! Напоминаю, что без письменного разрешения автора копирование и распространение любых текстов автора для публичного либо частного использования, озвучивание и публикация текстов запрещены законом о защите авторского права.
Эксклюзивные рассказы, повести и роман доступны по подписке VK Donut - здесь.
Старуха застыла на постели монументом, небрежно вытесанным из скалы монолитом – бесформенная, безобразная – сейчас она и близко не походила на ту бабу Шуру, которую знали много лет все односельчане. Она тянула к Тамаре распухшие пальцы и хрипела:
- Руку, руку давай. Скорее. Мочи нет терпеть.
Но Тамара медлила, не в силах решиться прикоснуться к этой потемневшей коже, струпьям и гнойникам, с сочащимся из них смрадным содержимым. Очередной пузырь надулся прямо на её глазах на запястье старухи, словно клещ, напившийся к.р.о.в.и, разбух и задрожал, готовый вскрыться.
- Как они так быстро созревают? – мелькнул в голове профессиональный интерес.
Тамара отстранённо думала о том, что сейчас происходит, видимо, таким образом её психика защищалась от реальности, подобным перформансом переводя мысли в другое русло.
- Руку давай… обеща-а-а-ла, - хрипела старуха, не сводя с Тамарки пристального, яростного взгляда.
Тамара медленно, как в замедленной съёмке, подняла свою ладонь.
- Ближе подойди, ещё, - стонала ведьма, сама пыжась и корчась в бесплодных попытках сделать движение навстречу.
Тамара, как заворожённая, сделала шаг вперёд, снова застыла. Бабка дотянулась до её руки кончиками пальцев.
- Не могу-у-у… Ещё! Ближе! – булькало и клокотало у неё в глотке.
Тамара послушно подняла руку в намерении склониться над старухой, и тут вдруг из оцепенения её вывел громкий хлопок. Она вздрогнула, отскочила в сторону, испуганно выглянула из закутка, отодвинув занавеску, и застыла. Старуха взвыла, но Тамара не обращала на неё внимания. Она смотрела на то, что казалось невозможным. Трюмо в углу непостижимым образом оказалось посредине комнаты, хотя ещё несколько минут назад, когда Тамара бегала к столу за карандашом и бумагой, оно находилось на своём месте – в углу. А поверхность зеркала в нём треснула снизу доверху, расколовшись пополам.
- Ч-что… что это? – изумлённо пробормотала Тамара пересохшими губами.
Из щели, образовавшейся между двумя половинками старого мутного стекла, пыталось пробиться наружу нечто. Тамара хорошо могла видеть его сквозь тонкую грань – ломаными движениями оно сгибало конечности, царапая ими внутреннюю поверхность стекла со скрежещущим, противным звуком. Похожее на богомола, с такими же огромными глазами и ртом-щелью, с полусогнутыми конечностями, оно смотрело прямо на Тамарку, оно видело её, она в этом нисколько не сомневалась. И в этом взгляде не читалось ничего хорошего для неё. Кончики длинных сухих пальцев свободно проходили в проём, пытаясь расширить его. Тонкое тело, согнувшееся почти пополам, нетерпеливо извивалось, изнывая от желания скорее оказаться с этой стороны.
- К-к-то это? Там… в зеркале, - пролепетала Тамара, скосив глаза на старуху.
- Не бойся… не бойся его. Это хозяин. Дай мне руку скорее. Тогда он не тронет тебя. А потом ты уйдёшь отсюда.
- А … если не дам?
- Тогда увидишь, что будет, - как-то радостно и злорадно заключила ведьма.
- Бежать надо, - загорелось в голове «табло», - Бежать из этого чёртового дома.
- Давай руку, дура, - старуха задёргалась, словно пыталась выбраться из собственной кожи, как змея, - Давай, иначе плохо тебе будет! Хозяин тебя приметил!
Тамара колебалась, не в силах решиться, она вся дрожала, судорожно соображая. Зеркало внезапно задребезжало, раздался сухой треск и с обратной стороны его полетели щепки
- Дай руку! – завопила старуха, - Иначе худо будет!
Но Тамара, не в силах отвести взгляда от существа, что рождалось наружу из разверзшейся тёмной щели трюмо, зияющей, как проход в небытие, застыла столбом.
- Что стоишь, малахольная?! Руку, руку дай! – голосила ведьма, брызжа слюной, она, кажется, потеряла последний рассудок, вид её был страшен не менее, чем у того, кто на карачках выползал в этот мир из тьмы.
- С.м.е.р.т.у.ш.к.а рядом, дай руку, избавь меня от мук! Ведь я помогла тебе-е-е! – хрипела старуха, серая, как кружево паутины, пена пошла у неё изо рта и ведьма давилась ею, - Слово надо держа-а-ать…
Тамара вздрогнула и протянула, наконец, бабке Шуре руку, но тут гнойник, что давно назревал на кисти ведьмы, с хлюпающим звуком вскрылся, обдав её зловонными брызгами, и такой силы смрад расплылся по избе, что мгновенный приступ тошноты заставил Тамару согнуться пополам, и всё содержимое её желудка оказалось на полу. Её рвало и рвало. Желудок уже был пуст, и теперь из него выходила лишь горькая зеленоватая желчь. Слёзы текли рекой, и Тамара ничего не видела. Когда она ощутила прикосновение к своей лодыжке, она резко вскинулась и в тот же миг увидела перед собой высокое существо с бугристой большой головой и глазами-плошками. Оно стояло прямо перед нею, раскачиваясь из стороны в сторону и согнувшись почти пополам под низеньким потолком избы. Тамара закричала во весь голос. Существо вытянуло тощий длинный палец-ветку и ткнуло ей в лоб, рот-щель приоткрылся, и невнятное бормотание полилось из него. Пелена поплыла перед лицом Тамары, она пошатнулась.
- Дай скорее руку, дура! – будто сквозь толщу воды услышала Тамара голос старухи и дёрнулась.
Голос ведьмы вывел её из тумана. Она безумным взглядом обвела комнату, обернулась на ведьму, та таращилась на неё не менее безумным взором, такой испуганной Тамара никогда не видела всегда уверенную в себе, и даже нагловатую, бабку. Из уголка её губ свисала ниточка слюны, окрашенной в багровый. Седые колтуны вздыбились, образовав вокруг головы подобие жуткой короны. А в углу… Да. Тамара сейчас явно видела её. В углу стояла она – С.м.е.р.ть. Неподвижная и гордая, статная и прямая, она ждала. Тамара затрясла головой:
- Н-н-нет, нет, нет, не хочу, не хочу!
Старуха, сделав немыслимый рывок, дотянулась, наконец, до её подола и, ухватившись за него, потянула на себя. Тамара рванулась так, что ткань платья треснула, и она повалилась навзничь. В ту же секунду вскочив на ноги, она кинулась вон из избы. Тощий стоял сзади, покачиваясь, старуха бесновалась на кровати так, что Тамаре казалось - её перепонки сейчас в.з.о.р.в.у.т.с.я. Но, подгоняемая диким ужасом, она неслась вперёд.
Вся изба пошла вдруг судорогой, скособочилась, застонала. Выбежав в заднюю, Тамарка встала столбом. На привычном месте двери не оказалось! Она закричала. Заметалась. Наконец, нашла дверь… под окном. Та сделалась раза в четыре меньше и напоминала дверку из сказки про Алису в Зазеркалье. Тамара, воя от страха, распахнула её и на карачках полезла прочь, а ей вослед неслись безумные вопли умирающей ведьмы:
- Будь ты проклята, обманщица! Будь ты прокля-а-а-а-а….
Сколько Тамара сидела на берегу реки, и как она вообще там оказалась, она не помнила. Лишь под вечер, придя более-менее в себя, она вернулась домой.
- Ты где была?! – кинулась к ней мать, - Ушла с утра и пропала. Я всю деревню обежала. Ты как сквозь землю провалилась! Ты глянь, чо кругом творится! Ведьма, говорят, помирает.
Тамара, не отвечая, прошла к постели и повалилась навзничь.
В эту ночь собаки по всей деревне жутко выли. Разразилась страшная буря. Ураган. У некоторых домов посносило крыши. В садах выкорчевало с корнем деревья. А из дома бабки Шуры неслись крики, проклятия и стоны. Но никто не решался прийти ей на помощь. К утру, когда на востоке заалела полоска света, всё стихло.
(продолжение следует)
Иллюстрация - художник Здзислав Бексиньский.
