6
Никогда прежде я не видал в Парашкино столько машин, тем более возле кладбища. Ну, точно, всё село съехалось на обещанный администрацией праздник. Обещано было, что в честь Пасхи и окончания Великого поста (интересно, соблюдал ли его кто-нибудь) напоят и накормят всех желающих БЕСПЛАТНО. Кто же откажется от такой халявы! И, конечно же, спасибо нашим остроумным спонсорам - директору ООО «Новая жизнь» и иже с ним.
Собственно, сам праздник проходил за кладбищем, в бывшем колхозном саду. Сад лет пятнадцать стоял заброшенным, часть деревьев погибла, однако место с точки зрения отдыха стало излюбленным для селян. Частенько там проводились различные мероприятия, в том числе спортивные, а уж про пикники отдельных граждан не стоит и говорить. А что, очень удобно, считай сразу за селом вполне себе природа и уединение!
Мы с Ванькой решили начать с пивка, купленного в магазине. Восседая на бревнах у крайнего дома, потягивая из бутылок, наблюдали за людьми, чинно перетекавшими с кладбища в сад. Мы не захотели идти на кладбище, считая, что навещать умерших нужно не по каким-то числам, а когда захочется. К тому же, слышал я, что конкретно на Пасху нельзя ходить на могилки. Вроде бы у мертвых в этот день своя Пасха, а живые только мешают.
Пиво закончилось, денег у нас больше не было, и мы поперлись в общество напрямую, то есть наискосок через пустырь, заставленный личным транспортом. Надо сказать, долго мы шли, с остановками у отдельных автомобилей, привлекших наше внимание. Пока дошли, наверно пол праздника прошло. Когда народ с криками стал выбегать из-за деревьев, мы оказались как раз между кладбищем и садом.
Такого животного ужаса мне еще не доводилось встречать. Он мгновенно передавался от одного к другому при виде испуганного лица. Что могло произойти под воздействием прямых солнечных лучей, что так напугало всех? Ошарашенные мы вертели головами в окружающей плоскости и не двигались с места. Ясно, что кто-то на кого-то напал. Но кто и почему? Террористы? В далекой от горячих точек местности, как-то не верилось в вооруженное нападение.
И всё-таки, люди реально убегали, как от смерти. А из того, что они кричали, выходило нечто абсолютно неправдоподобное. Типа Дмитрий Дмитриевич и вся наша администрация, в купе с милицией превратились в разъяренных животных. Эти звери, якобы, напали на людей с целью сожрать.
И, конечно же, мы с Ванькой достоялись, что бежать стало некуда. Каждому, в обезумевшей от страха толпе, почему-то обязательно надо было найти своё авто и уехать на нем. Из-за этого на пустыре вспучивались заторы и пробки. Импровизированная стоянка превратилась в оруще-сигналящее месиво из плоти и железа. Броситься в это тесто значило, либо застрять в нем, либо стать жертвой паникующих людей, которые, если не затопчут, так задавят.
Пуститься вдоль кладбища в другую сторону, означало удалиться от жилья, чего делать так же не хотелось. Мысль о доме казалась оптимальной. В лесу, в овраге нету каменных стен. Оставалась одна дорога – прямиком через кладбище, в село, домой, запереться на ключ, забраться в шкаф, залезть под кровать, взять в руки нож или топор. Но мы всё еще сомневались и медлили…
И тут появились оборотни, по-другому не назовешь. Это были существа с телом человека и головой зверя. Волки или собаки, а может специально выведенные гибриды. Кто в милицейской форме, кто в белых рубашках и галстуках, по всему видать, служебная бюрократия. Передвигались они как люди, но вели себя как хищники. Кстати, эти их звериные головы были намного крупнее, чем у настоящих зверюшек.
Догоняя, они сбивали с ног. Отрывали руки и головы. Упивались фонтанирующей кровью. Полузвериными конечностями вспарывали грудные клетки, переламывая ребра, будто палочки. Погружая морды в развороченные, еще дергающиеся тела, с жадностью выедали горячие внутренности. От крика их жертв подступало безумие. От их звериного рыка останавливалось сердце...
Последним из сада выбежало совсем нечто с бычьей головой, с клыками, торчавшими из коровьей пасти, словно красные сосульки. Направляясь в гущу народа, оно угрожающе ревело. Его одежда пропиталась кровью, впрочем, как и у остальных тварей. Голова Минотавра была огромной. Понятно кто это. Интересно, в кого превратилась его жена? Мое любопытство прервал Ванек, дергая за рукав, мол, давай уже, валим отсюда, через кладбище, так через кладбище!
Вломившись на кладбище, неожиданно для себя мы попали в ловушку, врезались в спины других беглецов, плотной кучкой пятившихся к глухому с этой стороны забору. В совершенно потусторонней тишине из могил вылезали мертвецы. Слышался лишь шорох раскапываемой земли и слабый треск гнилых гробов. Все присутствующие здесь живые не дышали и будто попроглатывали языки.
Мертвецы явно не торопились. И действительно, куда им спешить? Они словно наслаждались возможностью подвигаться и никак не реагировали на нас. Может просто приходили в себя после долгой спячки. Не знаю, на что мы надеялись, продолжая медленно пятиться, вместо того чтобы дать дёру со всех ног. Или это такой вид ступора, когда не веришь в очевидное и надеешься на что непонятно.
Знакомый старичок обернулся, узнав меня, округлил глаза. Попробовал сказать, но поперхнулся. Что-то он сглотнул, затем вздохнул и наконец заговорил. Вернее, быстро-быстро с оглядкой на меня зашептал. Ему непременно нужно было с кем-нибудь поделиться. От него-то я узнал начало истории...
А начиналось всё прекрасней некуда. Свежая травка. Молоденькие листочки. Столы рядами. На столах выпивка и закуска. Единственный минус, что стоя.
Начальство, начиная с малюсенького произносило праздничные речи. Выступил - выпили. Закусили - следующий.
Всё хорошо, всё замечательно. Было бы лучше, кабы знали, почему поздравители помалкивают, что Христос Воскресе.
Понятное дело, меж собой-то мы похристосовались. А начальство, оно же грамотное ему видней, как теперь полагается.
Прошел час или около. Народишко застоялся. Пожилые запели. Молодежь затребовала музыку. Не всё же пить да жрать.
А тут Коркин, мол, дорогие земляки, минуточку внимания, не разбредайтесь, вас желает поздравить наш многоуважаемый спонсор, он приготовил вам сюрприз…
Слава Богу, старая моя не пошла на это сатанинское гульбище. Куда бы я с ней сейчас? Как молебный дом сгорел и пропал наш батюшка, сдала она здорово. Осиротели, грит, мы.
Ты знаешь, люди говорят, что пожарка без воды приехала, а пожарники пьяные в стельку. Это же надо такое учудить, прямо диверсия какая-то! А?
Ну, так вот, вышел этот блеклый на середину, поднял руки, как будто молиться собрался. Слава Богу, думаю, хоть кто-то из начальства похристосуется с людьми.
А мне как на грех приспичило. Отошел я в сторонку. На минутку отвлекся и прослушал, что он там говорил вначале. Только слышу, народ гудеть перестал. Стыдно стало, молятся все, а я тут.
Заторопился тогда, чтоб «Воистину Воскресе», хоть со всеми сказать. И что ты думаешь? Ремень заело! Знаешь ведь, как бывает - ты себе, а оно себе. Не могу застегнуть и всё тут. В дырочки не попаду.
Справился кое-как, выхожу из-за дерева, а блеклый, значит, руки-то всё вверху держит, смотрит прямо на Солнце и чушь какую-то мелет, якобы, тьма поглощает души, а свет пожирает плоть. Мол, Бог наш Свет, прими нашу жертву - плоть и кровь человеческую…
Тут-то я и встал, будто ноги вкопали. У людей тоже глаза донышком. Переглядываются, недоумевают. Но не все удивляются, некоторые ехидненько жмурятся, словно от зла благодати ждут.
Думал сперва, что со зрением непорядок. Будто Солнце и впрямь засветило ярче. И прибавляет еще. Слепну что ли? Тру их, значит, тру, зырки-то свои. Смотрю, не я один - многие трут.
Потом глядь, а начальство наше наизнанку выворачивается. Видеть вижу, но глазам не верю. Лишнего что ли выпил, не пойму, что делается - морды-то у них звериные изнутри лезут!
А когда они кинулись людей хватать, тут-то все и опомнились, и побежали кто куда. А я плюх на живот и по-пластунски. Пол войны на пузе отползали. Что тут до кладбища-то ползти!
На этом его рассказ оборвался, потому что мы заметили, что заметили нас. Был ли первый, оповестивший остальных или все они одновременно, только лица мертвецов, у кого они еще сохранились и то, что осталось от них, развернулись к нам.
Медленно с закрытыми глазами, у кого были, мертвые тронулись. Некоторые, сохраняя относительную осанку. Большинство, ломаясь на ходу. Низ отделялся от верха. Отваливались руки или ноги. Переломившись пополам, они всё равно ползли. Если так можно выразиться, осознанно и целенаправленно ползли даже потерянные части.
Никаких сражений с трупами. Это в киношках герои метелятся со всякой нечистью. Уровень ужаса от сверхъестественного настолько велик, что сопротивление просто нереально, кроме бегства, если не охватит какое-нибудь непреодолимое, независящее от нашей воли оцепенение. По собственному опыту знаю.
Со мной приключилось как раз такое. Точно, что как вкопанный стоял я, наблюдая боковым зрением за людьми, которые, не разбирая дороги брызнули по сторонам. Что-то крикнул Ванек, перед тем как с досадой махнул на меня рукой и побежал. Но не далеко… Кажется, других тоже быстро похватали. Слишком тесно на нашем кладбище от могил и оградок, пройти невозможно, не то, чтобы бежать…
Потом наоборот зрение сузилось, и я видел только прямо перед собой. Ко мне подползал безногий скелет. Что я чувствовал в тот момент? А хрен его знает. Больше всего, наверное, удивление, возникшее еще тогда, когда народ ринулся из сада.
Я ни о чем не думал. Я просто смотрел, как оно ползет, проворно переставляя руками. Чем ближе ко мне, тем быстрее. У черепа тоже бывает выражение. Оно, казалось, предвкушавшим добычу или вроде того.
Останки были уже рядом... Желтый в мелких трещинках череп. Редкие изъеденные кариесом зубы верхней челюсти. Нижняя очевидно утрачена. Постукивание костяшек, напоминавшее звук хорошо высушенных сделанных из хлебного мякиша четок. Скрип суставов…
Прямо из воздуха появилась женщина. В ней не было чего-либо ангельского или божественного. Самая обыкновенная тетенька. Полноватая. Среднего роста. Короткая стрижка с челкой. Лицо сердечком. И черные круги вокруг глаз. По виду рядовая сельская бухгалтерша. С одной стороны серая мышка, с другой какая никакая начальница.
Обычным движением, словно копая огород, она поставила ногу на спину скелета, и он тут же рассыпался в прах. Понятно, что на фоне общей трагедии первое, что пришло в голову это почему именно меня взяли и так чудесно спасли? Мол, за какие такие заслуги?
И снова я удивился, теперь тому, что она ответила, по-видимому, прочитав пропечатавшуюся на моей физиономии мысль. Она сказала, что я бережёный. А что значит береженый? Меня кто-то бережет, то есть какие-то потусторонние силы стоят на страже моей безопасности или как?
Я проснулся посреди ночи. Фантастика полностью отсутствовала. Но присутствовали знакомые уже мурашки. Они нет-нет да пробегали по спине, обдавая и душу, и тело замогильным холодом, давая понять, что сверхъестественное где-то поблизости. Оно здесь, даже если ты не веришь в него. Минут пять волны ужаса заставляли сжиматься и манипулировать одеялом, словно плащом невидимкой. Ничего себе сон...
На проходной сторож поделился новостью, мол, слыхал, Дмитрич объявил на Паску выходной? И, что явка на праздник всем строго обязательно, а тех, кто не выполнит распоряжение директора, уволят. Откуда же я слыхал? Хотя, может и слыхал…
На территории правления мужики грузили доски в грузовики. Материалы везли в бывший колхозный сад за кладбищем. Столы собирали на месте. С необъяснимым рвением я направился в контору писать заявление.
Знакомая бухгалтерша вспылила, мол, сдурел совсем, чем жить будешь. По нашим временам работой не разбрасываются. Баранов разведу! Или что-то вроде того ответил я, размашисто подписывая окончательную бумагу.
Женщина не поверила и спросила, мол, почему увольняешься, неужели на вахты решил. Перед тем, как закрыть за собой дверь, я внимательно посмотрел на нее. Нет, не похожа. И загадочно ответил, что просто не хочу быть едой.
Пока то, да сё слух разлетелся по всей центральной усадьбе ООО «Новая жизнь». Самоликвидация у нас как бы случай из ряда вон. Все смотрели, как я шел к проходной. Я не слышал, о чем говорили вокруг меня, пока шел как сквозь строй. В ушах стояло другое...
Береженый береженый… Шептали мертвецы, мимо которых я проходил с гордо поднятой от страха головой... Береженый береженый… Доносился мне вслед отвратительный мертвый шепот, пока, наконец, я ни открыл пронзительно скрипнувшую калитку...
Я курил, сидя на своей лавочке за двором. Ванек похристосовался еще на подходе. Я ответил, как положено.
А далее у нас вышел примерно такой диалог. Пойдешь на праздник? Не а. Халява же! Не а. А по пивку?! Не а. С другом не хочешь выпить?! Не а...
Потом Ванек почесал затылок и восвояси отчалил. Проскочил было магазин, чуть помедлил, вернулся...
Да ну их с ихней халявой, береженого Бог бережет! Или о чем-то вроде того подумал я, отправляя бычок на асфальт. И с работой так же! Лучше я сам на себя работать буду!
Вышел Ванька с пакетом, свернул в улицу, ведущую на кладбище. Я пошел в хату. Калитка скрипнула. Зараза! Щаз же смажу...
Автор: dmitriy.dmitriy
Источник: https://litclubbs.ru/articles/25975-berezhyonyi.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
