Три причины, по которым, я решила рассказать о повести Дмитрия Гвоздева «Стальная клетка»: он мой коллега по профессии (журналист), он мой земляк и он — автор, с текстом которого я знакомилась как редактор. Но главная причина четвертая — книга действительно интересная.
Но вместо приветливого господина Чо в семи халатах меня встретило семь пар одинаковых глаз. Абсолютно одинаковых. Клоны. В белоснежной броне нярьян-танов, частной полиции – главной гноящейся раны на теле города. Среди них трое анти-пси клонов. И высокий и непривычно бледный для этой планеты блондин. Они застали меня врасплох, а я застал их, кажется, за перекусом.
— Ни с места! Комендантский час! — один из них бросил пончик на тарелочку и ринулся ко мне. Я уже знал все, что будет дальше.
— Так-так, что это у нас тут? – начал я, лениво обводя глазами скромное помещение кафе. — Семь Буратин и один настоящий мальчик? Или ты у нас волк, а это твои семеро козлят? — заглянул я в глаза человека-сержанта. — Или, может быть, ты — Белоснежка, а это твои семь гномов-любовников?
— Руки поднял! — рявкнул на меня клон. Ну а что мне делать. Поднял. Плащ и распахнулся.
— У него ствол! — крикнул второй буратино, и вот в мою дряблую волосатую грудь уже уставились точки-огоньки прицелов.
Сержант неспешно дожевал что-то, влил себе в пасть черный напиток из белой маленькой кружечки, вытер розовые губы тыльной стороной ладони. Поднялся. Ублюдок.
— Остряк, что ли? — спросил он низким спокойным голосом и осмотрел меня снизу доверху. Подошел в упор, качая бедрами, как баба. Затем снял с моего лица темные очки, заботливо сложил их и убрал в нагрудный карман моего же плаща. Ну спасибо за заботу.
Сам автор определил жанр своей повести как детективная фантастика, киберпанк и мистика. Согласна, но мистики там особо и нет. Зато есть в чем-то утопическая идея о будущем, когда ИИ будет заботиться о человечестве: в непрерывном режиме строить и перестраивать города по мере убывания-прибывания населения и охранять безопасность жизни людей, иногда дорогой ценой.
Но больше в повести, наоборот, черт антиутопии, если посмотреть на суровые методы ИИ и не знать подоплеки. А подоплека, как положено, станет известна в самом конце. И плохое-хорошее могут не раз поменяться местами по мере развития событий. Да и сам Город, где происходит действие, не внушает ощущения мира и справедливости: есть и банды, и сомнительная коммерция, а вот социального равенства нет как нет.
Из Города (автополиса будущего) при таинственных обстоятельствах исчезают люди. А главный герой — очень самоироничный детектив Сэм-Ульян, который после разочарования во всем (за 8 лет он так и не сумел найти свою пропавшую девушку) не хочет брать заказ на поиски человека, пропавшего при в чем-то сходных обстоятельствах. Но… все же принимает решение взяться за розыск очередного потеряшки. А дальше начинаются приключения, в которые оказывается вовлечена и симпатичная заказчица.
Вообще Сэм довольно крут, ему только зубочистки во рту не хватает. Но плащ на голое тело как-то сразу снижает образ марвеловского супергероя и превращает его в самоироничного настоящего мужика.
На уровне идеи четко прослеживается сквозная линия с темой нравственного выбора. И в разговорах, и в мыслях, и в поступках. Все ж таки журналист сказывается! И традиции отечественной литературы. Взять те же сны героя, органично вписанные в повествование.
Финал неожиданный. Этим и хорош.
В конце процитирую автора о писательстве вообще и своем писательстве в частности:
«Просто я писал и до журналистики. С тех пор, как научился писать. Толстые тетради в клетку, синяя ручка, корявый почерк, «дима-иди-спать-уже-поздно». Мам, ну ещё пару страниц! Наивная фантастика, фэнтези. Мозг переваривал опыт чужих книг, первых видеоигр, создавал свои миры. Пара законченных рассказов в стол, десяток недописанных тетрадей в коробке под столом. В старшей школе начал писать в цифре и чудесным образом эти наработки ещё живы. А вот тетради уже не отыскать.
Слышали когда-нибудь, что каждый журналист — несостоявшийся писатель? Ну что за глупость! Ну какой я писатель, ей богу? Разве вообще можно в наше время быть писателем? Ну разве это работа? Вот классикам-аристократам там в их надцатом веке — можно было. Да и вообще — родился мужчиной — зарабатывай деньги, обеспечивай семью. А писатель — не работа.
С такими чужими установками и жил, сублимируя помаленьку в тексты, за которые действительно платили какие-то деньги. Казалось, что для того, чтобы называть себя писателем, нужно было что-то непременно эпохальное написать. Роман года, не иначе. Нужна была какая-то внешняя символическая валидация.
Но это, безусловно, чушь. Узнавать себя в себе прекрасно, и никакие чужие установки из детства меня больше не беспокоят. Это был сложный путь к себе. Но я горжусь им».
Рекомендую: повесть Дмитрия Гвоздева «Стальная клетка».
Спасибо, что дочитали!
Словесный бардачок пишет для вас.
А ваша подписка — неоценимая поддержка труда автора!
