В предыдущих частях: главный герой пытается расшифровать послание, спрятанное в журнале, но его ждёт разочарование. Клад по прежнему не найден.
-Ну что такое!? –разочарованная Настя стукнула кулаком по столу,- кто это такой Зяблик и где его искать теперь? Одни загадки кругом! Казалось, вот-вот и мы узнаем всё, но нет, опять какая-то тайна.
-Подожди, дочка, вперед невода рыбы не ловят, надо всё обдумать хорошо, так сказать обмозговать. Вряд ли батюшка хотел, чтобы церковные святыни не в ту руки попали, вот и запутал следы, как умел, а до чего хитер был, уважаю!
-Да что вы к этому кладу привязались, как дети малые, ей-богу, навроде как умалишенные? – заругалась на семью Софья, те в ответ вытаращили на неё удивленные глаза.
-Ты в себе ли хозяюшка? -не удержался Шкалик, пораженный её словами не меньше других
-Я-то в себе, а вот вы похоже, что нет! Как вы не понимаете, не надо ничего искать и ворошить прошлое! Что спрятано, то спрятано и пусть там и лежит, иначе худо нам всем будет! –отчаянно выкрикнула она, утирая выступившие слёзы косынкой, которую сняла с головы. Не могла она признаться, что прекрасно знает, кто такой Зяблик, точнее сказать она. Такое прозвище получила её прабабушка, Устинья и было оно связано вовсе не с известной птицей. Неведомая болезнь с детства ела Устинью изнутри, от того холодели её руки и ноги, немело тело. Вот и прозвали её в селе Зябликом, вечно зябнувшей.
Семья Устиньи была из переселенцев, что прибыли на Урал по высочайшему повелению императрицы Екатерины II, из Рязанской губернии. Здесь, на «радостном месте» отстроили они свою избу, чтобы было удобно, и чтобы соседу не мешать, фасадом, к дороге. Дом был прочным и основательным, чтобы жить в нём было хорошо, и чтобы всякий, кто смотрел на него, радовался.
Окошки украсили резными ставенками, а в огороде отстроили баню и «стайки», стойла для коров, овец, изладили «погребницу» — место над ледником, здесь хранили кадки, бочонки, лагуны, корчаги. Сам же ледник выложили из дикого камня, в жаркие дни в нём хранили молоко, доставали из холодных глубин квас. Готовили его к лету заранее, ещё зимой, засыпали его льдом, привезенным с реки.
Маленькая Софья часами слушала рассказы ещё живой тогда девяностолетней прабабушки Устиньи о её детстве и жизни, позже с замиранием сердца воспоминания бабушки, Зои Александровны, с детства впитывая устои и правила семьи. Прадед её был известным на всю округу печником, пользовался большим почётом и уважением в селе. Мог сложить печь, так, что она долго держала тепло, и требовала мало дров. По его дорожке пошли и два его сына, переняв от отца науку класть печи.
-Когда в печи жарко, тогда и варко- говорила прабабушка и вытирала слёзы, вспоминая мужа. Так и росла Софья, в окружении простых людей, которые не чурались никакой работы и никогда не теряли веры в Бога. При любой власти в горнице дома стояла угловая полочка для икон, называли её «Божничкой», располагалась она в красном углу, в самом почетном месте в доме.
Здесь молились, отмечали значимые события семейной жизни, за столом встречались и в будни, и в праздники, сюда усаживали важных гостей. Место это всегда держали в чистоте и украшали вышитыми полотенцами и занавеской, закрывающей иконы, — Божником. Софья знала, Божник нужно вывешивать так, чтобы прикрыть иконы сверху и с боков, но он не должен был закрывать лики икон. Здесь же
хранились освященные в церкви предметы: святая вода, верба, оставшаяся после праздника Вербное воскресенье, пасхальное яйцо, иногда Евангелие. Туда же складывались все важные документы: долговые расписки, счета, поминальники (записи об умерших родственниках и друзьях, которых надо помянуть в церкви или дома во время молитвы).
Будучи маленькой, она следила, чтобы иконы не покрывались пылью и обметала их маленьким крылышком. Не удивительно, что именно этой семье доверил тайну схорона местный батюшка, попавший под жернова репрессий новой, встающей на ноги власти. Опасаясь за судьбу святынь, оставил он несколько знаков разным, проверенным долгой дружбой людям, чтобы позже смогли найти они спрятанное им церковное имущество и распорядиться им согласно своим убеждениям.
Зная, что вскоре за ним придут, верные люди предупредили, вызвал к себе шестидесятитрёхлетнюю Устинью, передав ей очередной знак, заставил поклясться на иконе, обязав ту сберечь тайну. Долго трясло и потряхивало страну, многие сгинули в пекле неоднозначных событий, но тайну женщина сберегла, передала дочери, а та, умирая от рака в районной больнице, взяла с внучки обещание молчать.
- Чужое богатство до добра не доводит, внученька, оно семьи рушит, счастья лишает, пусть тайна эта в тебе и останется, ни к чему о ней знать другим. Придёт время, передашь полученное своим детям. А я мечтаю о том времени, когда храм снова засияет куполами в синем небе, вот тогда и придет время вернуться святыням в родное место. А пока молчи, Богом тебя заклинаю, никто не должен знать, как иконы найти-лихорадочно шептала она, сжимая руку плачущей Софьи в своей руке. Вера всегда жила в этой семье, бывало тайная, когда иконы прятали и молились в темноте, гонимая другими, но неизменно остающаяся в душе и сердце.
Сейчас, глядя на мужа, Софья как будто вернулась в ту больницу, вспомнила бабушку и Устинью, и волна страха захлестнула её.
-Уже два человека умерли из-за этого клада, а вам всё неймётся! –Софья встала и собрав пустые тарелки со стола поставила их в мойку, отвернувшись от остальных.
-А что вы думаете о том, чтобы подышать свежим воздухом? – спросил у присутствующих Трофим Иванович, жестами показывая, чтобы те вышли из комнаты. Понимающие дочери и Степан пошли на выход, по пути прихватив Шкалика, доедавшего кусочек колбасы.
-Что тебя тревожит, дорогая, на тебе лица нет? -спросил Трофим, обнимая жену со спины, - ты скажи, я сразу брошу это дело. Просто, понимаешь, все глаза мне измозолил этот храм, надо восстанавливать его потихоньку, изыскивать средства на ремонт. Начнем с малого, а там посмотрим.
-Да как, Троша. Это ж какие деньжищи! И потом, не посадят тебя за это, сам знаешь, как у нас к вере относятся? Забыл, как стыдили нас за то, что верующие? В комсомол меня не брали, богомолкой называли? - спросила Софья, которая повернулась и изо всех сил обняла его руками за талию.
-Девяностые на дворе, чай не тридцать седьмой год – ответил он, поцеловав её в голову.
-Страшно, Трофим, посмотри, что вокруг делается.
-Волков бояться в лес не ходить, с чего-то нужно начинать. Жаль, иконы, те, что из храма нам уже не найти, а как бы было хорошо, вернись они на своё законное место.
-Идём со мной-Софья оторвалась от мужа и пошла в сторону их спальни. Здесь, в маленькой, резной шкатулочке, спрятанной на дне ящика комода лежал большой кованный ключ. Она достала его и подала мужу:
-Держи, это тот самый ключ, из шифра. Зяблик- это моя прабабушка, она была дружна с семьёй священника, ей и поручено было хранить подсказку - сказала она.
Ошарашенный увиденным Трофим плюхнулся на кровать:
-Так ты всё это время знала и молчала? - возмутился он.
-Ничего я не знаю-устало ответила ему жена,-знаю, что есть три знака, два вы уже нашли, остался третий.
-Как же так, Софья? Ты что, не доверяешь мне? –обиделся на неё муж.
-Это не моя тайна и, если бы ты не рассказал о том, что хочешь восстановить наш храм, я бы и дальше молчала! – женщина взялась руками за голову, поморщившись помассировала пальцами виски.
-Вот значит как, ну что ж, хорошо- с горечью ответил ей муж и оставив ключ лежать на кровати вышел из комнаты.
Приглашаю всех случайно зашедших на наш канал подписаться, ведь случайностей не бывает.
Друзья, большая просьба к вам, расскажите о нашем канале своим друзьям! Скопируйте и отправьте им ссылку https://dzen.ru/zaokolicei
Мы будем очень благодарны вам за это и рады новым читателям!