1 часть - https://dzen.ru/a/ZImnk83DwBvMtHB6
2 часть -https://dzen.ru/media/nita_mim/odnajdy-na-vishnevoi-2-648acc21a696de4231dccee5
3 часть - https://dzen.ru/media/nita_mim/odnajdy-na-vishnevoi-3-648b71798cde1a11378baa9e
4 часть - https://dzen.ru/media/nita_mim/odnajdy-na-vishnevoi-4-648b757ad7e3d346b39ba268
Когда я проснулся во второй раз мне, натурально, показалось, что все это просто приснилось. Потому что проснулся я в своей собственной родной и любимой кровати. Помнится, ещё и головой спросонок потряс: надо же, какая фигня снится! Мафия, оборотни... прямо хоть садись, и книжку пиши! Классический такой хоррор: «Оборотень идёт по следу». И главной героиней сделать милую девушку-горничную, кончено же. Нет! Лучше – няню. Милую девушку няню с огромной снайперской винтовкой. Я в красках представил себе фильм на этом сюжете, полюбовался своей выдумкой со всех сторон, и остался доволен. Может, как-нибудь и напишу, почему нет? Писаниной я иногда балуюсь. Верней, это она иногда меня балует, приходя в голову. Я потянулся, рывком сел на кровати, и…
И понял, что что-то не так. Дело в том, то мои босые ступни угодили в солнечное пятно. Даже не в пятно, прямо-таки в настоящую лужу из солнечного света, вольготно разлёгшуюся у моей кровати, словно коврик для ног. Не то чтобы мы были с этой лужей не знакомы – она давно и по праву прописана в моей комнате. Вот только сколько же я спал, если она успела появиться?!
Тут надо сделать отступление, и признаться: я жаворонок. Почему-то программистов все считают совами. Традиция такая. Программист должен быть бородат (ну или хотя бы основательно не брит), неопрятен, любить свитера и быть совой. По всем пунктам у меня были твёрдые плюсы. Кроме одного. Я буквально ненавидел поздно вставать.
Неееет, просыпаться надо рано. Когда прохладно, когда тихо и спит ещё весь дом. И тогда можно без помех спуститься на кухню, забодяжить себя чашечку кофе, сделать яичницу и парочку горячих бутербродов. И слопать все это, читая растрёпанную книжку (читанную-перечитанную до того, что начинать можно с любого места – не ошибёшься) и покачиваясь на стуле, словно в детве, стукая о пол его ножками. Не знаю, как вас, а меня радует только такое начало утра.
Сегодня же я явно проспал. Причём настолько, что на кухне обнаружились только Джейн, Майкл и Мэри. А это означало, что взрослые уже ушли на работу или разбрелись по своим взрослым делам. Я услышал звонкое, жизнерадостное и синхронное:
- Доброго утра, дядя Роб!
Привычно буркнул в ответ:
- Утро добрым не бывает.
И только после этого огляделся. Вауууу… Мне захотелось немедленно повернуть стул спинкой вперёд, оседлать его, упереться подбородком в спинку, и в восхищении смотреть. Что я и сделал.
Майк и Джейн в восторге прыгали на своих стульях. А, устав прыгать, они упирались в сиденья ладонями и приподнимали себя, словно хотели научиться повисать в воздухе. И это было не странно, потому что сегодня на кухне научилось летать практически все (во всяком случае – так казалось).
Перед детьми зависти чайные ложечки и специальные такие держалки для яиц – в виде цыплят. Причём они не пустовали, но начать есть Майкл и Джейн были пока не в состоянии. Они прыгали, визжа от восторга, и во все глаза таращились на свою невероятную няню.
Перед мисс Поппинс висел в воздухе небольшой металлический будильник. Он исправно тикал, хотя и был, кажется, смущён своим странным положением. Ведь порядочные часы вовсе не должны парить в воздухе! Впрочем, его немного успокаивало то, что он был не один. Рядом висели изящные длинные щипчики. Или как там называется такая штука – ей удобней всего раскладывать куски торта, аккуратно зажав их? В общем, я называю щипцами, а вы можете со мной и поспорить.
- Сварить вам яйцо, мистер Эй? – невозмутимо поинтересовалась Мэри, обернувшись на миг через плечо.
Отвлечься на дольше она не могла – потому что будильник как раз устал просто висеть и заорал дурным голосом (Майкл и Джейн немедленно радостно заголосили в ответ). Укротив его, Мери взяла эти самые щипцы, и… Вот тут я заметил, наконец, самое главное. На плите, оказывается, стояла пароварка. Из её клапана ровной струёй вырывался пар. И на этой самой струе преспокойно висело в воздухе яйцо. Оно немного покачивалось, ходило из стороны в сторону, пускалось и приподымалось – но это были очень незначительные отклонения. В общем же висело оно довольно ровно. Вот щипцы охватили его за бока, а вот перед моим носом уже парит подставка для яиц с этим на пару сваренным чудом. Как и перед всеми остальными.
- Благодарю, не откажусь.
А что мне ещё оставалось сказать? Что я в восторге, словно сопливый мальчишка, от всего этого «левитирующего завтрака»? Даже не смотря на то, что видел в инете и эти подставки, позволяющие подвешивать предметы, и вот такой способ варки яиц, и отлично понимаю, что тут нет ни грамма волшебства? Или…все-таки есть? Ведь одно дело – видеть картинки. И совсем другое, когда вокруг тебя все летает и вращается, словно ты попал не то в будущее, не то вообще в иной мир, где предметы именно так себя и ведут?
Только вот как мы будем есть? Майкл и Джейн расходились не на шутку, и я бы не взялся их успокаивать. Няня Кэти в таких случаях орала на моих племяшек, как паровозная труба.
- Дети, тихо. А то останетесь сегодня без прогулки.
Мэри произнесла это негромко, обычным своим тоном – спокойным и самую капельку насмешливым. И подошла к окну. Надо ли говорить, что крики не утихли? Но тут сверкнуло, и перекрывая все звуки, в открытое окно басовито ворвался раскат грома. Мэри преспокойно закрыла окно, в которое тут же застучали крупные дождевые капли, и развернулась к ребятам. Весь её вид говорил: «Разве я не предупреждала?!»
В комнате потемнело. Дети притихли, и изумлённо моргали. Как так? Только что было самое солнечное утро на этой неделе! И – вот… Действительно, какая уж тут прогулка теперь?
- Мы больше не будем, Мэри Поппинс… - едва слышно прошептала Джейн. И Майкл истово закивал, подтверждая её слова.
Мэри кивнула, словно ничуть не сомневалась в том, что услышит, и задёрнула шторы, погружая столовую в полумрак и словно бы пряча нас от злых вспышек молний. Потом расставила на столе лампы – и вот тут я уже удивился. Они были деревянные, и висели, вращаясь, над деревянными же подставками. Такого я ещё не видел. А когда в центре стола заняла своё место деревянная же ваза с цветами, стало вообще очень хорошо. Дождь тихо шуршал за окнами, на кухне царили полумрак и уют. Мы с удовольствием позавтракали, а потом выпили какао. Нет ничего лучше какао с маленькими такими зефирками, если за окном дождь. Кстати, я узнал нечто новое. А именно: мои любимые ребятки способны хорошо вести себя за столом и быть милыми. И было мне с ними сейчас ничуть не менее уютно, чем одному рано утром.
- Пусть бы всегда так было… - прошептал Майкл, сползая со своего стула. Бьюсь об заклад: ему, как и мне, казалось, что он все-таки летал сейчас, не касаясь его. Наверное, нам всем так казалось.
- Тогда это перестало бы быть чудом. – Мэри Поппинс пожала плечами, убирая все необычные предметы в свою ковровую сумку. И мы помолчали, признавая её правоту.
- Джейн, Майкл! Откройте, пожалуйста, окна.
Девочка кинулась к одному окну, Майкл – к другому. Я взял на себя третье. Мы дружно распахнули шторы, и ахнули: на улице сияло солнце. Я было решил, что дождик Мэри нам внушила. Но нет. Мокрый асфальт и крупные капли на листьях кустов явственно говорили о том, что он всё-таки был. Она что, ещё и грозу может позвать? А человек ли она вообще?
Понедельник, как известно, день тяжёлый. И для меня это самая что ни наесть истинная правда. Даже если мне и не надо идти на работу, как вот сейчас. Дело в том, что я, как и куча других людей, имею дурную привычку: оставлять начала разных неприятных дел именно вот на понедельник. И когда он настаёт, у меня готова пара-другая списков, напоминающих свитки древнего Египта, исписанные мелким почерком.
Так что я помахал Мэри и детям, которые все же отправились на прогулку, и до самого вечера почти не вспоминал о них, воюя то с веником и пылесосом, то со стиральной машинкой, а то и с краской и олифой или с молотком и гвоздями. Все-таки, знаете ли, свой дом. Это налагает определённую, я бы сказал, ответственность. Даже если мне и принадлежит меньшая из его половин. Да и жены у меня нет, прислуги – тоже (Элин и миссис Брилл не в счет, они на моей половине не появляются). Значит, уборка, стирка и утюжка опять же – на мне.
Но, если быть уж до конца честным, правда состоит в том, что я сам тщательно выискивал себе «домашние» дела, и не так уж много среди них действительно для меня неприятных. Скорей мне просто иногда бывает лень, и тогда звучит: «А, в понедельник сделаю!». Ну а кому из нас никогда не хочется отложить даже что-то несложное. И поваляться с книжкой? Я не идеал.
А в остальном… Не так сложно убрать две принадлежащие мне комнатки и холл перед лестницей. И не такой большой у меня гардероб, чтобы на его стирку да глажку уходило много времени. Да и домик сестричке достался пусть и старенький, но вполне себе крепкий. Так что я скорей доводил его до совершенства, чем занимался текущим ремонтом. Поймите же меня, много лет ютившегося в съёмной комнатушке вдвоём с приятелем, и вдруг обрётшего свой (вы понимаете – свой!) собственный дом. Да я любил его, этот самый дом, словно он был живым. Как собачники или кошатники любят своих питомцев. И потому был счастлив малейшей возможности пообщаться с ним, сделать для него что-то. Да хоть полы подмести! Не понимаю, как может не нравиться домашняя работа. Такой вот я странный. Но события последних дней немного отвлекли меня от заботы о доме, и сейчас я наверстывал упущенное. В общем, день пролетел незаметно.
Под вечер стало прохладней, и я вышел в сад – отдохнуть за поливкой цветов и газонов. Люблю я это дело, по-моему, добраться до шланга с водой – мечта любого нормально мальчишки. Майкл, кстати, меня в этом убеждении полностью поддерживает, и обычно мы поливаем сад вместе, попутно устраивая мини-дуэли. Но сейчас детей дома не было, так что мне только и оставалось поворачиваться к солнцу так, чтобы над струями воды вставали крошечные мимолетные радуги. Тоже ведь своего рода волшебство, не хуже, чем у Мэри. Не зря же Элин наблюдает за мной с веранды, пытаясь делать вид, что просто вышла подышать свежим воздухом. Я даже успел улыбнуться, довольный собой. Как всю идиллическую картину вечера на мельчайшие осколки разбил горький детский плач.
Я даже шланг уронил, и он какое-то время извивался под моими ногами, словно живая змея. Потом я перекрыл воду, шланг протестующе дернулся, выплюнул остатки воды из пасти, и с шипением «издох». А я, как был, в промокших и хлюпающих сандалиях, побежал к воротам. Потому вот так реветь на всю улицу у нас умела только Джейн. Так что бежал я быстро.
Впрочем, ничего страшного не случилось. В этом я убедился в несколько секунд, присев перед плачущей девочкой, и быстро проведя ладонями по её рукам, ногам, спине и коснувшись губами лба. И выдохнул, стирая пот со лба. Никаких травм. Значит, можно разбираться в ситуации не торопясь. Мэри, довольно ехидно наблюдавшая за мной, спокойно стоя рядом, усмехнулась. И я ответил ей довольно неласковым взглядом. Что ни говори, а ехидничать тут нечего. Дети есть дети, за ними глаз да глаз. И тут уж лучше перебдеть, чем недобдить. Я так считаю.
Я ведь уже говорил вам, что племянников забирал погулять самого их нежного возраста. И всегда они у меня на прогулках делали именно то, что положено детям. То есть всячески безобразничали, дрались, разбивали носы и коленки. Думаете, мне легко давалось разрешать им все это? Да у меня душа с самого начала прогулки поселялась в пятках, и вылезала оттуда, только когда я сдавал Майкла и Джейн сестре – приблизительно целыми. Во всяком случае, без серьёзных травм. Впрочем, её приводили в ужас не только ссадины на коленках, но и просто порванная одежда, и на мою бедную голову в любом случае извергались громы и молнии. Но я был твёрд: когда ещё лазить по деревьям и разбивать коленки, если не в детстве? Всему своё время, и в свой срок надо получить все, что тебе причитается от жизни. В полном объёме. А то потом будет поздно. В общем, именно тогда я и научился чувствовать руками малейшую их боль, просто проведя ладонями вдоль тела. Да и температуру определял не хуже миссис Брилл, а уж ей в этом нет равных. Недаром, когда дети болеют (а они это всегда делают вместе, одновременно) именно она переселяется в детскую. Ну, иногда и я тоже. В качестве усердного и добровольного помощника.
Но все это, конечно, лирика. Я это рассказал, только что бы вы поняли: мне не потребовалось много времени чтобы убедиться - ничего опасного не случилось. Так что дальше я мог не спешить. Джейн всхлипывала и что-то обиженно бормотала, но я не мог разобрать – что. И потому просто ждал, позволяя ей иногда вытирать нос о моё плечо. Это не очень-то приятно, но для ревущих девиц порой совершенно необходимо. Наконец, девочка шумно и прерывисто вздохнула и шмыгнула носом. Это был однозначный сигнал: реву конец, и можно говорить спокойно.
Краем глаза я отметил, что Майкл держит Мэри за руку, и что он как-то странно притих. Совсем на него непохоже. Обычно он не упускает случая вволю подразнить сестру «ревой-коровой», а тут… что же случилось?
(Продолжение следует)