Осень и зиму прожили. Разгоралась весна. Соскучился батюшка по рыбалочке. Ангел не рыбка, но и ангела можно поймать на крючок. Имелись у ООО «Новая жизнь» и собственные пруды с карасями. Правда, допускались к ним, только избранные рыбаки...
Как-то, какой-то новоявленный прихожанин, мужчина предпенсионного возраста занес на воскресную службу богатый улов. Освяти батюшка! Эх-хе-хе. Брюхо с икрой. Особь в пол руки.
Расчувствовался отец Геннадий, где, мол, такие водятся? Там-то и там-то, вот, мол и пропуск лишний - своячок отказался. Место хорошее, оборудованное, хоть с утречка, хоть в ночь. Есть где погреться и переночевать. Если батюшка желает, то и ушицу организуем! По нашему, по парашкинскому рецепту с угольком вместо соли!
Были сомнения. Строжайший пост и уши не выходили из головы. Но ложились контраргументы, как снаряды из гаубиц весомо и убедительно. До Пасхи еще далеко – успею грех отмолить. Епитимью на себя наложу. А уши может и померещились, показать не попросишь ведь. Зато с главой взаимопонимание наладилось. Колоколенку с его помощью возвели. А колокол он к празднику привезет. Заказали уже колокол в Воронеже. Боится Нечистый колокольного звона!
Грела душу картонка бумажная. Нет-нет, вынимался пропуск из кармана подрясника. Эх, была не была. Как люди говорят, охота пуще неволи! Да и не грех вовсе рыбку половить и ушицу похлебать…
Уха получилась - ум отъешь! Но никто не сказал о секретном ингредиенте, добавленном в суп. Речь идет о водке. Батюшка не раскушал подвох, попросил добавочку, а чуть погодя захмелел.
И уж очень хорошей показалась компания. Ничего страшного, если один стаканчик. За знакомство приятное можно и в пост, главное мясом не закусывать. Второй. Третий. Четвертый...
Как истинно русский человек отец Геннадий, когда нужно не пьет и довольствуется малым, но иногда ему просто необходимо гораздо больше...
Крики и свет разломили больную голову, как апельсин. Проснувшись на досках, заменявших кровать, не помнил батюшка, когда лег и почему разделся догола.
Посреди бытовки стояла на коленях обнаженная женщина. Зверского вида мужик таскал ее за волосы. Еще несколько кошмарных лиц сгрудилось за спиной разгневанного мужа.
Это был муж, по крайней мере, так выходило из его рта, вместе с проклятиями и угрозами в адрес молившей о пощаде жены.
Похоже, всё началось, только что. Злобные лица бросились на отца Геннадия, наваливаясь плашмя. Наверное, в пику его сопротивлению, о котором он не успел и помыслить.
Очевидное положение складывалось в чудовищный факт. Сквозь отвратительное самочувствие и насилие батюшка задавался вопросом о том, как такое могло произойти.
Неужели он действительно пал? Нет, он не мог, он строго соблюдал данный Богу обет, избегал не то чтобы заглядываться, даже смотреть на женщин. Давалось это нелегко, но почти стало привычкой.
Доходило и до бессонницы. Если бы не молитвенное правило и бесчисленные поклоны, отбиваемые по ночам, то вряд ли бы он устоял перед искушением.
Изредка житейское море будоражили алкогольные шторма, но чтобы прелюбодействовать в беспамятстве, эдакого еще не бывало. Не поверил он, что опустился и сейчас.
Пока ему давили на горло и опутывали ноги простыней, силился отец Геннадий, хоть что-нибудь вспомнить. Сколько же они выпили? Много…
И тут потоком эпизодических картин в ум ворвалось вчерашнее…
Женщины появились уже в темноте. Когда вдосталь нарыбачившись и наговорившись мужчины заскучали. На КПП был телефон, и кто-то кому-то позвонил. И они прибыли, раззадорив мужской энтузиазм.
Лично начальник парашкинской милиции привез двух подержанного вида бабенок. Рыбное место буквально взбурлило похотливыми ухаживаниями за еще вполне привлекательными особами.
Поддержав компанию, распитием беленькой, главный милиционер укатил, увезя с собой и одну из женщин. Оставшаяся расположилась в вагончике, куда поочередно стал забрасывать снасти весь мужеский пол.
Вспомнил отец Геннадий, как шутили рыбаки, когда подошла его, якобы, очередь. Не хочешь огурчик помариновать?! Ты хоть и батюшка, но молодой ведь мужик, как без баб-то обходишься? Противоестественно, мол, воздерживаться. Или ты из этих?! Ха Ха Ха!
Отнекивался он, лишь до тех пор, пока пьяная нимфа в рыбацких сапогах, в бушлате едва прикрывавшем ее наготу ни выползла из своего прибежища, мол, кончились что ли желающие или ослабли от водки?
Сдобными белыми булками плюхнулась к нему на колени, мол, не припомню, чтобы этот волосатенький любил меня. Она мусолила его ухо, лезла в штаны. Прилюдно это больше смущало, чем возбуждало. Потребовала от него брудершафт и целование в засос. Закусывать водку поцелуем он не пробовал, даже в юности.
Но, не смотря ни на что была в ней изюминка - смесь озорства и нежности в блестевших глазах и упрямых руках. В конце концов, ее сравнимая с жаждой потребность возбудила в нем жалость к себе. Почему он должен отказываться от жизни? Кому это нужно? Это же и впрямь ненормально!
Потом уже, на деревянном ложе, кураж настойчивости обуял и его. В любви признавался. Жениться хотел. С лукавством ребячливым возражала она, что замужем и трое детей. А он всё не унимался, обещал искренне, что и деток усыновит. И смеялись они счастливые, и любили с темпераментной благодарностью. Как отключились, не помнил он, хоть убей…
Странно, что не проступок ранил его душу, а воспоминание о нем. Всплывшие образы сокрушили душу и ослабили плоть. Не усомнился он в своей памяти. Но так ли всё было на самом деле? Он ли это был? А может это какой-нибудь Иван живущий в его теле…
Однако чувство вины вязало прочнее, чем руки людей. Собственная совесть говорила ему, что он виновен, виновен уже в том, что находится здесь.
Поддавшись страстям, получил он заслуженную расплату. Это и есть Высший Суд, совпавший с его личным. Почему такой строгий, да потому что со священника двойной спрос. Думал он, что выпавшая на его долю мука это искупление…
Его избили, обрезали волосы и бороду, бросили в багажник машины и куда-то повезли…
Он успел задремать. Полусонного шмякнули об землю, как труп. Развязали. Швырнули в лицо каким-то шмотьем. Убирайся отсюда, не нужен нам такой поп.
Он, было, заикнулся, что в молебном доме остались вещи и документы, забрать бы…
А вот с этим, дескать, облом, всё сгорело. Скажи спасибо, что самого не убили. Иди отсюда совсем и как есть. Тебе в ту сторону...
Надпись на приграничной стеле издевательски гласила "Доброго пути". А может это и есть его путь к Господу – отказ от всего земного, даже от служения Ему? Быть, просто быть - никем и ничем…
С разбитыми губами, с заплывшим глазом, с прической а-ля пес в лишаях, напоминал он, то ли сумасшедшего, то ли юродивого...
Последнее, что услышали от бывшего батюшки рассаживавшиеся по машинам мужики, были не ругательства им в спины и не мольбы о прощении, человек, как бы, между прочим, заметил, что нет Бога на этой земле и поэтому она проклята.
Твоего точно нет и не было никогда. Стоявший на обочине бомж так и не понял, кто это сказал, кто-то из только что уехавших или он сам…
Продолжение следует...
- Бережёный. Часть 6
Автор: dmitriy.dmitriy
Источник: https://litclubbs.ru/articles/25975-berezhyonyi.html
Содержание:
- Бережёный. Часть 6
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
