В начале августа 1941 года генерал Громадин, командующий ПВО столицы, приказал лётчику Фёдорову на Пе-2 пройти над Москвой.
Задача была простой. С высоты три километра надо было провести фотографирование заводов и других важных объектов.
Это делалось для того, чтобы оценить, как они выглядят с неба, чтобы маскировкой сбить с толку немецкие бомбардировщики.
Так как и зенитчики, и истребители ПВО бдили за небом, их всех предупредили, что в такой то день, в такое то время будет летать наш Пе-2. Его не трогать.
Фёдоров взлетел и пошёл по установленному маршруту.
И только он лёг на курс, и начал подходить к первому объекту, как стрелок радист сообщил ему, что по ним ударили зенитки.
Лётчик решил, что это недотёпы какие то. Он покачал крыльями, подавая сигнал, что, дескать, я свой, не надо стрелять.
Штурман сразу же пустил пару зелёных ракет. Это тоже был знак своих.
Но зенитчики продолжали обстрел.
Причём, по нашему самолёту начали лупить и другие батареи.
Пришлось уклоняться, совершать противозенитный манёвр. Конечно, при этом экипажу понадобились для успокоения те самые слова, которые не очень приличные.
И вдруг, прямо по курсу Пе-2 рванул зенитный снаряд крупного калибра.
Штурман уже кричит Фёдорову, что пальба усиливается. Он насчитал порядка сорока разрывов и они всё кучнее бьют.
Ни о каком фотографировании речи уже нет. Лётчик приказал ещё раз дать пару зелёных ракет, а сам, уходя от разрывов зенитных снарядов, перевёл самолёт в крутое пике.
Вот так, на бреющем полёте, Фёдоров решил добраться до своего аэродрома. Но ему это не удалось.
Прямо перед Пе-2 вдруг сверкнули две пулемётные очереди.
Лётчик закрутил головой. Его взяли в клещи четыре истребителя ЛаГГ-3. При этом подают сигналы, дескать, следуй за нами.
Стрелок радист машет истребителям руками, показывает на красные звёзды на крыльях пикировщика. Но те только иногда дают пулемётные очереди, указывая путь, чтоб не сбились с маршрута.
Фёдоров сказал вслух несколько неприличных слов, но делать нечего, идёт, куда его ведут и не поспоришь ведь.
Приземлились где то под Москвой на полевом аэродроме.
Тут же около самолёта автоматчики, окружили со всех сторон. У всех лица суровые.
Экипаж выходит с хмурыми лицами, все оглядываются. Но Фёдоров вдруг увидел командира истребительного полка.
Они были раньше знакомы.
Ситуация сразу прояснилась. Стали осматривать пикирующий бомбардировщик. Насчитали около тридцати пробоин.
И тут мчится автомобиль по аэродрому. Из него кричит посыльный, что лётчика Фёдорова срочно требует к телефону генерал Громадин.
Тот выслушал доклад, по голосу ясно, что недоволен. Но Фёдоров предложил сделать такой же вылет прямо сейчас, но на У-2.
Этот самолёт сбивать точно не станут. А Громадин сказал, что сейчас прикажет, чтобы на У-2 внимания не обращали.
К вечеру облёт всех объектов и их фотографирование было произведено.
На следующий день Фёдоров докладывал об итогах своих вчерашних полётов.
Вроде всё прошло нормально, боевая задача выполнена.
Но генерал Громадин вдруг совершенно неожиданно заявил, что очень плохо, что наши зенитчики не смогли сбить Пе-2.
То есть он сделал вывод, что стреляют плохо. А надо лучше. Фёдоров благоразумно промолчал.
