Я меньшому брату глянулась. Мне двадцать, а ему шашнадцать. Тока мне он не по сердцу был. Я на красноармейца заглядывалась...
Солнце стояло высоко в небе, освещало деревенский двор, пробивалось сквозь тихо шуршащую листву, падало узорами на деревянный стол. За столом, в тени липы на длинной лавке сидели трое внучат: семилетний Вовка, пятилетняя Алёнка, четырёхлетний Игоряшка. С другой стороны, на такой же лавке сидели три курицы и петух. Все приготовились слушать бабушкин рассказ.
начало здесь
предыдущая глава здесь:
- Так вот, - бабушка погладила сидящую у неё на коленях Мурку, - Начну с издаля. Было это давненько. Аж до войны щё, в начале тридцатых. А я ж ровесница века, у девятисотом родилась, считать легко. Значица, мне и было где-то тридцать годков, може тридцать один, а Васятке, на два года меньше. У меня ужой две дочери родились, а брат щё не женат был. Переросток.
Жили мы тады справно. Я в двадцать лет за кулака замуж вышла. Опосля революции сразу. Мы и знать не знали тады, что такое «революция» энта. Слова-то такого сроду не слыхивали. А тут, на те, напасть такая свалилася на наши головы! А до того жили себе потихоньку, забот не знали. Энто щас у меня двор пустой, акромя кур никакой животинки нет. А тада и коровка с телёночком и куры и гуси и поросей скока! Усё было.
- Бабушка, ты что ж, значит, богачка была? – перебила Алёнка.
- Эх, унучечка, жизнь прожить – не поле перейти! Всяко було. И богачкой была и беднячкой. Я ж до замужества в нищете жила. Папка рано помер. Убили. Мамка нас двоих подымала. Я, как подросла, на кулаков батрачить пошла. Они не обижали. Сами трудолюбивые были. Шестеро братьёв, да жёны старших. Как у поле выйдуть - бригада цельная. Но за всем не поспевали доглядеть, потому людей нанимали, чтоб управиться, да не за так, а платили за труд зерном али овощами, а иной раз и деньгой приплачивали.
Вот я меньшому-то брату и глянулась. Мне двадцать, а ему шашнадцать. Улюбился, силов нет! Тока мне он не по сердцу был. Я на красноармейца заглядывалась. Он к нам из Петрограда приехал, то бишь, из Ленинграда по-нынешнему. Как бишь это называлося? – бабушка призадумалась, - А! Просветительская работа! Растолковывали они нам, как жить хорошо будет при Советской власти. Куды уж там - «хорошо»! Петроградец меня с собой звал. Я ж смышлёная и красивая была. Это сейчас вся у морщинках, а тогда первая красавица на деревне! Даааа! Даром, что нищета, а сватов ко мне засылали ажно не раз в месяц! Тока я к Петроградцу прикипела, за него хотела, он тоже схватался, да мамка велела за Захарку-кулака, деда вашего, замуж идтить. Чтоб из нищеты вылезть. А как ослушаешься?! Это вы сейчас взрослым перечить научились, а тады никак нельзя поперёк мамкиного слова идтить. И поди ж ты, усмешка судьбы какая! Только мы чуток из нищеты голову высунули, а тута раскулачивание, как обухом по голове! Лучше б я с красноармейцем в Петроград убёгла. Городская стала бы. Другая жизнь была бы. А тама, кто его знает, може и пропала бы в блокаду. Что теперича горевать.
Так вот, постановили колхозы организовать, велели кулакам всё добро в ентот колхоз тащить. А кулакам жалко. А ну, поди ж ты, коровушку-кормилицу весть кому-то, кто и ухаживать-то за ней толком не будет! Вот кулаки и стали сопротивляться. Да в бучи-то этой до убийства дошло. В соседнем районе председателя колхоза убили, потом щё каких-то активистов поубивали, кому амбар спалили. Вот и решили тады зничтожить нас, кулаков, как класс. И пропали бы мы в этом омуте, кабы не Васятка. Прибёг он к нам и говорит: «Хотите жить?! Срочно тащите всю животину у колхоз! Сдавайте! А то всех, кто не в колхозе завтра на Соловки погонють!»
- А Соловки - это где Соловей-разбойник живёт? – поинтересовался Вовка.
- Не, разбойник в Москве тады жил, а Соловки далече, отсюда не видать… Ну, тады, что делать? Животинку жалко, да жизнь дороже. Поплакали мы, погоревали, да погнали всё своё стадо в колхоз. А там в коровнике грязь да холод, в свинарнике тож. Сердце рвётся, что делать?! Поперёк власти не попрёшь! Сдали всё, сидим – трясёмся, притаилися. Нас-то не тронули, потому, как я из бедняков и брат мой Васятка красноармейцем заделался. А Захаркину семью усю, всех пятерых братьёв с дедом-бабкой, дитями малыми на обозы посадили и укатили куда неведомо. Ироды. Так их след и простыл. С тридцатого года нет от их весточки. Сгинули, поди, где-то. Вот вам живая история. Не знаю, что там у школе сказывать будут, а моя история такая.
- Бабушка, а дальше! Ты же забыла главное рассказать! Почему у деда Васятки шрам через весь рот? – Алёнка нетерпеливо заёрзала на стуле и облокотившийся на неё младший брат чуть не упал.
- Ща и до главного дойду. А Игорёчек-то придремал маненько, что ль? Иди в избу, малой! Поспи трохи, коли сон сморил.
- Не, я здесь, на лавке лучше, с вами, - Игоряшка зевнул, не открывая глаз, положил ноги на лавку, голову сестрёнке на колени и уснул. А бабушка продолжила.
- Так вот, про главное. Не помню откуда весть така пришла. В газете что ль вычитали, али по радио вещали, но под самое рождество узнали мы, что в Москве взорвали храм Христа Спасителя! Точно, в тридцать первом это случилось. Я Липкой на сносях была.
Мать моя, как узнала, что храм ентот взорвали, руками всплеснула, говорит:
- Ох, что ж это они творят, ироды! Теперь бед не оберёшься! На весь честной народ погибель накликали!
А Васятка смеётся:
- Что Вы мама, глупости балакаете? Какие ещё беды? Вместо этого старья новый дворец построят! Такой высоты, какой свет не видывал!
Мамка своё:
- Вот посмотрите, беда придёт! Бог накажет!
А Васька спорит:
- А кто такой – этот твой Бог? Ты видела его хоть раз?!
Мамка отвечает:
- Его и видеть тебе не надобно. Главное, что он тебя видит!
- Где он видит-то?! – Васятка к иконе Божьей матери подошел. Она у нас в красном углу, под рушниками висела. Подошёл, язык вытащил и младенцу на иконе показывает, - Ну?! Что видишь ты меня, Боженька? Что ж тогда не наказываешь?! Что-то гром не гремит и молнии не сверкают?
И хохочет. Мамка тогда аж обомлела вся, грохнулась перед иконой:
- Прости его, дурака непутёвого! – рыдала, а Васятка знай хохоче:
- Пережитки прошлого это! Религия - опиум для народа! Тёмная Вы, мамка! Лоб бьёте перед картинкой картонной…
Вот такой жаркий спор вышел. И хошь верь, хошь не верь, а в два следующих года в тридцать втором и тридцать третьем году по всему СССР страшный голод случился, много народа слегло тады. А Васятка знай твердит своё, не унимается: мол, храм взорванный не при чём тут, так и так голод был бы.
Два года пролетело. Про хулиганство Васяткино и позабылось уже. Вроде с рук сошло. Он за то время невесту наконец-то нашёл себе, сосватал, поженился. У них первенец родился. Стал подрастать, пора говорить уже, а он не може! Немым уродился! Они по врачам бегают, те руками разводят. Понять ничего не могут. Тут мамка и вспомнила, как Васятка перед иконой кривлялся, да святому младенцу язык показывал. А Васятка ещё упорствовал, отбрехивался: «Глупости всё это! Совпадение!»
Два года прошло и второй ребёночек подоспел. И опять немой! Тут уж и Васятка сомневаться стал. Мамка ему наказывает: «Так и будет, пока ты не покаешься!» Васятка втихую пошёл к священнику каяться. Священник грех отпустил, но сказал: «Трижды Господь тебя накажет за святотатство. Два наказания ты только прошёл». Это Васятка нам сказал. И решили они с женой больше детей не рожать.
А как война началась, Васятка на фронт пошёл, пришёл домой изувеченный. Шрапнелью ему пол-языка срезало.
С тех пор кликуха у него «Васятка косоротый». Так что трижды Господь и наказал его. Опосля у них ещё сынок народился, тот здоровенький, говорливый. Простил, значит, Боженька глупого Васятку. С тех пор он у церкву ходит, да молиться не забывает.
- Бабушка, а ты тоже молишься?
- Молюсь, когда приспичит. А так, без дела, Боженьку от его забот не отрываю.
Возле калитки показался дед Васятка с коробкой инструментов.
- Ну, что, детвора, помогать будете?! – прошамкал он.
Игоряшка проснулся. Дети с любопытством посмотрели на гостя. Теперь они многое о нём знали.
- Будем! – повскакивали они со скамейки и побежали к гостю.
- Аленух, печника тебе нашёл. Завтра придёт, посмотрит. А ты пока не топи! Погода хорошая, во дворе, на грубке готовить можно.
Вечером дети уже качались на свеже-сделанных верёвочных качелях.
- По морям, по волнам! Нынче здесь, завтра там! Пооо морям, морям, морям, морям, эх! Нынче здеесь, а завтра там! – Алёнка звонко распевала на весь двор свою песню и раскачивалась так, чтобы достать босой пяткой до ветки, стоящей напротив сирени. А мальчишки стояли рядом, ждали своей очереди.
Солнце село на трубу соседнего дома. Куры, поквохтав, ушли на ночёвку в курятник. Мурка шмыгнула в дом. Дети, вволю нагулявшись, перед тем, как идти в дом, мыли ноги в тазу.
- Лучше мойте! Мылицем натирайте! А то цыпки заведутся!
- Как это цыпки заведутся? – удивилась Алёнка, - Они же из яичек вылупляются, ты сама рассказывала.
Бабушка рассмеялась:
- Те цыпки нужные, цыплятушки. Из них куры вырастают. А то другие, от грязи на ногах появляются и чешутся потом.
Так что, грязь отмывайте, а потом, вона, тряпочка у вас есть. Ножки вытирайте насухо! Я вам картонку постелила, вы по ей в дом бежите, будем с вами книжку читать.
- Бабушка, а можно завтра с тобой в курятник сходить, посмотреть, вдруг цыплятки у Пеструшки вылупились? - запросилась Алёнка, вытирая ноги об тряпку.
- И я хочу посмотреть! – Игоряшка запрыгал в тазу, вода плеснулась на землю.
- И я! – подхватил Володька. Он уже стоял с чистыми ногами на крылечке.
- Сходим-сходим. Усе сходим. Только метлу, чур, с собой не брать!
Дети рассмеялись, вспомнив, как они охотились на Пеструшку.
Соловей громко засвиристел в кустах сирени. Один из бесконечных летних дней подошёл к концу. Завтра снова будет припекать солнышко, бабушка управляться с огородом, домашним хозяйством, при этом не забывая приглядывать за непоседливыми внуками.
Из этой курской земли прорастут ростки их будущих судеб. Отсюда они будут черпать силы в сложные времена своей дальнейшей жизни.
Спасибо, дорогой читатель за Ваш интерес к рассказу! С удовольствием прочитаю Ваши отклики, ассоциации! Не забудьте, пожалуйста, подписаться! Продолжение здесь.
Ещё много нерассказанных историй, произошедших тем далёким летом.
#летовдеревнерассказ
#рассказпрожизнь
#бабушкаивнуки
#леналещенкожизньврифму
#иконабожьейматери