После лекции по горному делу Мещеряков попросил студента Колядина ненадолго задержаться. Скрыл усмешку в глазах, почему-то виновато сказал:
- Такое дело, Владимир. В общем, Ольга Фёдоровна, классная дама твоей сестры, велела тебе в самое ближайшее время посетить женскую гимназию. Я предполагаю, – сестрица твоя… Верочка, снова чем-то огорчила классную даму.
Взволнованный Владимир благодарно кивнул Мещерякову, полетел в гимназию. Ольга Фёдоровна ждала его. Пригласила к себе в кабинет, сдержанно и сухо предложила:
- Вот, – взгляните, – протянула Владимиру тетрадь для сочинений гимназистки Колядиной. – Это Ваша сестра осмелилась подать Дмитрию Александровичу, – вместо сочинения по творчеству Карамзина.
Владимир торопливо пробежал глазами строчки, написанные старательным Верочкиным почерком:
Михаил! Я получила Ваше письмо, и теперь отвечаю Вам на него. Мне понравились ваши стихи, и мой портрет, нарисованный Вами, тоже понравился. Михаил, Вы лучший, Вы достойнейший из всех молодых людей, которых я знаю. Но я не могу ответить на ваши чувства, – оттого, что я люблю другого…
Владимир провёл ладонью по лбу. Поднял глаза на классную даму. Ольга Фёдоровна холодно заметила:
- Я не думаю, что Вашей сестре после окончания гимназии следует поступать в восьмой, педагогический, класс. Как видите, её мысли заняты совершенно иным, нежели педагогика и дидактика.
Владимир покраснел:
- Можно мне… Разрешите, – я увижусь с сестрой.
Ольга Фёдоровна в непонятном замешательстве поправила волосы, хотя причёска её, как всегда, была безукоризненной… В серых глазах мелькнуло удивление. Владимир проследил за её взглядом – Ольга Фёдоровна смотрела в окно… Владимир тоже взглянул… и оторопел: по тополиной аллее прохаживались… Мещеряков с Верочкой. Андрей Михайлович – с каким-то очень бережным выражением лица – что-то говорил Верочке, а она слушала его – с полуопущенными ресницами. Наверное, Ольгу Фёдоровну удивили Верочкины полуопущенные ресницы… и это бережное выражение в глазах Мещерякова. Владимир поспешно, чуть сбивчиво объяснил Ольге Фёдоровне:
- Мещеряков… Андрей Михайлович – давний друг нашего с Верой отца. Верочку… Веру он видел пять лет назад, – ей в то время шёл одиннадцатый год.
Ольга Фёдоровна надменно перебила Владимира:
- Я не спрашивала Вас о подробностях их – по-видимому, очень трогательной, – встречи. Вам следует знать, что гимназистка Колядина без разрешения покинула гимназию. Она должна была сидеть в классе и готовиться к сочинению по творчеству Карамзина.
… А Верочка и сидела в классе. Не трудно понять, что гораздо больше, чем господин Карамзин с его творчеством, её беспокоило письмо Михаилу, так и оставшееся в тетради для сочинений… Катюша обещала передать её ответ Михаилу, – надо было лишь вырвать из тетради лист и положить его в приготовленный заранее конверт, что и собиралась сделать Верочка… Но Дмитрий Александрович строго велел гимназистке Колядиной подать ему тетрадь с сочинением. Верочка горько размышляла о постигшем её несчастии… И вдруг увидела того, о ком думала все эти дни… и ночи, – Катюша заметила Верочкину бледность и тёмные круги под глазами: так бывает от недосыпания… Лишь на мгновение прикрыла глаза… и почувствовала его сильные и бережные руки, – будто он снова кружил её по двору… И запах полевых ромашек почувствовала, и голос его, ласковый и отчего-то грустный, услышала:
- Конечно, сбудется, – всё, что ты хочешь. Ты сама – ромашка белая… Я вначале так и подумал, что это ромашка на берегу, – самая большая и красивая… На тебя похожая. Всё у тебя сбудется, моя хорошая. Расти… и будь счастливой.
Совершенно не помня ни про сочинение, ни про письмо Михаилу, – как в счастливом… или – горьком?.. – сне, Верочка вышла из класса… Счастливым сон был оттого, что она видела Андрея Михайловича. А горьким… Володя сказал, что Ольга Фёдоровна – невеста Андрея Михайловича. Но все эти годы Верочка представляла свою встречу с ним, тайно радовалась, что выросла, тёмно-синим своим – батянечкиным! – глазам радовалась, и золотистым стрелочкам бровей, что были у неё, как у маманюшки. И потяжелевшим светлым волосам радовалась. Когда приезжала домой, маманюшка всегда сама мыла ей голову – отваром ромашки, словно знала про ту их встречу с Андреем Михайловичем на берегу – перед самым его отъездом в Петербург, про её ромашковый венок знала… Венок Верочка тогда для него сплела, – так хотелось, чтоб он заметил, какая она красивая!.. И счастье тогда сбылось, – он заметил… Сбылось, и пообещало ей – на её одиннадцатом году!.. – гораздо большее, не очень понятное… но – желанное-желанное счастье в будущем, когда она вырастет, а он вернётся из Петербурга. И уж в самой-самой сокровенной тайне, едва касаясь, проводила ладонями по груди, замирала: грудь была совсем маленькой… и соски напоминали нераспустившиеся, ещё твёрдые бутоны, но всё же из-под форменного платья виднелись крошечные бугорки, и это означало, что она выросла за эти годы, пока ждала его…
Андрей Михайлович увидел Верочку – она спускалась по ступенькам гимназического крыльца… и смотрела на него, и это означало, что она шла к нему, – означало счастье… Он едва сдержался, чтоб не подхватить её на руки. И приказал себе не думать о том, что это счастье. Просто радовался, что видит её, синеглазую дочушку Степана и Глаши, такое светлое свидетельство их любви… и любви вообще, – той, которую он ждал все эти годы… И – не встретил?..
-Верочка!.. Вера Степановна!.. – Всё же признался, вырвалось у него: – Как же я счастлив… – Торопливо поправился: – Как я рад видеть Вас, – такой повзрослевшей, такой красивой.
Она перевела дыхание, спустилась с последней ступеньки крыльца, робко и одновременно отчаянно смело шагнула к нему:
- И я… счастлива.
И надо было сделать вид, что он не обратил внимания на её признание…
- Как успехи в учёбе? Владимир рассказывал, что Вы собираетесь стать учительницей?
- Собираюсь…
Они медленно шли по аллее, совершенно одинаково чувствуя, что в целом мире они одни…
- Я вспоминал Вас… Думал о том, какой Вы стали за эти годы. И представлял Вас именно такой, какой сейчас вижу. Мне нечасто доводилось бывать летом за городом… Но я всегда искал ромашки. Искал такие, как те, на берегу Луганки, – похожие на Вас. И – не находил, Верочка. И очень хотел снова увидеть Вас.
- Я тоже… – прошептала она чуть слышно.
Слёзы скатились из-под полуопущенных ресниц. Он остановился, осторожно коснулся ладонями её лица:
- Верочка! У Вас всё сбудется. Уже сбылось: Вы стали такой красивой. И скоро…
Она подняла глаза:
- Не сбылось…
И тонула тёмная синь в её глазах, что от слёз стали озерцами, и ему вдруг захотелось прижаться к ним губами. Вместо этого он сказал:
- Верочка! Вам ещё рано говорить о несбывшемся. И грустить не надо, хорошая моя… моя ромашка белая. Я на днях собираюсь в Мостки. И надеюсь, что мы там встретимся с Вами.
К ним подошли Ольга Фёдоровна и Владимир. Владимир увидел тёмно-синие озерца в Верочкиных глазах, и от её горя горького уже никого не стесняясь, – ни Мещерякова, ни строгую классную даму, – зная, что защитит её от всех, – и от учителя словесности Дмитрия Александровича, и от самого господина Карамзина, – прижал к себе Верочку, целовал её волосы, удивительно пахнущие ромашкой, говорил что-то ласковое, будто она была совсем маленькой девочкой.
Ольга Фёдоровна, по-видимому, в душе тронутая любовью Владимира к сестре, всё же холодно напомнила:
- Гимназистка Колядина! Вам надлежит быть в классе, – с тем, чтоб подготовиться и написать сочинение, – не на вольную тему, как это сделали Вы на уроке словесности, а на тему, заданную Дмитрием Александровичем. Без оценки за сочинение Дмитрий Александрович не выставит Вам оценку в аттестат.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цвет