Как и многие из тех, кто читает мой канал.
Слева - отец моей мамы, Захар (Захарий) Зиновьевич Дубровский, сын кузнеца из Луганской области. Родился в январе 1894 года - точную дату рождения никто не знал, а потому праздновали на Старый Новый год, 13 января. Умер 26 июля 1959 года в Пятигорске от третьего инфаркта. Ему в войну, признаться, повезло - ну, как, повезло... Призвали в марте 1942 в звании старшего сержанта, а в мае уже комиссовали за негодностью к службе после сильного ранения. В общем, остался жив. Мама родилась 28 февраля 1945 года. Повезло.
Сначала жили в Узбекистане, потом переехали в Пятигорск, там дед работал парторгом на хладокомбинате. Похоронен на старом Пятигорском кладбище. От него остались несколько фотографий, немного документов, серебряная рюмка и настольные часы, подаренные ему Пятигорским горкомом КПСС 6 ноября 1958 года, как члену КПСС с 1917 года. Часы с боем. Стоят у меня в рабочем кабинете, идут, отбивают получасовые отрезки моей жизни. За неделю убегают вперед минут на семь, как бы напоминая мне о скоротечности времени.
Справа - отец моего отца, Вениамин Павлович Пересыпкин. Сын ставропольского священнослужителя - отец его, Павел Пересыпкин, служил дьяконом в Андреевском соборе в Ставрополе. Родился 6 апреля 1913 года, в станице Кисляковской Курганинского района Краснодарского края. Был призван на службу 26 июня 1941 года в 583-й стрелковый полк военной части 8453 г. Ворошиловска (тогда так назывался Ставрополь). Служил капельмейстером, имел звание старшего лейтенанта. Пропал без вести в сентябре 1941 года, меньше чем через три месяца после призыва на службу. 28 лет ему было.
И от него у меня не осталось ничего, кроме четверти меня самого. Да еще вот эта цифровая фотокарточка, попавшая ко мне совершенно случайно.
А отца моего, тогда совсем маленького, его мать, еврейка по фамилии Вайнберг, успела увезти из Ставрополя чуть ли не за день до того, как сюда немцы зашли. И спасибо ей за это. В Ставропольском крае гитлеровцы уничтожили больше 35 тысяч евреев.
Внешне я похож на них обоих. Внутренне - не знаю. Если отца своей матери я знаю хотя бы по рассказам, то отца своего отца, увы, я не знаю и по ним.
К Захару Зиновьевичу я могу съездить на могилу. У Вениамина Павловича нет и того.
Два очень красивых человека. Двое отважных мужчин. Люди, от которых я пошел.
Спасибо вам, мои хорошие. За все.
Что тут еще скажешь-то...
