Аня обрадовалась. До сих пор она привычно делала вид, что эти сборы в Журавлиную балку ей ничуть не интересны, – как не интересен весь 11-й А… А от Димкиного вопроса даже дух захватило. Аня уже чуть не закивала: да, конечно! Я тоже пойду, – со всеми! Но всё же сдержалась, – снисходительно ответила Димке:
- Я подумаю.
И целый вечер думала… И даже ночью просыпалась, – думала… о Димке Говорухине. Он чуть покраснел, когда спросил её: Анька, ты с нами?.. И вообще, – как жалко, что Димка собирается поступать на машиниста горного комбайна! Разве парень у студентки факультета иностранных языков может быть машинистом угольного комбайна!..
А в эти сто дней до выпускного Аня вдруг заметила, как Димка смотрит на неё. За мальчишеской заносчивостью скрывал стеснение. Иногда на уроке Аня оглядывалась, – Димка тут же опускал глаза или независимо и дерзко отворачивался к окну…
Ранним утром Аня подошла к школе. Услышала, как Стрельцов сказал Димке:
- Кого ждём? Все же собрались!
А в Димкиных глазах рассмотрела отчаянную надежду… Значит, он ждал её! И всё-таки Аня не признавалась даже самой себе, – что устала от своего высокомерия, что ей просто-напросто хочется… чтоб было так, как у Алёнки или Таньки…
Дошли до криницы. Долго пили воду, что казалась настоявшейся на полыни, но была совсем не горькой, – даже чуть уловимо сладковатой. Потом шумно брызгались, смеялись, – бегали друг за другом с полными пригоршнями воды. Пацаны развели костёр. Дым пах сухими дубовыми ветками, а когда остался красноватый жар, Ромка и Димка испекли картошку, вкуснее которой ничего не бывает, – единогласно признали девчонки… И даже крупная соль казалась самой вкусной.
По склонам Журавлиной балки разбегались крошечными огоньками полураспустившиеся бутоны воронцов. Аня встретила Димкин взгляд, неприметно улыбнулась. И решила: ну, почему бы не исполнить Димкино желание, – он же ещё не машинист подземного комбайна… а просто – самый лучший мальчишка в 11-м А. И Аня поднялась, отошла от тлеющего костра. Медленно спускалась по склону, – чтоб дать Димке полюбоваться собой… Знала, что он тоже поднимется и пойдёт за ней.
А в самом низу, где между дубами журчал ручей, что сбегал сюда от криницы, Аня заметила белую машину. Нахмурилась: ну, вот… Не получится, чтоб вот так, – они с Димкой одни… И вдруг узнала машину: это же та, что у школы бывала!.. Это же Егоров, – которого Катька Овсянникова, дочка Антонины Михайловны, гордо и счастливо называет папой!.. Аня чуть не рассмеялась: вот вам и Антонина Михайловна! Уже собралась вернуться к костру, чтоб рассказать 11-му А, как их директор проводит выходные… И вдруг узнала в женщине, которую целовал Егоров… свою мать.
Не верила, но – видела: в машине Егорова, на переднем сидении, мама…
А… отец?.. И Антонина Михайловна, – мама только вчера вечером угощала её чаем с творожными кексами…
Идти к костру Ане расхотелось. Будто рухнуло что-то. И было не до Димки Говорухина, не до восхождения на террикон и загадывания желаний. А Димка стоял за спиной. На белую машину не обращал внимания. Чуть коснулся ладонями Аниных плеч:
- Ань!..
Аня резко повернулась:
- Пойдём к нашим!
Димка растерянно ломал в пальцах сухой стебелёк:
- Ань!.. Я хотел…
А Аня почти побежала к костру…
На террикон они всё-таки забрались, – на самую вершину: оказывается, с другой стороны подъём был не таким отвесным, даже видна протоптанная тропинка. И не надо было карабкаться, как пришлось недавно Ане, – когда она ждала Александра Сергеевича. Конечно, до полуночи было ещё далеко, но уже темнело, и 11-й А решил, что желание загадать вполне можно… Тем более, – вдали засветилась огоньками зелёная ленточка-змейка: через пару минут мимо террикона пролетит скорый поезд Луганск-Симферополь, и Димка сказал:
- Пацаны!.. Девчонки!.. Желания загадываем, пока едет поезд!
Долго махали руками вслед светящейся зелёной змейке: видно было, что желание загадали все. Кроме Ани. Получилось, – она одна не знала, что загадать: с поступлением в институт всё решено… На днях отец сказал, что сразу после выпускного Аня и мама уедут на Азовское море… Не загадывать же про то, чтоб в неё влюбился будущий машинист угольного комбайна!..
А самое главное – в висках стучало: а как же теперь, – и Азовское море, и вообще, их дом… отец, – если мама с Егоровым… И… Катька Овсянникова – с её счастьем, что к ним приезжает папа, и что после выпускного папа заберёт их к себе…
На вершине террикона Аня не загадала желание. А оно всё равно сбылось: целый год после школьных дискотек Аню Истомину встречал отец… А теперь её провожал Димка Говорухин.
Димка молчал. Уже у калитки взял Аню за руку:
- Ань!..
- Дим! Давай… на выпускном поговорим.
Аня убежала, а Димка стал считать, сколько осталось до выпускного. Осталось совсем мало. Даже не верилось: будто вчера оставалось целых сто дней. И случилось так, что Димка вдруг понял: Аня – самая лучшая девчонка в классе. А понял это Димка, когда случайно увидел, как Анька незаметно положила листок с решёнными уравнениями второго варианта годовой контрольной по алгебре перед сидящим за последней партой Никитой Меньшиковым. Никита обречённо дремал: ясно же, что он ни в жизнь не решит даже одного уравнения… А у Аньки Истоминой был первый вариант. Говорухин удивился: выходит, Анька свои уравнения решила, а потом – ещё и Никитин вариант?..
... А дома всё было, как обычно: отец – на совещании в шахтоуправлении, мама в своей комнате снимала перед зеркалом макияж, что-то вполголоса напевала… Аня постояла за её спиной. И решила, что в ледяную воду лучше сразу прыгнуть…
- Мам!.. Ты… не любишь папу?
Мама ничуть не удивилась Аниному вопросу. Улыбнулась в зеркале:
- Вижу, – до выпускного осталось совсем мало дней… Раз ты задаёшь мне такие взрослые вопросы, – про любовь.
- Мама!.. Я видела… вас с Егоровым.
- И что?
- Ты… не любишь отца?
Мама рассмеялась:
- Любить – это его дело. А я… Я родила ему тебя, – он очень хотел дочку. Я готовлю ему завтрак и обед… У него каждый день – чистая и отглаженная рубашка. Ему не стыдно бывать со мной в кругу своих знакомых, – даже самых высокопоставленных.
- А… если он узнает?
- А как он узнает?
-Мам!.. А… Антонина Михайловна?
- Эта курица вовсе не достойна такого мужчины, как Егоров. Пусть знает своё место.
Ане казалось, что она беспомощно барахтается, – не в ледяной воде, а в каком-то вязком, тягучем болоте… Может, лучше утонуть, не барахтаться?.. А как же выпускной… И – Димка…
... А когда вручили аттестаты, стало ясно, что сто дней прошли… Никита Меньшиков изумлённо изучил свои отметки. По очереди толкал плечом Стрельцова и Говорухина:
- Видели, мужики?.. Видели?..
Гордиться Никите было чем: по всем предметам – весьма благополучные тройки. При том, что классная, Лидия Максимовна, предсказывала Меньшикову половину двоек. А по физкультуре – вообще пятёрка красовалась.
Андрей Басаргин держал в своих руках Танюшкины ладони, в чём-то убеждал её. Таня качала головой, оглядывалась на своих родителей. А потом Андрей и Таня всё же подошли к её отцу:
- Алексей Степанович! Послезавтра мы с Таней уезжаем в Севастополь, – сказал Андрей.
Отец закурил, с интересом взглянул на Андрея:
- Чего вдруг? Ну, ты – понятно: в моряки нацелился. А Татьяне зачем туда?
-Таня будет учиться в педагогическом. – Андрей сжал Танюшину руку: – Я поступлю в военно-морское, и мы с ней сразу распишемся.
- Пожар? – Алексей Степанович пыхнул сигаретным дымом.
Таня быстро опустила глаза. А Андрей объяснил:
- Таня беременна.
Танюшкина мать неподалёку разговаривала с матерью Андрея, с тревогой оглядывалась на мужа и детей… Расслышала последние слова мальчишки, не удивилась: она и сама обо всём догадывалась. Заторопилась к ним: Алексей вспыльчив и не сдержан, – не наговорил бы лишнего. Что-то заботливо стряхнула с пиджака, улыбнулась мужу:
- И ничего страшного!.. Ведь уже выпускной. А на выпускном, знаешь, отец, – всякое случается. Пойдём? Потанцуем, – наша с тобой любимая мелодия.
Конечно, дома ещё будет и гром, и молния… Будет и матери: не усмотрела!.. И Танюшке: догулялась!.. Ну, а сейчас – выпускной. И правда, – их с Надюшей любимая песня…
Мария Алексеевна строго сказала Александру Сергеевичу:
- Ещё один танец, и всё, – домой идём. Сашеньку кормить пора.
- Маш!.. Мария Алексеевна! – Александр Сергеевич вспомнил, что он Пушкин… ну, и вообще, – в литературе положено вот так: не – Маш!.. а – Мария Алексеевна. – Мария Алексеевна! Выходите за меня замуж!
Выходит, на выпускном и правда сбываются желания… И у Машеньки сбылось: и платье белое успела связать, – Александр Сергеевич целый вечер не сводит с неё глаз… И…
В школьный двор вошла женщина – нездешняя. Она с любопытством оглядывалась, кого-то искала взглядом. Машенька узнала её. Слова её вспомнила:
- Я мама дочки Александра Сергеевича!
Александр Сергеевич тоже заметил Ирину. Бережно сжал Машину ладошку:
- Хорошо, что она приехала. Я скажу ей, что у нас с тобой скоро свадьба. И чтоб она привезла Сашенькино свидетельство о рождении, – мне надо оформить документы об отцовстве.
Ирина подошла к ним. Насмешливым взглядом окинула Машу:
- Саш, я за дочкой.
- Дочка будет со мной. Ты обо всём написала мне в записке. И говорить нам с тобой не о чём.
- Саш, ты не понял. Это моя дочка.
- Не только твоя.
- Ты не понял. Сашенька – не твоя дочка. У неё отец есть. Он приезжает на днях. У него в военном училище тоже скоро выпускной. И мы уезжаем в Забайкалье, – к месту его службы.
У Машеньки потемнело в глазах. А Александр Сергеевич улыбнулся:
- Ир, ты о чём? Я рад за тебя. Но дочка будет со мной, – я согласен со всем, о чём ты написала мне.
- Саш, она его дочка. Его тоже Александром зовут. Мы с ним просто поссорились. И… я своим ничего не сказала.
- Ты… что говоришь, Ир?
- Сам посчитай. Сашеньке не четыре, а всего три месяца. Это я тебе сказала, – четыре. Ну, чтоб ты поверил… что всё случилось, когда мы с тобой ещё встречались. – Ирина достала из сумочки свидетельство о рождении: – Посмотри. И… прости меня, Саш. У меня и правда не было выхода. – Взглянула на Машу, усмехнулась: – Вам повезло с Зыбиным. Думаю, вы убедились в этом. Ну, и… приобрели опыт материнства, – поверьте, пригодится. Спасибо Вам, что помогали Сашке заботиться о моей девочке.
Машенька горько, безутешно расплакалась…
Алёнка Алёхина танцевала со своим шахтёром. Была Алёнка в том самом коралловом платье, – оно очень шло ей. А Анин отец, главный инженер Истомин, пригласил на вальс Катьку Василькову из 11-го А… Ту самую Катьку, про которую ещё осенью Аня небрежно сказала:
- Это платье Катьке, как корове – седло…
На выпускном Катя была в светло-бежевом платье с широкими прошивками… А когда она танцевала с инженером Истоминым, мальчишки из 11-го А и из 11-го Б вдруг увидели, какая Катюшка красивая…После танца инженер Истомин проводил Катю к подружкам. По пути подмигнул пацанам:
- Видели, мужики?.. То-то же.
Аня незаметно убежала от Димки: мама с Егоровым направились в конец тополиной аллеи. Там было совсем темно, и они не увидели Аню… Владимир Григорьевич говорил маме:
- Викуль, прости. Хорошо, что мы с тобой… ну, в общем, хорошо, что ничего у нас с тобой не было.
Мама остановилась:
- Как – не было!.. Мы же…
- Только целовались, Вика. Прости, – я не сдержался. Нам с тобой не надо больше встречаться. Мы с Антониной и с дочкой уезжаем. Антонина уже все дела передала завучу. С сентября Вера Анатольевна будет директором школы. А мы с Тоней решили, что у нас будет сын, – раз дочка уже есть. Пойдёмте, Виктория Игоревна. На выпускном надо танцевать. Имейте в виду: у Григория Петровича от девчонок отбоя нет.
Рита Пронина весь вечер танцевала с Петькой Батуриным, – назло Стрельцову. А Ромка не замечал, – он не выпускал из своей руки ладошку Александры Павловны. А когда уже собирались идти в степь, к Орлиному кургану, – встречать рассвет, Рите показалось, что Петька Батурин ничуть не хуже Стрельцова…
…Александр Сергеевич продолжал преподавать математику в Светлодарской школе, – в аспирантуре учился заочно. А к следующему выпускному Машенька родила двойняшек – Серёжку и Юленьку.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9
Навигация по каналу «Полевые цвет