- Всё, пацаны. – Димка Говорухин медленно, очень значительно и торжественно обвёл взглядом одноклассников. А в глазах за этой торжественностью – какая-то неприкрытая растерянность: – Всё, пацаны: до выпускного – сто дней.
Пацаны умолкли, недоверчиво, исподлобья, переглянулись: сто дней?.. Петруха Батурин в качестве ударной установки использовал учительский стол – в честь произнесенных Димкой слов в победоносном ритме отбарабанил соответствующую моменту мелодию.
Никита Меньшиков недовольно приподнял голову с парты: перемена большая, за окном – дождь… Устроился, было, подремать, – самое время, потому что на алгебре точно не удастся… Взглянул на Батурина:
- Ну, и чего ты… Грохочешь, как пулемётчик. Целых сто дней! Вечность! Ладно бы, – завтра выпускной. Можно было бы и порадоваться. А ты растрезвонился, Петька, за целых сто дней до выпускного. Сейчас вот Пушкин придёт… Со своими… как там… интегралами, – мало тебе не покажется. И мне поспать не дал, дятел хренов.
Пушкин – учитель математики. Пришёл в 11-А в этом году, прямо из пединститута. Коротко стриженые, золотисто-соломенным ёжиком, волосы, глаза – синь темнеющего вечернего неба, плечистый и рослый… Девчонки затаили дыхание, когда вчерашний студент вошёл в класс и представился:
- Александр Сергеевич Зыбин, ваш новый учитель математики.
Потому и Пушкин, – что Александр Сергеевич. С первого дня. Хоть и не было у математика тёмных кудрей, пышных бакенбардов и пламенного взгляда. Пушкин – так короче, к тому же всем ясно: если Пушкин, то не иначе, как Александр Сергеевич.
А что касается поэзии… Завуч, Вера Анатольевна, велела математику посетить уроки более опытных коллег, – чтоб почерпнуть педагогическое и методическое богатство. Александр Сергеевич не замедлил с посещением уроков, но как-то необъяснимо решил, что самый богатый педагогический опыт у Марии Алексеевны, если проще, – Машеньки, учительницы литературы. Перед уроком математик смиренно и почтительно попросил разрешения посидеть за последней партой в кабинете литературы и почерпнуть этот самый опыт. Учительница литературы вспыхнула. Но бровки – тоненькие тёмные крылышки – тут же заносчиво слетелись к переносице, и Мария Алексеевна снисходительно кивнула:
- Проходите.
Изучали лирику Бунина. У доски страдал Никита Меньшиков – выразительно смотрел в потолок, надеясь вспомнить, что там у Бунина дальше было:
Седое небо… надо мной… надо мной… седое небо надо мной…
Мария Алексеевна нетерпеливо подсказала Никите:
-И… лес…
Чуть покраснела, торопливо залистала учебник… А математик с последней парты негромко и застенчиво – будто виновато… – продолжил за Никиту и Марию Алексеевну:
- И лес раскрытый, обнажённый…
Внизу, вдоль просеки лесной,
Чернеет грязь в листве лимонной…
Вверху идёт холодный шум,
Внизу молчанье увяданья…
Вся молодость моя – скитанья
Да радость одиноких дум…
Меньшиков поспешно повторил:
-Вся молодость моя… Это… Радость одиноких дум, вот! А я о чём! Я ж выучил! Я ж вчера целый вечер только и делал, что учил!
Никита гордо шмыгнул носом, скосил глаза в классный журнал: хоть тройку-то поставит Мария Алексеевна?.. Что ж, даром, – целый вечер!..
РаечкаТатищева и Ксюшка Родионова захлопали в ладоши:
- Ой, Александр Сергеевич! Как хорошо у Вас получается – читать наизусть! А почитайте ещё что-нибудь!
И в эту же секунду яростные молнии из глаз Марии Алексеевы достигли последней парты, где расположился Александр Сергеевич, – чтоб почерпнуть опыт. Математик слегка нахмурился, сдержанно напомнил:
- Девочки, у вас урок.
В общем, Пушкин – это теперь зазвучало совсем уверенно и обоснованно, несмотря на золотисто-соломенный ежик волос Александра Сергеевича, что совсем не напоминал буйные кудри великого поэта.
-Никит! – Димка толкнул Меньшикова плечом: – Одиннадцатый год спишь!.. Так и выпускной проспишь!
Выпускного в 11-А стали ждать ещё с осени. Ну, сентябрь – понятно: пару недель ещё продолжаются каникулы, потом идёт обмен летними впечатлениями… Ещё надо присмотреться к новенькой, Аньке Истоминой, ещё – понять, чего всё-таки хочет от 11-А новый математик… Разобраться с 11-Б, – определить своё место и роль на школьных дискотеках. А в конце октября – этаким нежданным озарением: ребята!.. Это ж пролетела первая четверть… последняя первая четверть!..
Для девчонок из 11-А ещё с осени самым главным и желанным источником информации стали каталоги платьев для выпускного бала. Собирались стайками, рассматривали платья целые перемены, спорили – до шумных ссор. Потом вдруг умолкали, все, как одна, смотрели на Аньку Истомину. Аня надменно опускала густые тёмные ресницы, чуть заметно усмехалась, – ждала полной тишины. Потом небрежно бросала:
-Катьке это платье – как корове седло.
После минутной тишины волна девчоночьих голосов снова поднималась – девочки наперебой добивались авторитетного совета Истоминой:
-Ань, Ань! А мне! Посмотри, – как мне в этом будет? А мне, Ань, – как ты думаешь? Вот это, коралловое!
С деланым сочувствием Аня вздыхала:
- Коралловое? Тебе?.. К твоим воробьиным коленкам и мышиным косичкам? Не смеши, Алёхина. Пожалей платье.
Анина мама – не просто мама, а жена нового главного инженера шахтоуправления. С её появлением в технологическом отделе – Виктория Игоревна возглавила оздоровительный комплекс АБК (АБК – административно-бытовой комбинат – это ряд производственных служб на поверхности угольной шахты, предназначенных для обслуживания шахтёров, – примечание автора) – всем женщинам в шахтоуправлении стало ясно, что носить вот такие блузки, делать такую стрижку, пользоваться таким лаком для ногтей можно лишь в том случае, если у тебя совершенно безнадёжно обстоят дела со вкусом. Само собой, – в школе Аня выполняла те же важные функции, что её мама – в шахтоуправлении.
…Сто дней до выпускного!.. Точные подсчёты Димки Говорухина отозвались в сердцах одноклассников удивлением, радостью, неясной тревогой… И – надеждой: ещё целых сто дней!.. Андрей Басаргин тайком оглянулся на Танечку Илюхину, – будто не заметил, как настойчиво ищет его взгляд Вероника Любавина…
До конца большой перемены оставалось несколько минут. Рита Пронина выглянула в коридор, презрительно сощурила карие глаза:
- И как это некоторые не имеют ни капли гордости! Стрельцов! Ты бы вышел, поговорил с девушкой! Сашка вон извелась прямо, – всю перемену прохаживается мимо кабинета математики, чтоб тебя увидеть. А за нею – ой, не могу! – весь выводок, как за курицей-наседкой. Вот кого она воспитает из них!
Сашка – Александра Павловна, учительница 1-го Б. С самой осени ни для кого не секрет, что Александра Павловна влюблена в Ромку Стрельцова из 11-го А.
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цвет