Если Анна радовала маму, то сынок поддавал «стране угля». И зачем Людмила билась, колотилась, совала взятки туда-сюда? Этому ухарю вполне бы подошел какой-нибудь тракторный колледж, а проще ПТУ. Там и жизни научат, и Родину любить – тоже.
В первую же неделю, посетив лекции ровно два раза, дорогой сыночка пропал. Анька рвала и метала! Явился Петруша через семь дней, пропахший женскими духами «Кобра» и коньяком.
- Мама, он же просто издевается над тобой! – возмущалась в трубку дочь, - ему абсолютно до фонаря учеба!
Люся первый загул сыночка стерпела, сжав зубы. Но Петюня, вкусивший любви петербургских прелестниц, решил: его любят и необразованного!
- Что за дебил у тебя вырос! – орала Люська на Степана, - а, в принципе, какого ляда я тут распинаюсь? Есть, в кого таким идиотом родиться!
- Слушай, матерь – героиня, - Степан поднялся с дивана и угрожающе навис над женой, - я тебя предупреждал: никаких академий и университетов! Школа и армия! Все!
- Да что ты говоришь? А то, что сейчас в армии творится, ты, Степушка не слыхал? Дедовщина, голодуха, Чечня, где детей режут? – последнее слово Люся не сказала, провизжала на ультразвуке!
Она специально Петьку запихнула в ВУЗ, чтобы получить желанную отсрочку. Ей буквально плохо становилось от одной только мысли об армии.
- В горячую точку против желания не отправляют, дура! – Степан зверел на глазах, - хватит из парня урода лепить!
Люся постаралась смыться в гостиную. Степан разозлился не на шутку, а собирать веником в совок очередной драгоценный хрустальный сервиз ей вовсе не хотелось.
С годами в ней развилось какое-то тупое упорство – считать себя правой во всем. Впрочем, оно, это ослиное упрямство, наверное, родилось одновременно с Люсей.
«Никогда!» - думала она, - «Никогда не будет Петька служить в армии. Откуплю, отмолю, отреву, на коленях отползаю!»
Инесса, отметившая девяносто пять лет в кругу близких (даже Ольга с Сергеем приезжали), стала плохо слышать. Но остроты ума не растеряла. Она любила сидеть в своем кресле и вспоминать прошлую жизнь, периодически впадая в старческую дрему. Супруги ни за что не позволили бы себе орать при старухе – все-таки, уважение надо иметь, но в этот раз повод был весомый. Семейной важности, так сказать.
Люся вошла в комнату с подносом. Сиделок и социальных работниц она в своем доме не терпела. Присев перед Инессой, Люся бережно повязала на старческую шею белоснежную салфетку и показала на тарелку с нежной котлетой с гарниром в виде зеленого горошка, политого сливочным маслом.
Инесса приступать к еде не торопилась. Острый взгляд нисколько не помутневших глаз пронзил Люсю.
- Опять война? Господи, да разменяйте вы уже квартиру и живите спокойно! – властно сказала она.
- Ага! Этот будет своих баб к себе водить, а дети по съемным хатам ютиться? Может, Машку пригласить в твои апартаменты? – нервно возразила Люся. Она не разевала рот и не повышала голос. Думала, что бабка не услышит все равно. Смысл распинаться? Так, душу отводила. Инесса по выражению Люсиного лица поняла, что дело пахнет керосином.
- Людмила! Прекрати развращать Петра. У нас по мужской линии самым умным был только Петин прадедушка. И то – под моим чутким руководством. Прекрати просаживать деньги! Пускай живет своим умом! И разменяй эту квартиру, черт тебя подери, упрямая ты баба!
Люся даже не успела удивиться, в порыве праведного материнского гнева, повторила:
- Дети куда пойдут, я спрашиваю? Тебе хорошо, ты одной ногой на погосте, а Анька? И Петька, паразит?
- Анька больше не вернется сюда! А Петьке вполне хватит тут места! – рявкнула Инесса.
Люся замерла на месте.
- Это почему Аня не вернется?
- Потому, что Анна уедет в Швецию. Она, в отличие от близких родственников, достаточно умна, чтобы жить в нормальной стране по нормальным законам! – Старуха взяла в руку вилку и приступила к трапезе.
Люся вернулась на кухню, весьма озадаченная. То ли Инесса выжила из ума, то ли в ней открылся дар предвидения. Хотелось бы ей верить. Но все равно страшновато. И гордость за дочь одолевает, и боязнь. Кровинушка. Интересно, что бабка этакое придумала, что она там намутила? Рассуждать было некогда – пора отправляться на работу, от которой Люся уже порядком устала. Весь вечер крики, музыка и брань. Но что делать: ради Петьки придется горбатиться. Авось, он не забудет материнскую доброту…
***
Горбатиться ради Петьки не пришлось. Дорогой мальчик вылетел, аки пробка из шампанского, уже с первого курса. Его, как миленького, приняли в родном Тихвине и утащили под белы рученьки в военкомат: принимай, страна, нового героя. Люся, взревев, кинулась вызволять чадо из солдафонской западни, но Степан, показав неожиданную твердость, так шуганул бойкую, палец в рот не клади, Люсю, что она даже не посмела припугнуть мужа своей обычной карой:
- Замолчал бы! А то позову братков, они на тебе живого места не оставят!
Степан обычно посмеивался над угрозами, а сейчас и вовсе – даже глазом не повел.
Правда, и Петруша, судя по залихватскому виду, не особо расстроился. Он на самом деле, был хорошим парнем, не без хитрецы и выгоды для себя, но подляны никому не строил и спасался больше улыбкой, да здоровым благодушием. Таких миляг обычно очень уважают дамы. Такие симпатяги нигде не пропадут. Душа компании, ну какой из Петьки студент, честное слово?
В съемной питерской квартире Анна теперь царила безраздельно! Наконец-то, можно устроить свидание с тем, в которого она «адски» влюбилась. И никто ничего не узнает. Нечего маму попусту волновать!
Инесса – та еще штучка! Сразу просекла, просканировала светлую Анькину голову и цепкий Анькин ум. Продав последние свои драгоценности, сжав белоснежные искусственные зубы, раскрутив механизм связей и блата, костьми легла, все сделала, чтобы любимая правнучка поступила не куда-нибудь, а в Инженерно-Технический Университет на Кронверкском проспекте. Далеко глядеть ей помогла давняя наперсница, любимица, умница и красавица Ирина, удачно устроенная в обществе всесильным папой.
Она не слушала глупое сердце, а повиновалась трезвому разуму. Выйдя замуж за представителя шведского консульства, еще в восьмидесятых, ловко обойдя комитетские ловушки, уехала в благополучную Швецию, где процветала по сей день, став мадам Свенссон.
Ира не скучала и не маялась от безделья, как мадам Ларссон в нравоучительном фильме Тодоровского. Ира была девой совсем другого коленкора. Присмотревшись к местному бизнесу, мадам Свенссон уже тогда поняла: будущее за высокими технологиями. Именно в фирме Иры появились первые сисадмины. Карьера мадам быстро пошла в гору.
В Россию Ирина приехала после того, как позорно рухнул железный занавес. И с удивлением открыла такой клондайк острых умов и светлых голов, что не снилось Али-бабе из сказки! Похоронив одного за другим родителей, явилась однажды в гости к Инессе: попить кофейку и потрепаться за жизнь, узнав об этой жизни изнутри. Почву прозондировать, проще говоря.
Пока хабалистая Люся посещала питерские рестораны в обнимку с Веркой, а Степка наматывал километры дорог на колеса, Ирина мило беседовала с Инессой, а заодно экзаменовала Анюту.
Выяснилось, что по информатике у девочки – пять. И педагог просто от нее в восторге.
- Ваши гены! – польстила высокая гостья Инессе и вручила свою визитку Анне, - если так и дальше пойдет, возьму тебя на работу, - пообещала Ирина, взяв с девушки слово, что та ни за что не сболтнет о своих планах ни матери, ни отцу.
Анна оказалась крепким орешком. Родителям – ни-ни! Инесса – из той же породы!
Поступив в университет, Анюта вцепилась в учебу, как бульдог в половую тряпку. Надо было ей отдать должное – блат тут вовсе не при чем! На курсе Анна стремительно взлетела на самый высокий пьедестал. В отличие от разбитного и обаятельного Пети, Анна имела цель – вырваться из объятий несчастной Родины и жить так, как она этого заслуживает. И Аня шла к своей цели уверенно.
И тут, как назло, на ее пути легло глыбиной препятствие. Анька «адски» влюбилась…