Победа не легко далась стране, народу и флоту. Не все что задумано было реализовано и построено, не все было подготовлено так как требуется, по этой причине, не удивительно, что действия подводных лодок не отличались и высокой эффективностью, и без потерь не обошлось, причем обидных и досадных. Завершаем историю черноморских подводных минных заградителей типа "Л" XXII-38 серии.
Окончание, начало читать ЗДЕСЬ...
Гибель подводного минзага Л-23 не стала последней для лодок этой серии, вторая лодка серии XIII-38 («Строительный номер 354»), имела более короткую военную биографию. Летом 1941 года Л-24 находилась в готовности всего немногим более 50%. Тем не менее безвыходная ситуация заставила также уходить из Николаева, причем на момент выхода субмарина не могла погружаться, да и команду пришлось набирать откуда только можно было. Только под обстрелом немецких орудий капитан-лейтенант А.А.Косенко смог вывести лодку в море от заводской стенки. В пути она выдержала шторм и атаку немецкого самолета, но пробилась в Севастополь. Состояние субмарины можно характеризовать тем, что в ходе перехода через заклепочные отверстия съемных листов внутрь корпуса проникала вода, нарушавшая работу ряда механизмов. Но лодка дошла до базы, но на этом ее испытания не закончились. Морской завод достраивал Л-23, поэтому Л-24 не повезло, ее направили в Поти, где за нее взялся местный судоремонтный заводик, который «доводил до ума» своими средствам корабль почти год. Только 6 мая 1942 года, и то приказом командующего Черноморским флотом Л-24 включена в боевой состав, вероятно лодке не удалось пройти сдаточные государственные испытания и обычный в таких случаях приказ Наркома Военно-Морского Флота не состоялся.
Сразу же новый минзаг определен на трассу Новороссийск-Севастополь и тоже пополнил ряды подводных «извозчиков», выполнив 4 похода в блокированный город. За эти четыре рейса подводная лодка доставила защитникам крепости 217,3 тонн боеприпасов (6.327 снарядов, 22.364 мины, более 582.000 патронов), 95 тонн продовольствия, 98 тонн (по другим данным 82 тонны) бензина, эвакуировав на Кавказ 54 человека.
Как и Л-23, ей тоже пришлось очень трудно при прорыве блокады. Только в период 26 – 28 июня, когда субмарина возвращалась в Новороссийск после четвертого транспортного рейса, она пережила три длительных преследования (до 36 часов) катеров противника. Суммарное количество глубинных бомб, сброшенных на подводную лодку за этот период, составило около трех сотен. На субмарине были выведены из строя ряд электроизмерительных приборов, нарушена герметичность баллонов воздуха высокого давления. Потом корабль попал под известный авиационный налет в Новороссийске, когда погиб лидер "Ташкент". Это произошло 2 июля. В тот день на расстоянии 5 – 15 м от борта субмарины разорвалось четыре бомбы. Подводная лодка уже начала отходить от пирса, как в этот момент 500-кг бомба попала в первое машинное отделение ЭМ «Бдительный», вызвав взрыв двух его торпед в торпедном аппарате. В результате бомбежки и детонации торпед «Бдительного» подводная лодка получила многочисленные повреждения легкого корпуса и обшивки цистерн, были заклинены волнорезные щитки торпедных аппаратов. Семь членов экипажа субмарины получили ранения и ожоги. В этот же день «Л-24» ушла в Поти, где простояла в ремонте до 12 августа.
Только 1 октября Л-24 снова вышла в море, ее задача формулировалась двояко: постановка минного заграждение у Ялты и патрулирование у Босфора, как правило, раньше после минной постановки минзаг сразу уходил домой. 4 октября субмарина поставила мины и двинулась в назначенный квадрат, куда прибыла 6-го числа.
На другой день командир лодки капитан 3 ранга Г.П.Апостолов в 14 милях от Босфора заметил дым и мачты в отдалении. Полным надводным ходом командир пошел на сближение, издалека с 10 кабельтовых лодка произвела трехторпедный залп и через полминуты одна торпеда взорвалась у борта танкера «Арка» (2233 бот). Танкер был поврежден, но сумел дойти до базы. Подводники не успели принять достаточное количество балласта, возмещая вес ушедших торпед, и лодка подвсплыла, показав тумбу перископа, а затем резко ушла на глубину 45 м. Спустя две минуты катера охранения сбросили 7 глубинных бомб, не причинив ущерба. По другим данным в атаке на субмарину участвовали охранявшие конвой тральщики «R-165» и «R-166», которые сбросили на подводную лодку 9 глубинных бомб, от разрывов которых субмарина получила незначительные повреждения.
Однако подводная лодка Л-24 оставалась на позиции до 21 октября, но больше никого не встретила (кроме турецких шхун) и вернулась в базу. 19 ноября минный заградитель выставил еще 20 мин (четыре банки по пять мин) в районе мыса Калиакра. К сожалению результативность всех минных постановок Л-23 и Л-24 оказалась нулевой. На Черноморском флоте командиры минзагов получали в штабе точные координаты будущего минного поля, изменить которые они не имели права. Операторы из штаба не могли абсолютно точно знать трассы движения вражеских судов, но зато обладали, как пишет П.Боженко, "необходимой властью, чтобы заставить не обсуждать полученные приказы". В литературе можно встретить критическую оценку такого подхода к установке минных заграждений, в то же время если представить, что командиру подводной лодки дать право выставлять минные заграждения, то это также может привести к негативным последствиям в дальнейшем.
В декабре лодка пошла на еще одну минную постановку опять к мысу Калиакра и погибла в период 15-29 декабря. Точная причина гибели долгое время оставалась неизвестной, считалось, что вероятнее всего лодка попала на мину у мыса Шабпер, где немцы (или румыны) выставили минное заграждение S-15 и которое располагалось как раз в районе маневрирования лодки, хотя не исключалось, что гибель вызвана аварией от ускоренной достройки или спешного ремонта повреждений от авианалета. Некоторая определенность появилась уже в конце 80-х годов ХХ века. Субмарина с разрушениями корпуса, характерными от подрыва на мине, была найдена в 1988 году на глубине 60 м в точке 43°19,4' с.ш./ 28°41,5' в.д., (по данным К.Б. Стрельбицкого 43°26,722' с.ш./ 28°56,138' в.д.). «Л-24» стала жертвой одной из мин румынского заграждения «S-15».
Последняя из "троицы" "ленинцев" серии ХIII-38 подводная лодка Л-25 спущена на воду только в феврале 1941 года, за 4 месяца до войны. Летом 1941 года морской буксир отвел «недостройку» в Севастополь, затем в Поти, но и там все мощности оказались загруженными. Тогда нашли компромиссное решение. 1 декабря лодку законсервировали и поставили на отстой в Очемчири в бухте. Капитан-лейтенант М.И.Никифоров, командовавший с начала войны кораблем, сошел на берег.
Три года корпус субмарины под номером «Строительный 355» пробыл в Очемчирской бухте, пока наконец Потийский судостроительный завод не смог найти резервы, для работы по достройке. Оставалось отбуксировать «железное веретено» из Очемчири в Поти. К зиме 1944 года боевые действия на Черном море закончились, поэтому буксировка особой опасности не таила, кроме минной угрозы. За организацию проводки взялось командование бригады подводных лодок и Потийской военно-морской базы.
Давно известно, что один плохой хозяин лучше, чем два хороших. Или как говорится: "у семи нянек детя без глазу", и этот случай в очередной раз подтвердил народную мудрость. Командование бригады подводных лодок отвечали за перегоночный экипаж, а "потийцы" - за буксир, фактически за операцию в целом не отвечал никто. Моряки, набранные «с бору по сосенке», очень плохо подготовили Л-25 к по ходу, командиром на ней в поход вышел капитан 3 ранга Грешилов Михаил Васильевич, опытный подводник, трижды кавалер Ордена Боевого Красного знамени! Но видно и его опыта не хватило, чтобы сохранить подводную лодку. Удивительно, что у такого командира лодка вышла в море в состоянии, когда даже крышки торпедных аппаратов не были закрыты "как следует", а просто прижаты талями. В целом мореходность «Номера 355» явно хромала, создавая предпосылки к происшествию.
Не лучше поступили «бойцы с военно-морской базы». Они прислали вместо морского буксира маломощный рейдовый буксир Севастопольского порта СП-31, в добавок топлива ему выделили «в обрез» с расчетом на идеальное состояние моря. А море было не июльское, а декабрьское. 18 января 1944 года «морской гигант» СП-31 повел субмарину а море, которое некстати заштормило. Вскоре буксир перестал выгребать против волны и фактически остановился на месте. Когда горючего на нем осталось «в обрез», его капитан отдал буксирный трос и «побежал» в Поти за помощью. Лодка оставалась в море, в 2 милях от устья реки Хопи.
Для справки: Грешилов Михаил Васильевич (15.11.1912 - 8.03.2004) - уроженец деревни Будановка Золотухинского района Курской области, в РККФ с 1933 года, капитан 1 ранга (2 июля 1951). Герой Советского Союза (16 мая 1944). Образование: Военно-морское училище им. Фрунзе (1937), Высшие спец.курсы командного состава Учебного отряда подводного плавания им. Кирова (1940), ВМА им. Ворошилова (1948), Военно-академические курсы разведки Генштаба СА (1950).
Карьера: командир БЧ-1 (ноябрь 1937 – январь 1939), пом.командира ПЛ «А-1» (январь – декабрь 1939), командир ПЛ "М-35" (июнь 1940 – октябрь 1942), ПЛ "Щ-215" (октябрь 1942 – июнь 1944). Участник Великой Отечественной войны; по количеству времени, проведенном в море (25 боевых походов), числу проведенных торпедных атак и выпущенных при этом торпед, является одним и самых активных командиров советских ПЛ. Оба корабля, которыми он командовал в годы войны, были преобразованы в ГВАРДЕЙСКИЕ! Командир ПЛ "Л-4" (июнь – октябрь 1944), недостроенной ПЛ "Л-25" (октябрь 1944 – январь 1945), НШ 5-го дивизиона БПЛ (январь – октябрь 1945), заместитель НШ Потийской ВМБ (ноябрь 1948 – январь 1950), и далее. Награжден орденом Ленина (1944), тремя орденами Красного Знамени (1942, 1943, 1953), орденом Нахимова II степени (1946), двумя орденами Отечественной войны I степени (1943, 1985), орденом Красной Звезды (1948), орденом США «Морской Крест» (1943), медалями.
Получив неожиданный доклад, «базовые герои» забеспокоились, так как номинально за буксировку отвечали все-таки именно они. Вечером 19 января на сторожевой корабль «Шквал» прибыл лично начальник штаба базы и поставил командиру капитан-лейтенанту П.А.Керенскому задачу – «Выйти в море, найти лодку и привести в базу!» Правда, на сторожевике не было никаких тросов, кроме швартовых, но доклад командира корабля об этом проигнорировали. СКР «Шквал» ушел в ночное штормовое море, куда еще раньше отправились два сторожевых катера.
Только утром «Шквал» нашел лодку, у которой стояли оба катера. С нее сообщили, что через крышки торпедных аппаратов поступает вода. Сразу после начала буксировки вода пошла сильнее и лодка получила дифферент на нос. Давление воды все увеличивалось, лодка садилась носом в виду, и Керенский срочно повернул к берегу весь караван.
Уже показался Сухумский маяк, но лодка все хуже всходила на волну наконец, стала принимать положение, близкое к вертикальному. 600-тонный сторожевик прикладывал все свои 5700 «лошадей», но лодка была длиннее сторожевика на 10 м и больше по водоизмещению почти вдвое, даже полный ход не давал эффекта и продвижение фактически прекратилось. Чтобы исключить гибель своего корабля, Керенский приказал отдать буксир, а катерам - снимать экипаж. В 15 милях от мыса Пицунда лопнули с глухим хлопком крепления крышек торпедных аппаратов, лодка медленно пошла на дно. Глубина места оказалась 633 м, поэтому какая-либо спасательная операция исключалась. По какой причине затопление носового отсека привело к таким последствиям - не известно, видимо сказался недострой.
Так закончила существование серия новейших минзагов на Черном море. Два поврежденных судна противника на два погибших экипажа - явно неудачный итог действий лодок, выполнивших 24 боевых похода. Обстоятельства гибели Л-25 можно назвать скандальными, однако командиру «Шквала» за потерю лодки не было объявлено никакого взыскания. Да и если посмотреть на карьеру командира подводной лодки Грешилова М.В, то и для него ничем критичным не отразилось - был назначен начальником штаба дивизиона ПЛ, а затем заместителем НШ все той же Потийской ВМБ.
Нельзя не отметить, что гибель субмарины не особо афишировалась, впервые о гибели Л-25 было упомянуто только в 70-х годах в «Морском сборнике», однако из текста следовало, что лодка погибла на мине. Даже позже, в 1990 г. в работе В.И.Дмитриева «Советское подводное кораблестроение» было дважды упомянуто о гибели Л-25 при буксировке в 1944 году именно на мине. Причем в книге было сказано следующее: «в 1944 году (по другим данным 18 января 1945 года) при буксировке погибла, подорвавшись на мине».
Так сложилась судьба трех "черноморских ленинцев" последней серии, да трагично, но это было.
