Администрация области на очередных президентских выборах поддерживала кандидатуру действующего президента, а наша районная администрация оглядывалась на областную. Так уж оказалось устроено автономное местное самоуправление: хочешь на территорию денег — слушайся область. Не будешь слушаться — выделим только на зарплату чиновникам, и то — в последнюю очередь. Поэтому, получив разнарядку прислать на стадион в Ростов представителей района, администрация развернула бурную деятельность. В результате этой деятельности появился автобус и был согласован список представителей района, которым посчастливится увидеть Ельцина на стадионе.
Я в этот список тоже попал, хотя не горел желанием тащиться по зною в областную столицу. Думал, что поедем на «Икарусе» нашего АТП, но к месту сбора подъехал необычный автобус, такого у нас ещё не видел. Большие окна, угловатый, с низкой посадкой. Каково же было моё удивление, когда обнаружил, войдя в салон, что это был городской автобус. Откуда он взялся? Конечно, наши люди комфортом не избалованы, но ехать 360 км на жёстких сиденьях по нашим дорогам… Доедет ли он до Ростова?
Автобус доехал, но времени потратили больше, чем могли бы на «Икарусе», и моё «мягкое» место за дорогу превратилось в деревяку. К сожалению, прибыли тютелька в тютельку, размяться не удалось, пришлось быстро подняться к своим местам на трибуну и опять сесть на жёсткие сиденья. Неизвестно сколько ещё ждать выступления Ельцина, но одно утешение было: места наши были на теневой стороне стадиона. Несмотря на вечернее время, солнце жарило немилосердно и зрителям на противоположной от нас стороне можно было только посочувствовать. Певец Осин разогревал и так перегретую публику, и я изображал человека, который не может усидеть на месте от ритмов молодёжной музыки. Попутчики удивлённо оглядывались на меня, но я не обращал внимания, - надо же размяться. Да и ехать назад опять придётся на том же автобусе.
Появился бодрый Ельцин, произнёс короткую эмоциональную речь, что-то сказал Осину, группа запела и президент стал танцевать. Наш главный областной начальник Чуб, который вышел на сцену вместе с гостем области, тоже начал было подтанцовывать, но потом одумался.
Народу танцы президента понравились, народ неистовствовал. А мне эта картина казалась неуместной. В стране бардак и гражданская война, а президент развлекает народ своими танцами ради избрания на второй срок. Грозный превратили в развалины, опять возникло проклятое рабство и торговля людьми. Наше донское казачество раскололось из-за чеченского вопроса, а теперь, когда центр решил согласиться на создание реестровой службы для казаков, сама тема службы на государство стало яблоком раздора для донских казаков. Объединительный Круг казаков не состоялся, хотя сам Ельцин попутно заехал в Новочеркасск, где, между присутствующими казаками и Ельциным произошло объяснение в любви. Президент подписал там бумагу о разграничении полномочий центра и области, и покатил дальше уговаривать народ проголосовать за него так, чтобы он победил в одном туре голосования.
На сцене продолжались танцы и веселье, только хмурый Коржаков, который стоял боком к зрителям, наблюдая за танцевальными па своего подопечного, портил эту разухабистую картинку. Наконец, его терпение лопнуло, и приплясывающего Ельцина увели с раскалённой сцены. И — правильно: такого работодателя надо беречь.
Зрелище для народа продолжилось, известные артисты, выступая, не забывали произнести какую-нибудь агитку в пользу выбора Ельцина на следующий президентский срок. Больше всех из артистов меня порадовал Укупник: он единственный не побоялся спуститься со сцены и пробежаться с микрофоном по беговой дорожке стадиона. Когда он остановился напротив наших трибун, я подскочил со своего места и начал приплясывать, не взирая на удивлённые взгляды некоторых своих попутчиков. Укупник побежал дальше, я, получив очередную порцию разминки для тела, уселся на жёсткое сиденье. «Ты у нас сегодня - самый заводной, Толя!» - одобрительно засмеялся мой сосед по трибуне, один из начальников районного предприятия, весёлый и приветливый человек по жизни. Впрочем, на работе он был суров со своими подчинёнными.
Хоть один вслух поддержал меня, а то эти чинуши сидят, как засушенные груши на трибунах, ничем их не расшевелишь. Боятся своё достоинство уронить.
На обратном пути в грохочущем на битом асфальте городском автобусе стало заметно веселее. Запасливые и опытные люди вытащили свои припасы, откуда-то появилось спиртное, народ закучковался, выпил, закусил, приободрился, а потом и запел. В нашем краю это любят. Песней скрасить дорогу, конечно!
А я обожаю такие моменты. У меня и мать — песенница, всегда в компаниях дишканит. Когда-то она работала дояркой, их возили на дойку в полевой стан на открытой машине. Они всегда пели, особенно возвращаясь поздно вечером домой с дойки. Знаете как далеко слышно песню в вечернем воздухе! А как она звучит! Я издалека выделял высокий чистый голос матери в хоре доярок. Пели-то они замечательно. Машины ещё не слышно, только лучи фар простреливают на подъёмах из балок пыльный воздух, а песню уже слышно. И она, почему-то, звучит с неба, будто опускается от первых звёзд. Божественный момент деревенского детства.
Доехали на городской таратайке до станицы благополучно и никого не потеряли.
Лето 1996 года прошло под знаком выборов президента. Сначала администрация готовила избирателей к правильному выбору, потом проводили выборы, а их оказалось два тура, а не один, как хотелось Ельцину, потом подводили итоги выборов. Последний этап был весьма тщателен и мог закончиться для некоторых должностных лиц сельских администраций смещением с должности. Не одномоментно, конечно, а в перспективе под благовидным предлогом. Аналогичная картина могла наблюдаться и с членами тех участковых комиссий, которые не смогли обеспечить нужного процента голосов за нужного кандидата или допустили грубое нарушение процесса, ставшее известным представителям других кандидатов. В лучшем случае, не оправдавших высокое доверие кадров выведут из комиссии, в худшем — могут погнать с работы. Тоже — в перспективе. А провинность на работе всегда можно найти.
Меня тоже назначили представительствовать от администрации района на избирательный участок, расположенный в маленьком хуторе на отшибе. Главная функция — следить за обеспеченностью избирательного процесса и правильностью процедуры. Внимательно изучил памятку, разработанную администрацией на такой случай, несколько раз проштудировал федеральный закон, попытался проконсультироваться у своего куратора, но Иван Иванович был занят выборами, отмахнулся, мол, сам разберёшься, главное — никуда не лезь и не мешай комиссии. Вот тебе раз! В памятке написано, что надо во всё вникать, а мудрый куратор посоветовал другое. Лучше послушать куратора.
Сделал подход к своему соседу по кабинету Васильевичу, он уже собаку съел на этих представительствах, опытный товарищ. Но товарищ поделился со мной воспоминаниями о знатных угощениях, которыми его потчевали комиссии, где он присутствовал. По его словам выходило, что надо послушно откликаться на приглашение комиссии выпить и закусить, а вот в процесс лезть не надо, чтобы не наломать дров. Были прецеденты. Вот там-то баранинка была, а там — шашлычок, закачаешься!..
С Васильевичем — всё ясно! Он мне не — образец, хотя, тоже произнёс это волшебное правило «никуда не лезь».
То, что меня отправили надзирать за избирательным процессом в маленький хутор, воспринял, как свою проверку администрацией на вшивость. Ежели натворю чего, то масштабы бедствия будут мизерные.
Машину не дали, подсадили к милиционеру, который ехал туда же охранять и поддерживать порядок на избирательном участке. Помещение старого, но опрятного сельского клуба было подготовлено к голосованию. Познакомился с комиссией и, проигнорировав приглашение позавтракать чем Бог послал, стал осматривать участок, сверяясь с законом. Секретарю комиссии это не понравилось, она оглянулась на младшего лейтенанта милиции, который пожал плечами, мол, я-то готов позавтракать, а за этого не отвечаю.
Всё было в порядке и я успокоился, но от завтрака отказался, чем, кажется, изумил секретаря. Но уже подошло время открывать избирательный участок и меня оставили в покое. На избирательном участке, ввиду его малости, не было даже представителей других кандидатов, они все бдили по крупным станицам района. На нашем участке всё было спокойно и пристойно, избиратели подходили постепенно, семьями. В час — по чайной ложке. Мамлей занялся чтением книги, я обратил внимание, что он шевелил губами. Судя по названию книги - «Криминалистика», - парень учился заочно. А судя по шевелению губ, начитанностью не отличался. Трудно же тебе учиться, мамлей.
Никаких нарушений избирательного процесса я не заметил и, даже, согласился отобедать в компании комиссии, правда, опять огорчив хлебосольного секретаря категорическим отказом выпить водочки. Зато милиционер не отказывал себе ни в чём. Молодец, хлопец, далеко пойдешь, тем более, что папа у тебя — человек в районе не последний.
Насколько я знаю, район проголосовал правильно уже в первом туре за президента, хотя участки, где присутствовали представители других кандидатов, показывали цифры близкие к средним по стране.
А на второй тур выборов меня представительствовать никуда не послали. Я совсем не огорчился — тоска сидеть на хуторском участке, но осадочек остался. Не показался.
Эх, надо было в комиссии водочки хлопнуть!..
