Маша закончила писать письмо. С той жизнью ее еще пока связывала тоненькая ниточка – Анна. Маша очень хотела, чтобы добрая мягкая женщина была ей матерью. Хотя бы так, на расстоянии. Они переписывались, и Анна не очень умело рассказывала ей о себе, о Люсе. Правда, о главном: Люсином замужестве, рождении дочери, нерадостной жизни со Степаном – Анна тактично помалкивала. Размыто как-то сообщала пару слов. Не хотелось писать об этом. Это потом, когда Маша вышла замуж – скупо сообщила, нехотя о том, что Люся стала мамой. Дочку зовут Анечкой. Фамилия у Анечки – Колесникова.
От Маши пришло короткое письмо: «Передайте молодым родителям мои поздравления. Пусть будут счастливы. Я тоже очень счастлива, несмотря ни на что»
Сережка заглянул Маше через плечо:
- Ну что, писательница моя? Закончила повесть свою? Уж третью страницу строчишь?
Маша прикрыла ладошкой тетрадный лист. Улыбнулась застенчиво.
- Да я уже все, Сережа.
Заклеила конверт, написала обратный адрес. Сергей помог ей накинуть на плечи пальто. Со вздохом облегчения оделся сам.
- У других мужиков жены красятся, мажутся по два часа, а моя письмена пишет!
Они вышли из дома, и Сережа заботливо поправил воротник на пальто Маши. Вот так, рядышком и отправились по улице поселка. Сегодня они были приглашены в гости к Тетеркиным на день рождения. Галина Тетеркина праздновала свой юбилей. К столу должны были подать лосятину в брусничном соусе.
- Как в лучших домах Лондона, - смеялся Костик Тетеркин, муж Галины и лучший друг Сергея, - Галка с ума сходит потихоньку. Нормально бы потушила с картошкой или пельменей накрутила. Так ведь нет – бабилей у нее!
Маша вышла замуж в прошлом году. Ничего особенного. Все – как у всех. С Сережкой познакомилась в артели, когда кашеварила на точке в тайге. Он, молодой, симпатичный, целый месяц делал вид, что к Маше равнодушен. Да Маша слепой, однако, не была. Сережка колол дрова, носил воду, даже рыбу ловил иногда.
- Ребята ухи попросили, - виновато улыбаясь, сообщал он поварихе. Вот, отправили.
Со временем Серега стал бессменным помощником. Намахавшись в лесу, находил время для того, чтобы помочь и Маше. Похудел даже.
Мужики смеялись:
- Тю, Серега! Нормальные-то люди толстеют возле поварихи, а ты высох весь!
Но потом, отсмеявшись, затеяли «доброе» дело. А нечего такому молодцу без привязи бегать! Пущай женится! Пускай хлебнет семейной жизненки! Ишь, какие круги вокруг Маши наматывает. Вот и придумали хитрованы «рыбные дни» по два, а то и по три раза на неделю.
Глаза у Сереги были добрые. Он улыбался щербатой улыбкой (где-то в драке выбили ему передний зуб), застенчиво прикрывая ладонью рот. Маша улыбалась в ответ – отсутствие переднего зуба совсем не портило Серегину улыбку.
Зато с Серегой было интересно. Он много читал, и вечерами пересказывал Маше целые романы: и про Монте-Кристо, и про Мушкетеров, и про королеву Марго. И Маша заслушивалась его рассказами. Серега в этом деле был настоящим артистом: он виртуозно входил в роли: то мрачного узника Иф, то коварной леди Винтер или тучного Портоса – и все у Сереги получалось настолько достоверным, что Маша громко хлопала в ладоши от восхищения.
А иногда она хохотала до упаду: ну где такое чудо можно встретить: прекрасная королева без переднего зуба?
Сергей был родной душой. Земляком. Родился он Сазонове, не очень далеко от мест, где родилась Маша. Знал и любил свою малую Родину, где ждала его совсем еще не старая мама. В Сибирь поехал, как и все – на заработки. Но вот как получилось – влюбился в неласковую землю, да так и осел здесь. Ну как, осел… Пока живет в общаге. Но это ненадолго! Скоро он обязательно выстроит большой дом. Здоровенный, пахнувший сосной, просторный!
- Позову маму. Ты знаешь, она всю жизнь в бараке ютится. Имеет же она право на просторный дом?
Маша горячо соглашалась: ну конечно! Иначе и быть не может!
Он, будто частичка родного края – рядом. И было тепло на душе, когда Серега сидел напротив Маши, говорил или молчал… Неважно…
Поначалу она сравнивала его со Степаном. И все сравнения – не в пользу Сергея. Не так стоит, не так идет, не так говорит, не так смотрит. Все не так. Хотя… Хотя во взгляде Сережи было что-то знакомое. Неужели – любит?
Когда Машина вахта закончилась, и за ней пришел маленький, проржавевший теплоходик, Серега провожал ее до самого трапа. Маша хотела ступить на трап, но Сергей вдруг поцеловал ее крепко.
- Ты меня подожди немного, хорошо?
- Зачем, Сережа? – спросила растерянная Маша.
- Я хочу, чтобы ты жила в моем новом доме. Вместе со мной и мамой.
- Я не могу жить с мамой. Она, наверное, меня возненавидит. Кто я такая – без роду и племени.
Серега еще раз ее поцеловал.
- Она полюбит тебя. Тебя невозможно не любить! Она обязательно тебя полюбит!
***
Мысли о Степане Маша собрала в крепкий железный ящик. Заковала этот ящик чугунными замками и мысленно кинула в Ангару. Пусть там покоится заветный, ненавистный тяжелый ящик. Пусть там спит несчастная первая любовь! Она уже взрослая, ей нужно думать о семье! Хватит сиротствовать!
Хватит с нее казенных домов: детских приютов, школы-интерната, общежития техникума, общежития в поселке. Пусть будет теплый и добрый муж. Пусть будет новый дом. И свекровь пусть будет настоящая. Любящая. Не знающая лжи и ненависти! Пусть будет ребенок. Маленький, с пушистой кудрявой головенкой, розовенький и толстенький. Маша будет любить его больше всех на свете! И он будет любить ее не за что-то, а просто так!
И все равно она медлила. Оттягивала важное для себя событие. Надеялась на что-то? Возможно. А вдруг… А вдруг «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете», возьмет ее за руку и увезет далеко-далеко. Может быть, даже на необитаемый остров, где нет Инессы, Ирки, Кутыриной, всех возможных и невозможных. И Степан будет принадлежать только ей одной.
Она смеялась над собственной наивной глупостью. При чем здесь Инесса? Ирка? Люська? Кутырина? Дело в самом Степке. В его душе, в его характере. Он предавал и будет предавать. Раскается, навешает лапши и снова предаст. Хватит! Хватит! Нужно жить по другому. И любить по другому. Вот он, совсем рядом, любящий и очень честный человек. Подарить ему семейное счастье, любовь, ребенка! Неужели так сложно?
Оказалось, совсем несложно. Решение выйти замуж за Сергея прилетело вместе с письмом от Анны. Степан снова показал ей свою сущность. И даже не нашел мужества признаться в этом сам. Как это низко. И Люся… Люся, как всегда, на высоте. Ну конечно же, она так мечтала об этом. Что ж, она победила. Молодец… Подруга…
Маша представила, как сложно было Анне: написать такое. Это значило… убить! Нет, дорогая, милая тетя Аня, ты никого не убила. Удары делают человека только сильнее. А Люсю нужно поблагодарить за спасение. Ей теперь мучиться всю жизнь. Ей, а не Маше.
И Маша дала согласие на брак с Сережей. Она обязательно будет счастлива. По другому и быть не может!
И она была счастлива. Им, как семейной паре, выделили вполне сносную комнатушку в бараке.
- Сережа, а когда ты привезешь маму? – спрашивала Маша.
- Когда дострою дом! – отвечал Сергей.
Он достаточно подкопил деньжат. Выбил у поселковой администрации десять соток земли. Взял ссуду и приступил к строительству. Помогали «сваты» - лесорубы. Дом – с мансардой, рубленый в лапу, с широченными окнами, красивый, светлый, возвышался на пригорке, над самой деревней, словно корабль в малахитовом таежном океане.
Серега сам сложил печь – надежную, мощную, с широкими боками, с просторной лежанкой, созданную для тепла – телесного и душевного! Оставалось покрыть крышу, а уж о мебелюшке он как-нибудь позаботится!
Они работали, гуляли, ходили в гости к Тетеркиным, в кино и на танцы. Ловили рыбу, собирали грибы, мечтали. Ждали маму, которая тоже почему-то все никак не могла собраться (робела). Иногда Маша писала Анне, подробно рассказывая о муже, стройке, жизни в поселке, где было совсем не скучно и не страшно. И главное, Сергей любил, любил Машу!
- В первую очередь смастерить нам нужно что? – лукаво улыбнувшись, спрашивал он у молодой жены.
- Кухонный шкафик, Сереженька, - утвердительно отвечала Маша.
- Нет! – возражал Сергей.
- Обеденный стол? Шкаф для вещей? Тумбочка?
- Нет! – хохотал Сергей и увлекал Машу к столярному станку, возле которого высилась гора кудрявых стружек.
Они падали в ароматные стружки и целовались. А потом Сергей расстегивал рубашку…
- Да, - соглашалась Маша, - нельзя этим заниматься в стружках. Я же вечно буду ходить вся в опилках. Кровать нужна, ты прав.
- Ой, тундра! – вздыхал Серега, - ребенка нам нужно смастырить! Ре-бе-н-ка!
И они смеялись счастливо. А что еще нужно для счастья двоим? Правильно – ре-бе-нок!
Железный сундук Маши заносило илом и песком. Пускай себе лежит на дне. Пускай там, на дне и остается, проклятый.