Маркс не случайно советовал начинать изучать Капитал с 24-й главы. Глава задает тон и мотивацию. Морально трудно критиковать того, кто за высшую справедливость, кто апеллирует к чувствам верующих и страждущих. Кажется, что такой человек не может ошибаться, по крайней мере существенно. Маркс ошибся существенно. В первой главе Капитала Маркс черным по белому пишет:
Меновая стоимость кажется поэтому чем-то случайным и чисто относительным, а внутренняя, присущая самому товару меновая стоимость (valeur intrinsèque) представляется каким-то contradictio in adjecto [противоречием в определении].
Владей он гуманитарным методом, то сразу бы здесь и остановился, потому что меновая стоимость идеально попадает под определение отклонения, а значит нужно было выяснить отклонением от чего, и выяснив, вернуться к началу главы и от первой фразы пойти другим путем, которым пошел я. Но другой путь Маркс отвергает сразу, относя потребительную стоимость к предмету товароведения, которое, по мнению Карла, не стоит того, чтобы на него тратить время. И напрасно.
То, что меновая стоимость товара как количественная характеристика происходит из времени труда, он заметил, а что время употребления товара выражает количественную сторону потребительной стоимости – нет. Поэтому и не получил формулу совершенной экономической эффективности как отношение времени употребления запаса (товара) к математическому ожиданию времени образования запаса (товара), которая математически определяет успешность любой экономической деятельности и задает критерий существования экономики вообще.
Все потому, что Карл – прилежный ученик Гегеля в диалектическом методе. Узрев противоречие, не остановился подумать, а с энтузиазмом погрузился с головой в рассуждения: «Рассмотрим дело ближе».
Многие интеллектуалы любят противоречия по той же причине, почему многие люди любят жевательную резинку: жевать можно вечно. Результат мы видим. Разжёвывание contradictio in adjecto меновой стоимости вылилось в многотомность толстых томов, а, чтобы «дожевать» - даже не хватило жизни. Философия упадка – она такая, захватывающая.
Но это все цветочки. Автор Капитала пишет о том, что товары обмениваются друг с другом в определенных пропорциях. И даже рассматривает пример: 1 квартер пшеницы = а центнерам железа. И у меня только один вопрос: это где такое было? Вот где и когда конкретно систематически меняли пшеницу на железо? Требование систематичности следует из того, что только систематические (не случайные, не эпизодические) обмены могли привести к системе денежных обменов. Из хаоса, как бы ни хотелось адептам управляемого хаоса, порядок не возникает.
Обратим внимание на то, что Капитал изобилует примерами реальной статистики, историческими справками, таблицами. То есть Маркс добросовестно включал имеющийся у него экономический материал. Что правильно, потому что теоретические выводы должны либо опираться на реальные факты, либо подтверждаться реальными фактами. Фактического материала о том, что пшеницу систематически меняли на железо, Маркс, не приводит. Значит у него таких фактов нет.
Если ученый утверждает нечто как факт, не имея никаких тому фактических подтверждений или оснований, то это называется научная фальсификация. Если фальсифицировано исходное положение, то выводы могут быть как ложными, так и истинными (закон логики). Это значит нельзя утверждать, что денежное обращение возникло именно из систематического обмена товаров. Может, из чего-то другого. И только практические исследования могут доказать или опровергнуть вывод. А практики собственно и нет. К слову, были экономисты, которые этот момент фальсификации в Капитале понимали и пытались вывести деньги не из товарного обмена.
Могут сказать, что утверждение об обмене товаров друг на друга правдоподобно, разве такого не могло быть? Можно согласиться, что могло быть. Но тогда придется согласиться, что согласно классификации Аристотеля, Капитал Маркса – произведение поэтическое (о том, что может быть).
И это нужно признать: Маркс написал гениальное поэтическое произведение, потому что Капитал вдохновил огромные массы людей на борьбу с эксплуататорами. А отменена ли эксплуатация? Нет, потому что действительных знаний о способе эксплуатации Капитал не дает. А раз способы эксплуатации неизвестны, то отменить их или переориентировать на благо невозможно.
В качестве иллюстрации того, что Карл Маркс в действительности не понимал, как устроена современная ему экономика, могут служить его попытки вывести стоимость товара из количества труда. Что ему так и не удалось, потому что не видел существенной разницы между получением урожая (самовозрастающие запасы), добычей металлов в рудниках (запасы, образующие скопления) и промышленным производством (переработка одних запасов в другие). Только в последнем случае время образования запасов измеримо, и поэтому можно говорить о количестве затраченного труда. В первых двух случаях ситуация исчерпывающе описывается экономической эффективностью. Хватит ли собранного урожая до следующего? Будут ли найдены новые скопления за время исчерпания известных? А сколько затрачено труда – дело десятое.
Главная же ошибка или заблуждение Маркса в том, что он пытался объяснять эксплуатацию обманом на деньги: недоплачивают, имеют сверхприбыли (пресловутые 300%), неэквивалентный обмен и т.п.
Истина в том, что деньги и есть инструмент эксплуатации. И поэтому деньги наиболее эффективно применять для эксплуатации. Когда их применяют для другого, хоть и на общее благо и по справедливости, то как и в случае любого инструмента, используемого не по назначению, результаты так себе. Именно это имеют ввиду забугорные финансисты, когда говорят нашим доморощенным, что те не умеют управлять деньгами.
Кстати, «самовозрастающая стоимость». Идеи о самовозрастании свойственны третьей экономике, а не индустриальной, что может указывать на то, что на самом деле Маркс смотрел на четвертую экономику (индустриальную) как человек третьей экономики (аграрной). По ходу: простимулировать, сбалансировать, уловить тенденцию – тоже из словаря третьей экономики.
По итогу, если бы у Маркса все получилось, то, о чем он мог бы предупредить своих последователей в борьбе с эксплуатацией и марксизм до сих пор бы вдохновлял широкие массы, а не ушел в историю. Исходя из представления о совершенной экономической эффективности, эксплуатировать можно только эффективную экономику, когда экономика способна создавать избыточный продукт. И поэтому эффект избавления от эксплуататоров выражается во внезапном, «неизвестно что откуда взявшемся» экономическом достатке и экономическом рывке при внезапно обнаружившемся упадке какой-то чужой «экономики».
Сергей Дегтярев