Титул «султан» происходит из арабского языка и означает нечто среднее между такими понятиями, как «сила» и «власть». Когда не стало единого мусульманского государства, Арабского халифата, султанами стали именовать тех правителей, которые создали наиболее крупные и сильные державы на его осколках. Полномочия султанов были не только светскими, но и духовными. Правда, ограничивались не всем исламским миром, а лишь собственными владениями.
Тем не менее, для государей Османской империи это звание было не основным и не главным. Оно использовалось для мусульманских, в основном, для арабских подданным, которым этот титул был гораздо привычней, нежели тюркско-персидская табель о рангах. В равной степени оно стало известно на западе, где монархов этой страны было принято величать именно так.
А каким же образом называли сами себя османские, кхм, султаны?
Их государство начиналось с пяти сотен воинов-изгнанников, которые в 13-м веке бежали от монголов на запад. Случайно или же целенаправленно, они появились на поле боя, где сельджукский правитель Рума атаковал своих врагов. Они оказали ему поддержку, и в награду за это получили земли сначала в Восточной Анатолии, а затем на западе, у границы с греками. С того времени их предводитель Эртогрул, который был простым, незнатным воином, получил титул удж-бея.
В понимании сельджуков того времени, удж – это своего рода, ничейная земля на границе, которую еще предстояло завоевать и заселить. Здесь происходили основные военные столкновения, и такие владения считались довольно опасными. Бей – это аналог славянского титула «князь» или западных титулов «граф» или «герцог». Таким образом, удж-бей – это примерно то же самое, что и маркграф.
Бей Осман, второй правитель своей династии и человек, от имени которого она получила название, был полунезависим от последних румских султанов, но все еще выплачивал дань монголам. И только после падения власти Хулагуидов на политической карте появилось новое отдельное государство – Османский бейлик, по-нашему – княжество.
Даже турецкие авторы говорят, что ранний период османской истории – это своеобразная «черная дыра». Османы начали вести собственные хроники только во второй половине 15-го века, когда их страна уже стала могущественным исламским государством. События, которые были зафиксированы в летописях, отстояли от них по времени на сто и более лет. Поэтому очень сложно провести грань между фактом и мифом, и сказать, когда у османских монархов появилась новая литература.
Официальным образом только завоеватель Константинополя Мурад II впервые применил к Османскому бейлику название Девлет-и Алии («великое государство» – в смысле «империя»). И он же стал носить мусульманские титулы, аналогичные европейскому званию царя или императора.
Как уже было сказано, звание «султан» использовалось, в основном, для арабских подданных и стало популярным на западе. Однако, в память о кочевом наследии, турки использовали титул «хан» (точнее, «хан ханов»), персидский титул «хункар» (аналог нашего «государь») и персидский же титул «падишах» (т.е. «верховный царь» или «царь царей»). Именно это звание, напоминающее о сильном иранском культурном наследии, было для них основным. Его носили также иные восточные владыки, которые претендовали на достоинство императора – монархи державы Сефевидов, правители Гуридов, Газневидов, Делийского султаната, Великих Моголов и афганской династии Дуррани.
Однако же, после победы над мамлюками Египта, османский падишах получил древний титул халифа, который прямо намекал на его духовное господство надо всем мусульманским миром. Именно это, а не султанское звание, указывало на его всеобщий статус.
Поэтому, когда условный Ибрагим-паша обращался к своему повелителю, он называл его словом хункар – «государь». Когда речь шла о нем, как руководителе государства, то использовалось слово падишах или султан. Но второе – только в качестве дополнительного синонима.
