Известно, что высшие должностные лица большинства государств мира обладают правом помилования. То есть могут освободить от уголовной или иного рода ответственности любого человека, не зависимо от того, виновен он или нет. Когда власть такого правителя является абсолютной, например, у монарха или диктатора, то процедура помилование, решение о котором он принимает единолично иногда под влиянием минутных порывов, порой напоминает анекдот. Причем хорошо, если этот анекдот забавный, а не скверный. О нескольких таких случаях из русской истории вам, уважаемые читатели, и поведает этот небольшой рассказ.
О роли императора Александра III (1845–1894) в истории России у историков сложилось очень противоречивое иногда просто полярное мнение. А советская историография на основании того, что за попытку покушения на его жизнь был повешен старший брат В.И. Ленина, вообще зачислила его в крайние реакционеры. Но то, что это был лично очень честный, трудолюбивый и порядочный человек, обладающий фантастической физической силой, к тому же чрезвычайно скромный в быту, например, свои мундиры он вынашивал буквально до дыр, не отрицает никто. В молодости он живо интересовался живописью, неплохо рисовал, брал уроки у известных художников. Когда он оказался у руля страны, увлечение пришлось забыть из-за нехватки времени на него, однако искусствомон все так же интересовался исобрал выдающуюся коллекцию живописи, которая стала основой для создания Русского музея, названного в честь императора уже после его смерти. И если бы не его нелюдимый характер, уклонение от контактов с, говоря современным языком, творческой интеллигенцией, полное отсутствие внешней привлекательности и болезненное пристрастие к алкоголю, то он, наверняка, смог бы много сделать для России полезного.
Впрочем, известен ряд случаев, когда этот мрачный человек показывал, что не лишен чувства юмора. Однажды гвардии рядовой Семеновского полка Илья Петров малость перебрал в кабаке и начал буянить. Солдата пытались урезонить, но Илья наглядно показал, что в гвардию брали действительно лучших, могучими ударами отправив «отдыхать» под столы трактирных половых. Тогда трактирщик кивнул на портрет императора, висевший над стойкой, и сказал: «Ты бы хоть государя постеснялся». На что Петров ответил: «Плевал я на вашего государя». На беду тут, как тут жандармы, и солдат оказался в Петропавловской крепости, а по инстанциям пошло гулять дело «Об оскорблении Его Величества». Статья была серьезная, поэтому гвардейцу грозило очень суровое наказание – минимум длительная каторга, а то и гораздо хуже.
По существующему положению все дела «об оскорблении» докладывались лично царю. Александр IIIвнимательно прочитал материалы, убедился, что инцидент не стоит и выеденного яйца, и собственноручно начертал: «Дело прекратить. Петрова освободить. Впредь моих портретов по кабакам не вешать. Передать Петрову, что я на него тоже плевал». Когда жандармский полковник довел этот вердикт до обвиняемого, то двухметровый гвардеец, уже мысленно поставивший на себе жирный крест, грохнулся в обморок. Если бы такие бумаги подали, например, Николаю I, то на месте солдата вряд ли бы кто захотел оказаться.
Однажды по политическому делу(написала одно из важнейших своих произведений — «Письмо Александру III», в котором обличала политический режим русского правительства)была арестована известная в то время оппозиционная писательница, публицисткаи борец за
равноправие женщин Мария Константиновна Цебрикова(1835–1917). Об этом доложили Государю. На титульном листе доклада царь начертал краткую резолюцию, состоящую всего из трёх слов: «Отпустите старую дуру!» Весь Петербург хохотал до слёз. Смеялись даже поклонники таланта писательницы, ржали анархисты, хихикали ультра-революционерыи даже феминистки улыбались. Это был мощный удар по репутации! Революционная карьера госпожи Цебриковой была уничтожена под корень… С горя она уехала из Петербурга и два года не показывалась в столичном обществе.
Император Николай I (1796–1855) действительно был очень придирчив и строг к подданным, даже к высшим сановникам, и, как правило, жестоко карал за самую маленькую провинность, особенно военных. В октябре 1844 года капитан-лейтенант Гвардейского экипажа К.П. Козлаковдежурил по Главному морскому штабу, который располагался в здании Адмиралтейства. Каплею не спалось и в 2 часа ночи он вышел на улицу подышать воздухом, надев фуражку и накинув шинель поверх нижнего белья. На его беду не спалось и императору. Известно, что Николай Iстрадал бессонницей и в такие моменты часто гулял в одиночку по ночным улицам столицы. Увидев знакомого гвардейского офицера, император обрадовался и удостоил его длительной весьма дружелюбной беседы, а затем предложил проводить себя до дворца. На беду моряка дворцовый подъезд был хорошо освещен, и Его Величество увидел кальсоны, торчащие из-под шинели. Николай Iстрашно разгневался и сходу отправил гвардейца на Каспийскую флотилию, с формулировкой: «Пусть служит там, пока я о нем не вспомню».
Однако известно и несколько случаев, когда император проявлял совершенно не свойственную его натуре снисходительность. Николай I всегда на прогулку выходил один без всякой охраны, а гулял он по городу довольно часто, надевая осенью длинный до пят плащ без всяких знаков различия. Однажды, в октябре 1851 года царь, когда задумчиво шел по многолюдной в тот час Дворцовой набережной, вдруг ощутил сзади довольно чувствительный толчок. Николай оторопел, но, увидев удаляющуюся спину юного прапорщика, который куда-то спешил и решил убрать «преграду» с тротуара «силовым приемом», поймал его за фалду. «Молодой человек, что вы себе позволяете!» – возмутился император. «А что такого?» – спокойно ответил нахал. «Молодой человек, в толпе надо вести себя осторожно, а если кого толкнули, то извиниться, даже если это простой мужик». С этими словами царь расстегнул плащ и показал побледневшему прапорщику свой генеральский эполет. Впрочем, когда лично доставленный самодержцем на гауптвахту юноша узнал, кого он грубо толкнул, то из белого стал зеленым.
На другой день генерал граф Петр АндреевичКлейнмихель(1789–1869), главноуправляющий путей сообщения, к чьему ведомству принадлежал невежливый прапорщик, уже докладывал императору «дело об оскорблении». Надо отдать должное графу, он не только не побоялся дать своему офицеру,мелкопоместному барону,положительную характеристику, но и подчеркнул, что тот только прибыл из глухой провинции и естественно еще не умеет себя вести. Николай Iнемного поколебался и наложил резолюцию: «Дело оставить без последствий».
Впрочем, с Николаем Iпроизошел и более забавный случай, который вполне можно было бы считать байкой, если бы император неоднократно не рассказывал его сам своим приближенным. На лето все гвардейские полки и военные училища из столицы выезжали в лагеря в район Царского Села (ныне г. Пушкин). На выходные юнкера отпускались домой, но в воскресенье вечером обязаны были снова быть в части. Чтобы пройти в район лагерей от вокзала (тогда он назывался депо), надо было сделать большой крюк вокруг Царскосельского парка. Естественно, что многие юнкера, не смотря на строжайший запрет, срезали дорогу, пробегая через территорию парка, где разрешалось находиться только членам царской семьи.
Однажды один из юнкеров, чью фамилию история так и не сохранила, возвращался с побывки привычным маршрутом, и вдруг, огибая кустарник, почти столкнулся с императором. Николай строго нахмурился и поманил юношу пальцем. «Куда идешь?» – зловещим тоном спросил он. «В лагерь, Ваше Императорское Величество». «Откуда идешь?» – еще более зловеще продолжил царь. «Из депа» – ответил несчастный, мысленно прикидывая: «Куда сошлют – в Сибирь или только в солдаты». «Болван, слово депо не склоняется». «Все склоняется перед Вашим Величеством» – отчеканил юнкер. На секунду император потерял дар речи, потом громко засмеялся, что с ним бывало крайне редко, и не только милостиво разрешил юнкеру следовать дальше, но и указал на более близкий лаз в заборе.
В Петергофе при дворце Николая I«Коттедж» служил смотрителем отставной флотский унтер-офицер Иванов. За двухметровый рост и представительную внешность его прозвали Нептуном, и он охотно откликался на это прозвище. Однажды корова забралась на цветочную клумбу перед царским дворцом. Николай с балкона заметил это и крикнул служителю, оказавшемуся поблизости: «Нептун, корова мои цветы топчет. Смотри, под арест посажу!» Ответ последовал незамедлительно: «Корова, это не по моей части! Жена не доглядела!» Царь: «Ну так ее посажу!» Нептун: «Давно пора!» Николай приказал смотрителю подняться в нему и чем кончился этот диалог –не известно.
Автор: Юрий Каторин
Канал нуждается в поддержке. Поддержать можно тут.
Читателям, интересующимся историей техники, Кот рекомендует канал Сергея Мороза.
