В 331 году (здесь и далее все даты до новой эры) произошло сражение между спартанцами Агиса III и македонянами под предводительством Антипатра. Объединенное греческое войско потеряло 5300 воинов убитыми, при этом погибло до четверти спартанцев и сам царь Агис. Потери македонян составили по Диодору 3500 человек и 1000 по Курцию Руфу. На битву Агис смог выставить армию в 20 000 человек и 2000 всадников. Антипатр привел к Мегалополю 40-тысячное войско. В блоге «Генералиссимус» в статье «Военная история Спарты. Часть 15. Битва при Мегалополе» от 21 апреля 2020 года автор публикации недоумевает: «По данным античных авторов войско Македонии, якобы, насчитывало 40 000 человек. Цифры эти, как минимум, завышены в три раза. Уходя в поход против Персии, Александр Великий оставил Антипатру для защиты Македонии 12 000 пехотинцев и 1500 всадников. В течение 332-331 годов македонский наместник регулярно отправлял Александру пополнения от 5000 до 8000 ежегодно. Поэтому вряд ли Антипатр имел под рукой более 15 000. Часть сил македонскому полководцу требовалось оставить в Македонии для защиты ее городов и границ. Таким образом, Антипатр мог выставить на бой не более 10 000 пехотинцев и 1000 всадников».
Более того, я бы добавил к сказанному, что в том же 331 году македонский наместник Фракии Зопирион совершил поход в Северное Причерноморье с 30-тысячной армией. То есть, на данный период времени общая численность македонских воинов в Европе составляла 70 000 человек. Рассмотрим не понятную автору сложившуюся ситуацию с численностью армии Антипатра и ее комплектованием предметно. Для меня, в первую очередь, удивительна указанная летописцами 22-тысячная численность спартанской армии. Это максимальное количество воинов, которое Спарта без илотов могла когда-либо выставить против неприятеля, и ее создание, несомненно, требовало от Агиса огромного напряжения. Античные источники сохранили информацию, которая может объяснить нам огромную численность спартанской армии. На сторону Агиса встали Ахейский союз, Аркадия и Элида, поставившие крупные воинские контингенты. Дройзен также сообщает: «Агис привлек к себе значительное число рассеянных при Иссе наемников. Место вербовки на Тенаре предоставило в его распоряжение столько воинов, сколько он мог нанять на имевшиеся у него персидские деньги. Он завязал с патриотами городов Пелопоннеса сношения. Смелость, с какой он умел увеличивать свое войско и число приверженцев, давали противникам Македонии надежду на скорое спасение». Агис начал формировать свое войско на Крите, где навербовал 8000 греческих наемников, большинство из которых было закаленными в боях воинами. Сама Спарта также выставила практически всех своих воинов.
А теперь давайте поймем и объясним создание 40-тысячной армии Антипатра. Осенью 331 года Александр послал из Суз Менета с 3000 талантов, приказав ему передать из этих денег Антипатру столько, сколько ему понадобится для ведения войны против Агиса. Таким образом, финансовый вопрос перед Антипатром не стоял так остро как перед Агисом, который получил от персидского царя на вербовку наемников только 30 талантов, то есть, ровно в сто раз меньше. О численности армии македонян в 40 000 человек мы знаем только из одного источника в лице Диодора, но я думаю, что она соответствует действительности и объясню почему. Идти против 20-тысячной армии Агиса, основу которой преимущественно составляли наемники ветераны и сами спартанцы, Антипатру с не более чем 10-тысячным войском, как утверждает автор статьи, было безумной затеей. Зная осторожность Антипатра в ведении боевых действий, я не сомневаюсь, что прежде чем подойти к Мегалополю, наместник Македонии обеспечил себе значительное и по Диодору двукратное численное превосходство над противником. А комплектование многочисленной армии Антипатра без дополнительного набора воинов в самой Македонии объясняется довольно просто. Дройзен пишет: «Антипатр двинулся на юг, и, присоединив к своему войску при дальнейшем движении контингенты наиболее надежных союзников, он со значительным войском – его определяют в 40 тысяч человек – перешел через Истм. Он был достаточно силен для того, чтобы отказаться от предложенной ему помощи тех, которые теперь утверждали, что вооружались на защиту царева дела». Как мы видим, Антипатр был настолько уверен в своих силах и численном преимуществе над противником, что отказался присоединить к своей армии отряды не надежных, на его взгляд, греческих союзников. Диодор также указывает, что: «Присоединив отряды эллинов-союзников он (Антипатр) собрал армию не менее 40 000 человек».
По условиям Коринфского договора, подписного в 337 году всеми греческими полисами за исключением Спарты, греки обязались согласно утверждению Юстина поставить в союзную армию под руководством царя Македонии 200 000 пехотинцев и 15 000 всадников. Я понимаю, что данные цифры явно завышены, но, тем не менее, они приведены многими архивными летописцами. Выполнение условий данного договора по требованию Антипатра было неукоснительным, учитывая, что находящиеся в это время в армии Александра греческие контингенты одновременно являлись заложниками верности родных полисов. После победы в битве при Гранике Александр отправил в Афины 300 комплектов персидского военного снаряжения в дар Афине Палладе и велел сделать надпись: «Александр, сын Филиппа, и все эллины, за исключением лакедемонян, взяли от варваров, обитающих в Азии». Поэтому присоединение к 10-тысячному македонскому корпусу Антипатра 30-тысячных греческих союзных сил не представляется чем-то маловероятным.
Также в своей статье автор безосновательно упрекает Агиса в проявлении недальновидности: «У спартанского царя были шансы на победу, но Агис опрометчивыми и непродуманными решениями свел к нулю свое численное преимущество. Для решающей битвы он избрал узкую равнину, где двойное преимущество спартанцев теряло свое значение». Я всегда с не пониманием относился к критическим публикациям, в которых авторы статей без малейшей тени сомнения ставят свои полководческие дарования выше величайших стратегов древности и спустя тысячелетия, сидя за компьютерным столом, оценивают ситуацию гораздо реалистичнее, чем современники на месте происходящих событий. По поводу, якобы, двойного преимущества спартанцев над войском Антипатра я уже дал пояснение. Что касается выбора места сражения, то Агис занял верную позицию и это подтверждает Курций Руф: «Спартанцам не хватало полководца (Агис был ранен и унесен с поля битвы), македонянам – простора для боя». Подчеркиваю, именно – простора для боя. То есть, Агис при численном меньшинстве спартанцев, нивелировал преимущество противника в воинах тем, что не позволил всем македонянам одновременно принять участие в сражении. Как искусный полководец Агис осознавал, что при отсутствии возможности какого-либо маневра у Антипатра на ограниченном пространстве только во фронтальном бою спартанцы в сражении имели шансы на успех. В 222 году в битве при Селассии у спартанцев Клеомена также было 20 000 пехотинцев, которым противостояло около 30 000 македонян Антигона III Досона и Ахейских союзников. И опять же спартанцы заняли позицию в узкой долине, уравняв численность одновременно сражающихся воинов. Находясь в численном меньшинстве, подобную тактику ведения боя избрали спартанские цари Леонид в Фермопилах и Агесилай в Египте. Вполне возможно, что именно серьезное ранение в бедро и вынос Агиса телохранителями с поля битвы при Мегалополе надломило боевой дух объединенного греческого войска.
Автор блога «Генералиссимус» при отсутствии данных архивных источников приводит свое видение боевого построения объединенной греческой армии: «Агис со своими спартанцами НАВЕРНЯКА (выделено мною) занял левый фланг, бывшие наемники Дария, скорее всего, стали в центре, прочие контингенты Пелопоннеса выстроились на правом крыле». Как говорится, абсолютно ничего личного, но если в объединенном греческом войске спартанцы Агиса заняли именно левый фланг, по мнению автора статьи, то это свидетельствует о его полной некомпетентности знаний в области спартанских традиций боевого построения перед сражением. Тем для меня удивительнее («наверняка») его наивная убежденность в своей правоте.
