- Ты ведь моя бабушка Михримах? Я сказал тёте, что ищу мою бабушку Михримах, и она мне показала, где ты. Не плачь, теперь я буду тебя защищать, папа меня просил, - сказал мальчик и погладил Михримах по руке.
Султанша нервно сглотнула и постаралась улыбнуться.
- А что тебе ещё сказал твой папа? – дрожащим голосом спросила она у малыша.
- Ты моя бабушка Михримах, и ты меня любишь, как мой папа, - уверенно ответил мальчик.
- О, Аллах, да что же это! – закрыв глаза, госпожа стала раскачиваться, сидя в кровати. – Арслан, мальчик мой, подойди, пожалуйста, к двери, крикни громко “Сюмбюль, приди”, это мой слуга, - едва шевеля непослушным языком, попросила она мальчика.
Тот послушно подбежал к двери и громким повелевающим тоном крикнул так, как сказала ему бабушка.
Спустя минуту в комнату вбежал Сюмбюль-ага.
- Ой, Аллах, Аллах, госпожа, простите, не доглядел, мальчик вышел из комнаты и как-то нашёл Вас, - слёзно промолвил Сюмбюль, пытаясь ухватить ребёнка за руку.
Однако тот не дался, а подошёл к Михримах и уцепился в её ночное платье.
– Я готовился всю ночь, не знал, как Вам рассказать. Это такое потрясение для всех нас, ой, ой, ой! – причитал Сюмбюль.
- Сюмбюль, это странно, конечно, но один только твой вид всю жизнь умиротворял меня так, как ни один успокоительный настой, не говоря уж о твоих речах, - слегка улыбнулась госпожа, - подай мой кафтан, присаживайся и рассказывай.
Сюмбюль-ага взял бордовый бархатный халат с золотой вышивкой, подал его султанше, присел на краешек дивана и начал свой рассказ.
- Вчера, после вечернего намаза, когда мы все разошлись по своим комнатам, ко мне постучал стражник и сказал, что меня спрашивает женщина с ребёнком.
Я велел дать ей золота и выставить за ворота. Однако охранник назвал её имя, я обомлел и разрешил ей войти во дворец.
А когда увидел её ребёнка, то не поверил своим глазам, я чуть рассудка не лишился… Мальчик вылитый наш покойный султанзаде Осман.
Подробно расспросив её, я узнал, что она некоторое время находилась подле султанзаде Османа, видела, как он погиб, и пришла исполнить его последнюю волю, передать Вам его сына, - Сюмбюль приложил руку ко рту и беззвучно заплакал. – Я не посмел разбудить Вас, Вы же приняли лекарство и уснули…Я проводил их в комнату и оставил на ночлег во дворце, - успокоился евнух и утёр глаза.
Михримах напряглась всем телом, посмотрела на мальчика, затем перевела взгляд на слугу и спросила севшим от волнения голосом:
- Кто она, Сюмбюль? Говори!
- Это Селимие, госпожа, - промолвил слуга.
Михримах ахнула и широко раскрыла глаза.
- Где она? – едва шевеля губами, пробормотала султанша.
- Я же говорю, я поместил её в одной из комнат дворца. Прикажете привести? – спросил Сюмбюль.
- Да, - коротко бросила сильно побледневшая госпожа, и слуга поспешил за девушкой.
Спустя несколько минут раздался негромкий стук, и дверь распахнулась. За ней стояли Сюмбюль и Селимие.
Женщины несколько секунд молча и пристально смотрели друг на друга. Селимие стояла с видом гордым и решительным, хотя нельзя сказать, что вовсе бесстрашным.
- Няня, няня, - вскрикнул Арслан, подбежал к девушке и обнял её за пояс. – Я уже познакомился со своей бабушкой Михримах, она хорошая, - сказал мальчик, взял за руку Селимие и потянул к госпоже, - иди, познакомься и ты с ней.
Селимие нехотя сделала несколько шагов и остановилась.
- Арслан, позволь нам с твоей бабушкой обсудить кое-какие дела, - попросила она мальчика, и он послушно отошёл и уселся на диван.
- Сюмбюль, дай мальчику фрукты и ещё что-нибудь, да хоть мою шкатулку с драгоценностями, пусть займётся, - сказала Михримах.
- Какую, госпожа моя? – спросил Сюмбюль.
- Любую, - машинально ответила Михримах, не отрывая внимательного взгляда от Селимие.
- Вот видишь, твоё проклятие сбылось очень быстро. Теперь и я понимаю, что такое потерять единственного сына, - с укором сказала она девушке.
Селимие поморщилась, нервно передёрнула плечами и тихо ответила:
- Да, скрывать не буду, хотела я равным за равное воздать. От боли я тогда разум потеряла. Не жива стала с тех пор, как сыночка своего ненаглядного, Абдуллу, потеряла. Я верила, что в Вашей воле было в живых его оставить, или помочь укрыть хотя бы. Однако со временем поняла, что, возможно, ошибаюсь. Я молилась, каждый день, просила у Аллаха прощения за свой грех, в затмении ума совершённый. Ваш сын меня понял и простил.
Михримах вздрогнула.
- Ты видела моего Османа? Ты говорила с ним? Как ты оказалась у него? – прошептала султанша и тряхнула головой, чтобы развеять лёгкий туман, в котором она пребывала с той минуты, как увидела сына Османа.
- Это длинная история, постепенно Вы узнаете её. Сменив имя, я стала няней Арслана, сына султанзаде Османа. Когда султанзаде смертельно ранили, я созналась ему во всём, кто я и зачем пришла к нему, покаялась. Тогда-то он и вспомнил, где меня видел. Простил он меня за слова мои грешные, и слово с меня взял, что отвезу к Вам сыночка его, Вашего внука.
Селимие замолчала и перевела дух.
- Сколько же ты прожила у моего сына? – деревянным голосом спросила Михримах.
- Немного, пару месяцев, - ответила Селимие.
- Ты должна знать, почему Осман мне не рассказывал, что у него есть сын. Почему? – вскинув голову, спросила Михримах.
- Да, я знаю. Султанзаде боялся…- замялась Селимие.
- Боялся? Меня? Этого не может быть, - выдохнула султанша.
- Он боялся не Вас, а Вашего отношения к его сыну, - ответила девушка.
- Селимие, ты, верно, с ума меня хочешь свести? Не тяни! Говори, всё как есть! – повысила голос султанша.
- Ну хорошо, госпожа. Слушайте, я скажу всё. Мать Арслана одна из дочерей Алкаса Мирзы, Зара, пленённая султанзаде Османом и обращённая им в наложницы.
Султанзаде, насколько я поняла, любил эту девушку и не обращал внимания на других, вздыхающих о нём. Поэтому он и скрывал от Вас и мать мальчика, и его рождение. Он боялся, что Вы никогда не примите дочь и внука своего врага. Уж не знаю, как долго он был намерен хранить тайну, - рассказывала Селимие.
У Михримах от этого повествование кровь стыла в жилах.
Её любимый сын Осман, на самом деле сын Фирузе, полюбил дочь их заклятого врага и убийцы Алкаса Мирзы. Сын её Османа, её внук, её радость и счастье, посланное как утешение в горе, также и внук Алкаса Мирзы.
- О, Аллах! Смилуйся над твоей рабой! Остановись, не посылай более мне испытаний! - стоном прозвучала просьба султанши, обращённая к Всевышнему.
- Где же сейчас эта Зара? Почему ты привезла Арслана, а не она? Тоже боится? – закрыв глаза и потирая лоб, спросила султанша.
- Зара полюбила человека и ушла с ним. Думаю, её нельзя осуждать, ведь Ваш сын против её воли сделал своей наложницей, - осторожно ответила Селимие.
- Как же мать может бросить своё дитя? – изумлённо вскинула брови госпожа, - бедный мой внук, мой мальчик. Я окружу его такой заботой и любовью, какой родная мать не смогла, - горячо промолвила Михримах.
- Госпожа, это ещё не всё. Я знаю, Вы сильная, поэтому я доведу мой рассказ до конца, - ровным голосом продолжила Селимие. – У Зары есть родной брат Амир. Он разыскал сестру, убедился, что с ней всё в порядке, и остался служить Осману. Будучи раненым, он вынес с поля боя Вашего сына. Они ладили, Ваш сын доверял ему и перед смертью завещал оберегать Арслана.
- Что-о-о? Ещё есть и сын Алкаса? А почему детей Алкаса Мирзы оставили в живых после казни их отца? Ну, дочь, понятно, а сына? Насколько я знаю, закон у них такой же: вместе с мятежным отцом казнят и сыновей, - вскочив и нервно шагая по комнате, спрашивала Михримах.
- Там было всё гораздо страшней. Всех детей и наложниц Алкаса Мирзы умертвили. Бабушке Амира и Зары удалось их спасти и вырастить, - ответила Селимие. – А Вы предпочли бы, чтобы их задушили шёлковым шнурком? – не удержавшись, с горькой усмешкой спросила Селимие.
Слова бывшей наложницы покойного брата умерили пыл госпожи.
- Не говори так, Селимие…прости…поверь, мне тоже больно…И каким же образом этот Амир собирается оберегать моего родного внука? – с недовольством в голосе спросила Михримах.
- Михримах-султан, прошу не забывать, что Арслан не только Ваш родной внук, он родной племянник Амира, который любит его не меньше Вашего. Я боюсь представить, что он сделает, если Вы запретите ему видеть Арслана. Да и мальчик привык к нему, и тоже полюбил. Можете спросить у него сами, - смягчила тон Селимие и с нежностью посмотрела на Арслана.
- Не будем впутывать в наш разговор ребёнка. Я всё поняла, - сказала султанша и задумчиво сдвинула брови.
Наступило длительное молчание. Михримах стояла в оцепенении. Подумать только…Она ничего обо всём этом не знала, даже не догадывалась. Как она была слепа! Нужно быть совершенно слепой, чтобы не знать самого главного о своём ребёнке. В памяти всплыло лицо любимого сына, и глаза вновь заволокла пелена слёз.
“Бедный мальчик, не думаю, что он боялся пойти против моего непререкаемого авторитета. Вероятно, он мучился от того, что полюбил дочь человека, который причинил мне столько страданий, - размышляла султанша. – О, Аллах, а если бы Осман узнал, что этот человек убил его отца? – пришло ей, вдруг, в голову, и султанша с усилием отогнала тягостные мысли.
Какой смысл сейчас всё это ворошить? Прошлое причиняет страдания. Османа больше нет в живых. Пусть покоится с миром мой славный сын! Сейчас главное – это Арслан, его сын, сын её любимого незабвенного Османа! Его плоть и кровь!
Конечно, надо исполнить последнюю волю сына и дать возможность дяде находиться рядом с племянником. Это даже хорошо, что он будет рядом. Надо, чтобы с мальчиком оставалось как можно больше любящих его людей. Решено, пусть этот… дядя живёт во дворце и станет тенью моего внука, - подвела итог своим раздумьям Михримах и вскинула голову, готовясь произнести своё намерение в отношении Амира.
Селимие, поняв, что султанша собралась объявить своё решение, слегка закусила нижнюю губу и с замиранием сердца взирала на госпожу.
- Хорошо, пусть этот Амир приходит. Я назначу его старшим охранником султанзаде Арслана…
После этих слов султанша внезапно умолкла и задумалась.
Вздохнувшая с облегчением минуту назад Селимие вновь испытала тревожное волнение.
Михримах, не отрывая взгляд от Арслана, стала медленно говорить, взвешивая каждое слово:
- Амир не будет охранником султанзаде, он станет его лала. Также я попрошу султана Мурада признать родство Амира и Арслана.
Рядом с моим внуком будет надёжный любящий его защитник не на словах, а закреплённый законом. У лала много прав. Я не знаю, сколько ещё Аллах позволит мне прожить на этом свете, но когда придёт время, я уйду со спокойной душой.
Что скажешь, Сюмбюль, верно ли я поступаю? – обратилась, вдруг, султанша к своему давнему преданному слуге.
- Вы совершенно правильно решили, госпожа, застраховав Вашего внука от подводных камней дворцовой жизни. У лала действительно много прав. Однако посмею заметить, ещё больше их у опекуна. Лала и опекун о-о-о-ч-ч-ень влиятельные титулы, - не удивившись, ответил мудрый Сюмбюль, за долгие годы ставший советником Михримах.
- Мой верный умный Сюмбюль, а ведь ты прав! – улыбнулась султанша и уверенно продолжила:
- Также я попрошу султана Мурада назначить Амира опекуном султанзаде до его совершеннолетия и узаконить это отдельным фирманом. Селимие, можешь передать Амиру, что завтра в полдень я жду его во дворце. Сюмбюль-ага, ты слышал? Встретишь его и приведёшь ко мне в покои, - деловым тоном сказала Михримах-султан.
- Слушаюсь, госпожа, - произнёс евнух и склонил голову.
- Михримах-султан, а как Вы объясните повелителю, откуда у Вас вдруг появился внук? – с волнением в голосе спросила Селимие.
- Разве я должна что-то объяснять? – горделиво вскинула голову султанша, - Если Мурада удивит, почему Осман скрывал сына, я отвечу, что…боялся свою властную мать, я была против его наложницы…да она мне просто не понравилась. И вообще она скончалась от болезни…Это не важно. Мурад уважит свою любимую тётушку и пойдёт ей навстречу. К тому же речь ведь не о шехзаде, а о султанзаде, - улыбнулась султанша.
Селимие услышала уверенность в словах госпожи и успокоилась.
– Ну что ж, госпожа, слава Аллаху, я выполнила обещание, данное султанзаде Осману, всё сложилось наилучшим образом. Теперь мне пора уходить. Я надеюсь, Вы не станете звать стражу и задерживать меня? – настороженно взглянув, обратилась к Михримах Селимие.
- Куда ты пойдёшь? – спросила госпожа.
- Домой, - коротко ответила Селимие.
Михримах кивнула и махнула рукой в сторону двери.
- Прощай, малыш, - сказала Селимие с полными слёз глазами и повернулась, чтобы уйти.
Арслан, сосредоточенно насупившись, перебирал в шкатулке украшения Михримах-султан и сравнивал их со своими талисманами.
Услышав, что Селимие попрощалась с ним и уходит, он спрыгнул с дивана и с криком “Няня! Няня! Не уходи!” подбежал к ней и уцепился за платье.
В покоях повисла оглушительная тишина.
Сюмбюль-ага прикрыл двумя руками рот и стал шептать молитву, Михримах-султан с выражением страдания на лице поднесла сцепленные руки к груди, а Селимие подняла мальчика на руки, крепко обняла его и уткнулась в его рубашечку.
Громкий вздох Михримах-султан прервал тишину.
- Селимие, ты останешься во дворце, - после нескольких минут молчания властно сказала она, заставив всех вздрогнуть.
- Что Вы хотите этим сказать, Михримах-султан? – испуганно спросила Селимие.
- Только то, что сказала. Ты останешься во дворце. Я подумаю и приму решение. Не бойся, я не намерена выдавать тебя. Может, этим я облегчу свою вину перед тобой и перед покойным шехзаде Абдуллой.
Пока я вижу лишь то, что мой внук любит тебя, и ты нужна ему, значит, так тому и быть: ты останешься во дворце, - в третий раз повторила госпожа, словно пытаясь найти верное решение в этих словах.
- Михримах-султан, я тоже полюбила мальчика, но я нужна не только ему, - после некоторого молчания ответила Селимие.
