Крупнейший философ и религиовед Эмиль Дюркгейм отмечал прикладное значение религии как продукта жизнедеятельности общества. В работе «Элементарные формы религиозной жизни» он доказывал, что религия — это примитивная идеология, создаваемая самим обществом для своего сохранения и развития. И если с сохранением всё понятно, то развитие требует пояснений. Исследовав жизнь аборигенов Австралии, Дюркгейм писал: «Общество имеет в себе все необходимое, чтобы возбудить чувство божественного в сознании своих членов, главным образом с помощью той власти, которую само общество имеет над ними». Грубо говоря, невидимая власть общества и социальные сети, которыми оно "заботливо", но при этом жестко опутывает человека невидимой паутиной (от рождения), на выходе персонифицируется в некое разумное и абсолютное Бытие Матрицу.
Религиоведение конституируется на стыке таких дисциплин, как общая и социальная философия, история философии, социология и антропология, психология, лингвистика, всеобщая история, этнология, археология и др. наук. Занявшись изучением закономерностей возникновения и развитием, функционированием религии с другими областями человеческой культуры, оно опирается на философское содержание форм религиозного ведения. Ирония в том, что честные религиоведы всегда находятся вне мистического и живого опыта того, что исследуют. Вне мира религии.
Что такое общество? Не в идеале, а в реальности? Знаю точно, что никакого благоговения и преклонения (даже перед его карающей силой) оно вызвать не может. Зато, я знаю точно, что оно безальтернативно навязывает мне знания о том, что мы рождены для того, чтобы быть социальными винтиками и его социальными функциями. Вне зависимости от занимаемого человеком социального положения. Клетка-тюрьма может быть не только железная, каменная, но и золотая. В советские времена предполагалась своя квартира, дача, машина и стабильная зарплата.
Никогда общество не скажет мне о том, что я родился на этой Земле, пахнущей сотнями миллионов трав, неизведанных дорог, водоемов, рыб, стад, гор и т.д. только для того, чтобы в итоге освободится от жестких пут этого самого общества. Освободиться от всех его паразитических надстроек. В действительности, реальность общества соткана из бесконечных страхов о своих: квартирках, замочках, средствах защиты и самообороны (причем, чем выше ты поднимаешься по иерархической лестнице общества, тем сильней эти страхи. Страх потерять все временные "блага" и плюшки). Cлабые и трусливые, хищные и жестокие, жертвы и насильники, и те и другие не верящие в любовь. Боготворящие и склоняющиеся перед авторитетом, силой - вот плоть, кровь и мясо общества. Именно в этом чаду приходится жить Божьим людям с живым сердцем, которое болит от невыносимости этой реальности. Реальности общества, а теперь и "нового" общества массового потребления. Мне становится тошно от самого названия этого "божка". Вдумайтесь... массовое общество хомо потреблятиков!
Мое детское сердце помнит осеннюю листву на подошве ног. Оно помнит вкус воды из водоема, в котором смешались вкус земли и настой трав. Оно помнит распахнутые глаза и жизнь во вспыхнувших сердцах и ждет, ждет того, перед Кем оно благоговеет и Любит. Без Которого не можем жить и Которого называем Отцом и Богом. И оно помнит житие святого, где одни нелюди кромсали, резали по-живому, пытали (под восторженные вопли этого самого общества) и убивали свидетелей Веры. А слуги общества - сатанели и сатанели от того, что безнаказанно творили. Они не могли уже остановиться. Рабы общества ждали и наслаждались растягивая пытку. Ждали с каждым новым надрезом, когда у обреченной жертвы появится - животный страх. Когда они услышат мольбу о пощаде. Они хотели наконец ощутить сладострастное упоение своей властью. Власти общества… но, этого не было. Если уж на что и может претендовать общество, так это на персонификацию дьявольского начала.
Паскаль Бойер в "Естественность религиозных идей» пишет, что религиозная идея должна иметь те свойства, которые присущи любой другой идее, и в то же время иметь что-то, что выделяет ее среди конкурирующих идей, и тогда она оказывается более влиятельной. Строго говоря, не существует никакого специального поля религиозной информации. Человеческий мозг устроен таким образом, что реагирует на любую информацию, если она захватывает его внимание благодаря запоминаемости и необычности.
На первый взгляд все вроде бы правильно. Религия постулирует, если мы говорим о христианстве, абсурдность и необычность (для внешнего разума), исповедуемых её исповедниками истин. Например:
1) Бог - бесконечен, но при этом Дева Мария родила Бога (проблема несторианства). Для здравого смысла, необычность этой идеи совершенно ясна. Как конечное существо, имеющие начало и "точку" своего возникновения, могла родить Бесконечного? Кстати, для Нестория это проблема была неразрешима. Несторий допускал употребление термина Богородица, но только в особом смысле. Пресвятая Дева могла называться Богородицей, но только в том отношении, что она родила не просто человека, а человека соединенного с Богом: из ее утробы изошел сочетавшийся с человеком Бог. Но не в том смысле, что она могла родить Бога. Иначе получался логический парадокс.
2) Бог - вседоволен, но при этом Бог страдал и умер на кресте (теопасхасис).
3) Бог непознаваем, но существование богословской науки говорит само за себя.
4) Бог – запределен, но при этом мы знаем не только о Его Промысле о мире и людях, но и о том, что «Всевышний ближе к тебе, чем яремная вена».
Есть и апофатический метод религиозного познания. Апофатика говорит о том, что имена прилагаемые нами к высшему Первоначалу, раскрывают не его невыразимую природу, а «наше собственное духовное состояния, включая сознание». Так, по утверждению ещё старика Плотина, называя Единое «причиной» или «тем», «мы, как бы извне обегая Единое, стремимся истолковывать свои состояния, то будучи близ него, то отпадая из-за затруднений касательно него».
В действительности, процесс познания в силу объективных причин бесконечен. При этом мы попадаем в парадоксальную ситуацию. С одной стороны, посредством уже известного мы объясняем неизвестное. Это накладывает на наши построения элемент некого творчеств. С другой,
сфера нашего незнания, по мере того как мы познаем, будет всегда значительно больше того, что мы знаем на сегодняшний день.
Крупнейший специалист в области истории религий XX столетия английский ученый и священник Эдвин Оливер Джеймс писал: «Доступные к настоящему времени данные позволяют с большой долей уверенности утверждать, что в широком смысле слова религия в тех или иных своих проявлениях является столь же древней, как и само человечество».
Мне очевидно одно. Если общество всегда нуждается в религии (иногда она принимает причудливые формы), то живая вера человека - может вполне обходится без первого. Опыт монахов отшельников тому яркое свидетельство.
По ТЕМЕ:
иллюстрации к статье из открытых источников интернета
