитель сейчас в Эдирне. Пока я до него доберусь, объясню, а он потребует доказательств угрозы русскому посланнику. Даже если согласится послать тому навстречу янычар, на всё это понадобится время, которого почти нет. О, Аллах, что делать?”
И тут в памяти паши всплыло лицо молодого парня с умным взглядом, лала султанзаде Арслана Амира.
