1934. Май, 17
В ночь с 16 на 17 мая трое сотрудников ОГПУ арестовали поэта Осипа Мандельштама в его московской квартире. На допросе Мандельштам признался, что является автором предъявленного ему стихотворения:
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны.
Тараканьи смеются глазища,
И сияют его голенища…
[Коняев Н. М. Русский хронограф. От Николая II до И. В. Сталина. 1894–1953 / Н. М. Коняев — «Центрполиграф», 2014]
1940. Май, 17
Постановление исполкома Томского горсовета о закрытии церкви Иоанна Лествичника.
Построена в 1900 году на средства потомственного почетного гражданина Иоанна Герасимовича Гадалова. В 1912 году расширена постройкой придела во имя Св. Равноапостольного князя Владимира. Церковь была деревянной, на кирпичном цоколе, с такою же колокольнею, покрыта железом, в народе ее называли Ивановской. В 1914 году в приходе числилось 1760 человек, в том числе 12 раскольников. При церкви была церковно-приходская школа.
В этой церкви в 1928 пел на клиросе известный врач Сибирцев, именем которого названа эпидемиологическая больница в Томске (по воспоминаниям Лидии Владимировной Савиной).
Из книги И.А. Евтихиева, Томский иконописец Серапион Вепрев:
«В церкви долго хранилась чудотворная икона Иверской Божией Матери из разрушенной Иверской часовни. Томская Иверская, как и Московская, была точным списком знаменитого образа Иверской Богоматери с Афона. Каждое воскресение перед этим образом после литургии служили молебен. Там же поместили и образ Богоматери «Достойно есть», возможно, это была храмовая икона Предтеченской церкви «Достойно есть». Надпись на иконе гласила, что она была написана в 1904 году в русском Пантелеймоновом монастыре на Афоне».
Долго прихожане сопротивлялось закрытию церкви, не допустили засыпать зерно в их церковь в 1938 году и все же в 1940 году церковь была закрыта и передана под школу. Это была последняя церковь, которая функционировала в Томской области. Позже церковь сгорела.
[ГАТО.Ф.Р.430.Оп.1.Д.61.Л.356; И.А. Евтихиева, Томский иконописец Серапион Вепрев. – кн. «Православие и Россия: прошлое, настоящее, будущее». –Томск, Изд-во НТЛ, 1998. –288 с.]
1942. Май, 17
В поселке Новый Васюган в больничном бараке умерла от голода и болезней Мария Владимировна Карамзина, поэт, прозаик, литературный критик, переводчик.
Мария родилась в 1900 в Петербурге, получила превосходное первоначальное образование, продолжить которое в университете помешала вынужденная эмиграция. В начале 1920-х вместе с семьей эмигрировала за границу, жила в Праге. В Праге вышла замуж за молодого юриста, Ивана Давыдовича Гримм. В 1927 году вместе с семьей мужа переехала в Тарту, так как отец мужа, профессор Римского права Давыд Давыдович Гримм, был приглашен преподавать в Тартуский университет.
В Эстонии встретилась с Василием Александровичем Карамзиным, правнуком брата историографа Николая Карамзина. В годы Первой мировой он служил штаб-ротмистром гусарского полка, а в начале 1920-х также эмигрировал из России. Знакомство переросло в любовь, она развелась с И. Гриммом, вышла замуж вторично, новая семья поселилась в маленьком эстонском шахтерском городке Кивиыли, где нашли приют после революции и гражданской войны многие русские эмигранты. Карамзин устроился работать бригадиром на сланцевых разработках. Мария Владимировна работала учительницей в местной школе. Писала стихи, публиковалась в Рижском журнале «Для Вас».
Трое сыновей: один – от первого мужа и двое «карамзят». Она была счастлива в браке, считала своим радостным и главным долгом не творческое горение, а служение семье, мужу. Вера Шмидт вспоминает ее слова: «Да, ты говоришь, таланты. А это, я думаю, не более как для того, чтобы воспитать их» (указала она на мальчиков).
В 1938 в Таллинне познакомилась с И. А. Буниным. Бунин не только одобрил ее как поэта, но и посоветовал издать книгу. По его совету вела переписку с В. Ходасевичем, И. Шмелевым, архиепископом Иоанном (Шаховским). В 1938 в Нарве вышла книга ее стихов «Ковчег», название книги было предложено Иваном Буниным.
Из очерка Веры Шмидт:
– Между тем надвигались грозные события. После бомбардировки Брюсселя прекратилась переписка Марии Владимировны с матерью и братом. В октябре 1939 года уезжала из Тарту первая партия наших прибалтийских немцев. То, что с немцами уезжали и многие эмигранты, не могло не взволновать Карамзиных. Решили остаться. Повторялись потом слова В. А. Карамзина: «Чтобы я, русский дворянин, поехал к этому сумасшедшему Гитлеру, который вот-вот нападет на Россию, – нет, благодарю покорно!» Помню и слова Марии Владимировны: «Нет, я хочу, чтобы дети жили в России и были бы русскими. Уедут – потеряют свое лицо». Как аргумент при разговоре со знакомыми, советовавшими уехать, она добавляла, что муж ее никогда белогвардейцем не был, не состоял членом каких-либо «белых» обществ, жил на свой заработок.
1940-й год прошел благополучно для Карамзиных. Летом они жили на даче в Вызу, на берегу моря, всей семьей. В Тарту и других местах проводились аресты, обыски. Василия Александровича арестовали в феврале 1941 года.
Карамзина надеялась, верила, что все рассмотрят, и Василий Александрович вернется к ней и детям: «Ведь он ничего не сделал против власти».
Василий Александрович Карамзин был расстрелян 30 июня 1941 года. Мария так и не узнала об этом. После ареста мужа она вместе с сыновьями Александром и Михаилом выслана в Сибирь, в спецпоселок Волково Нарымского края.
Умерла 17 мая 1942 в поселке Новый Васюган Нарымского края от голода и болезней. Хоронила её такая же ссыльная из Эстонии, дочь архитектора 17-летняя Наталья Паульсен, которая сама вырыла могилу и опустила в неё завернутое в больничное одеяло тело Марии Владимировны Карамзиной и тело своего умершего также от истощения брата Коли Паульсена.
Мы с тобой вкусили горя всякого
Но еще до неба далеко.
Не дивись: по лестнице Иакова
Только ангелам всходить легко.
В октябре 2018 года в селе Новый Васюган Каргасокского района на средства Вадима Николаевича Макшеева и сельской администрации на месте захоронения Марии Владимировны Карамзиной и Николая Николаевича Паульсена были установлены мраморные кресты и мемориальная стела.
Источники:
Архив музея; Архив НИПЦ «Мемориал» (Москва)// Ф.1.Оп.1.Д.2077.
Вера Шмидт. Мария Владимировна Карамзина. Радуга, 1989, нр. 8, с. 44-49 Рубрика «Антология русской поэзии в Эстонии 20-30 г.г.»
«Мы не увидимся с тобой...» Фильм о поэтессе Марии Владимировне Карамзиной, умершей в ссылке в Томской обл.
