Ромейское царство трижды упомянуто в послании 1523–1524 гг., и это – его ключевые фрагменты.
В первый раз говорится о неразрушимости царства: "Ромейское царство неразрушимо, ибо Господь записался в римскую власть". Это утверждение основано на том же тексте Евангелия от Луки (Лк 2:1-5), что и упомянутая ранее легенда о чудесном явлении Богородицы с Младенцем императору Августу. Христианский автор VI века Козьма Индикоплов в толковании этих стихов пишет о том, что Римская империя выполнила роль "слуги Христова строения". По словам участников римского Семинара К. Пицакиса и Г. Подскальского, "Ромейское царство", упомянутое у Козьмы Индикоплова, "представляет собой то нисходящее с небес вечное царство, которое мистически заключается в лоне языческой империи и приходит вместе с ней", "царство, имеющее тот же возраст, что и Христос".
Во второй раз Ромейское царство упомянуто, когда отвергаются претензии "латинян" на римско-ромейское имя; "падение" первого ("старого") Рима у него означает не военно-политические события V века, захваты Рима варварами, но "отпадение" от истинной веры в результате разделения церквей в IX-X веках (1054 год был лишь завершением этого процесса). Действительно, претензии Западной империи на наследование древнего римского имени, соперничество с Константинополем по поводу того, какой император будет именоваться римским, началось с коронации Карла Великого в 800 году "римским императором" (столицей его стал Ахен). Римско-средиземноморский вектор был повернут на север. Византия продолжала именовать себя "империей ромеев". Ее "падение" 1453 года, по Филофею, тоже явление не столько военной, сколько духовно-конфессиональной сферы: катастрофа была Божьей карой за предательство веры на Ферраро-Флорентийском соборе 1438–1439 годов.
Третье упоминание Ромейского царства появляется в ключевых словах послания как характеристика "царства нашего государя".
Совершенно очевидно, что "Третий Рим" – это не только и даже не столько Москва, сколько царство, держава, функция которой – служить гарантом длительности земной истории человечества. Эта функция возникает не как претензия, а как результат конкретной исторической ситуации, естественно сложившихся условий: потери политической независимости всеми православными славянскими и балканскими царствами, падения Византии, "отпадения" первого ("великого", "ветхого") Рима. А функция, предназначение православного царя – заботиться о православных христианах, оберегая Церковь и обеспечивая внешние условия для благочестивой жизни. Мы уже говорили о том, что построения Филофея – это айсберг, автор афористически формулирует свои выводы, а механизм их получения остается как бы за кадром. Это разнообразные священные и святоотеческие тексты, события священной и мировой истории. Так, он упомянул "пророческие книги". Задача исследователя в том и состоит, чтобы понять ход мыслей Филофея, понять, какие "пророческие книги" имел он в виду и почему из этих книг он сделал такие выводы. Символы четырех царств древности: Вавилонского, Мидийского, Персидского и Македонского. Из греческой рукописи XI века.
Так вот, толкователи книги пророка Даниила объясняют, расшифровывают его слова как указание на четыре мировые империи, которые последовательно сменяют друг друга. Историософия древности и Средних веков исходила из представления о том, что существует одна-единственная мировая империя, которая может иметь разные воплощения, может менять свое географическое расположение, но остается той же империей. Самым древним ее воплощением считалась Вавилонская (или Ассиро-Вавилонская) империя, за ней следовали Мидийская (или Персидско-Мидийская), Греческая империя Александра Македонского, а последней – империя Римская, в которой в конце времен появится антихрист и будет уничтожен Иисусом Христом, после чего настанут "новое небо и новая земля", то есть вечное небесное царство Божие. По этой логике Римская империя становится гарантом того, что вплоть до конца времен, до апокалиптических событий никаких великих потрясений в земной истории уже не произойдет. В теории translatio imperii (передача, перенос) империя – это, в сознании того времени, если можно так выразиться, "переходящий вымпел", поэтому многие государства стремились отождествить себя с Римской империей, присвоить римское имя.
Сама мысль о "константинопольской вотчине" московских правителей – не русского, а западного происхождения. Впервые об этом в 1473 году Венецианский Сенат писал Ивану III, говоря о его правах, якобы возникающих на основе брака с представительницей императорского дома. А в 1518 году римский папа Лев X пытался привлечь московского великого князя к участию в очередном крестовом походе против турок, надеясь его соблазнить "константинопольской вотчиной". Это в плане реальной политики. Что касается историософии, то мысль о наследовании павшей империи была опасной: унаследовав ее судьбу, можно было повторить ее финал. Умы и других мыслителей того времени занимал вопрос о будущих судьбах царства. Так, дипломат и публицист Ф. И. Карпов, современник Филофея, в послании к митрополиту Даниилу обсуждал вопрос, чтó необходимо для того, чтобы гарантировать "вечность царства", и отвечал, что "закон и правда" нужны ему прежде всего, а не терпение как норма политической жизни. А Филофей возводил Третий Рим не к Византии. Размышляя о духовных путях, он находил более древние, а потому более прочные корни.
продолжение следует...
