К 10 октября 1943 года 10-я гвардейская кавалерийская дивизия, в которой служил старший лейтенант Невенченко, получила пополнение и была готова к выполнению новых боевых задач. Однако, даже к этому моменту в 10-й гв. кд не хватало 1270 лошадей. За это время фронт еще немного откатился на запад. Противник занял новый рубеж обороны, проходивший по реке Молочная.
20 октября 1943 года, на основании приказа Ставки Верховного Главнокомандования от 16 октября 1943 года, Южный фронт был переименован в 4-й Украинский.
Вот как описывал немецкую линию обороны на реке Молочная начальник штаба 4-го Украинского фронта будущий маршал СССР Бирюзов Сергей Сергеевич:
«Оборонительный рубеж противника на реке Молочной являлся южной оконечностью так называемого Днепровского вала. Именовался он и по-другому — «зимняя линия обороны райха».
Рубеж этот пересекал запорожскую степь с севера на юг и являлся последним прикрытием мелитопольско-каховского плацдарма, за которым находился Никопольский марганец и открывался кратчайший путь на Крым. Падение обороны на реке Молочной сулило гитлеровцам увеличение фронта на нижнем Днепре почти в два раза и создавало угрозу всем их войскам, действовавшим в днепровской излучине. Здесь, по существу, решалась судьба Крыма.
Осенью 1943 года мне не однажды пришлось побывать в этих местах, и я имел возможность лично оценить все преимущества, какими располагал там противник. Передний край его обороны проходил по ряду командных высот, надежно прикрытых рекой Молочной с очень обрывистым западным берегом. На севере в районе Васильевки вражеские позиции упирались в днепровские плавни. На юге они примыкали к соленому озеру Молочное, которое вытянулось почти на 30 км до самого Азовского моря. Озеро это неглубоко, но дно у него илистое, топкое и берега сильно заболочены.
К несомненным преимуществам, какими располагали здесь гитлеровцы, относилось и то, что их 6-я армия имела локтевую связь как с крымской группировкой, так и с войсками, действовавшими к северо-востоку от Запорожья. У нас же левый фланг соприкасался с морем, где, правда, действовала Азовская военная флотилия. А на правом фланге мы разобщались с соседним Юго-Западным фронтом обширными приднепровскими плавнями и далее самим Днепром. Кроме того, организовать тесное взаимодействие с правым соседом было затруднительно еще и потому, что он наступал в западном направлении, а войска Южного фронта должны были развивать успех по левому берегу Днепра на юго-запад.»
С 20 октября 1943 года части 4-го Украинского фронта начали взламывать укрепления на Молочной с задачей прорвать оборону и ввести в прорыв подвижные части. К рассвету 25 октября части 4-го гв. Кубанского кавалерийского корпуса сосредоточились чуть южнее Мелитополя, который был освобожден двумя днями ранее. К вечеру кавалеристы должны были быть готовы войти в прорыв у села Мордвиновка, которое почти вплотную прилегало к реке Молочной и двигаться в направлении Чехограда (современное село Новгородковка Мелитопольского района).
В 19 часов 25 октября 1943 года боевые товарищи Константина Невенченко из 10-й гв. кавдивизии устремились в прорыв в первом эшелоне корпуса. Совершив 70-километровый ночной марш в северо-западном направлении, они вышли на коммуникации противника.
Командиру эскадрона старшему лейтенанту Невенченко оставалось жить всего неделю, но событий в конце октября и начале ноября 1943 года с лихвой хватило бы на сценарий остросюжетного боевика. Кавалеристы снова попали в свою стихию, действуя в глубоком тылу противника.
В 9 часов утра 26 октября 1943 года авангард казаков-гвардейцев наткнулся на несколько мелких групп противника. Уничтожив около 50 солдат и офицеров, а также захватив несколько грузовиков с военным имуществом, они продолжили двигаться на северо-запад.
В районе полудня полки 10-й гвардейской достигли села Весёлое. Немцы из 97-й пехотной дивизии стали спешно уничтожать склады и видя это командир дивизии Миллеров принял решение незамедлительно идти на штурм. Вскоре село было освобождено, а казаки взяли богатые трофеи: склад с обмундированием, склад с продовольствием, склад с ГСМ. Также было освобождено более 2500 человек населения, которых собирались вывезти в Германию. Только пленными было взято более ста солдат и офицеров противника.
С рассветом 27 октября 1943 года советские кавалеристы вновь начали движение на северо-запад с задачей освободить село Менчикур в 9 км от Веселого. Не достигнув Менчикур передовой 36-й гвардейский кавполк был сильно обстрелян артиллерией, минометами и пехотой противника на северной окраине села Ясная Поляна.
Оценив обстановку, комдив решил ввести в бой 42-й кавполк Невенченко, но чем ближе казаки приблежались к Менчикурам, тем сильнее становился огонь. Ситуация осложнилась еще и тем, что в 14:00 с севера в контратаку пошел батальон 97-й пехотной дивизии при поддержке 7 танков и двух самоходных орудий. Немцы начали теснить и обтекать 36-й гв. кп, также досталось и 32-му гв. кп из соседней 9-й гв. кавалерийской дивизии.
Для ликвидации прорыва комдив Миллеров вводит в бой свой резерв - 40-й гвардейский кавалерийский полк. Продвижение противника удалось остановить. Эскадроны 36-го и 42-го полков закрепились на окраинах села Менчикур.
В 16 часов на командный пункт командира дивизии прибыл член Военного совета 4-го Украинского фронта генерал-полковник Щаденко и оценив обстановку приказал продумать возможность отказаться от затяжных боев и вернуться обходным путем к рейдовым действиям по тылам противника.
Под Менчикурами казаки захватили большой полевой артиллерийский склад, разбросанный по территории в 10 гектар.
В 21 час части 10-й кавалерийской дивизии отступили от Менчикур и двинулись на юго-запад в направлении села Нижние Серогозы, которое находилось в 40 км. В 5 часов утра 28 октября 1943 года кавалеристы пересекли границу Запорожской и Херсонской областей и на подходе к селу Демьяновка (Генического района, Херсонской области) были встречены огнем. Противника удалось сходу опрокинуть и захватить Демьяновку, где были захвачены большие склады с зерном, мукой, маслом и жирами для отправку в Германию. Здесь же были освобождены более 1000 жителей, которых собирались угнать на работу в Рейх.
К 7 часам утра части 10-й гв. кд стали подходить к Нижним Серогозам. Головной отряд дивизии из состава 40-го гв. кп спешился и продолжил двигаться к селу, но огонь усиливался и им пришлось залечь.
Задачу взять Нижние Серогозы к утру 28 октября 1943 года также имел 19-й танковый корпус, но вовремя не прибыл на место и в бой не вступал.
Командир 10-й гв. кавдивизии Миллеров в 9:30 принимает решение продолжать атаку 40-м полком в лоб, 36-му полку атаковать с правого фланга, чтобы отрезать пути отхода с северо-запада, 42-му полку, в котором воевал комэск Невенченко, развернуться с левого фланга и в конном строю атаковать село с юго-запада, а также перехватить дорогу в сторону села Ивановка.
К 11:30 36-й гв. кп захватил северо-западную окраину Нижних Серогоз, 40-й гв кп взял восточную окраину, а 42-й гв кп в конном строю ворвался на юго-восточную окраину. Противник из состава 101-й пехотной дивизии немцев прочно засел в домах, сараях и на чердаках. Завязались довольно тяжелые уличные бои.
К этому времени к селу с востока наконец начала подтягиваться пехота из советского 19-го танкового корпуса. Его 26-я стрелковая бригада усилила натиск 36-го и 40-го кавполков, а другая - 76-я стрелковая бригада, пошла в наступление рядом с 42-м кавалерийским полком Невенченко. Вместе они продолжили выкуривать остатки немецких частей из села, но до завершения этого дня было еще далеко…
В 17:30 отрезанная от своих группировка немцев из 13-й танковой дивизии - около 50 танков и больше 100 автомобилей - пошла на прорыв по бездорожью со стороны Новониколаевки на север к переправам через Днепр в районе Никополя. На их пути оказалось все то же село Нижние Серогозы. Они попытались прорваться сходу, но получив мощный отпор огнем от казаков и понеся потери в людях и технике резко повернули на юг, и смяв пехотный заслон 76-й стрелковой бригады ушли в сторону Нижней Торгаевки (современное село Нижние Торгаи Генического района Херсонской области).
10-я гвардейская кавалерийская дивизия получила задачу во взаимодействии с пехотой 19-го танкового корпуса ликвидировать группировку в Нижних Серогозах и Нижней Торгаевке. Полностью населенные пункты были освобождены лишь к утру 29 октября 1943 года. Было уничтожено более 300 вражеских солдат и офицеров, захвачен склад ГСМ и склад запчастей, армейский вещевой склад, 7 107-мм пушек и другое имущество.
В 11:30 конники 10-й гвардейской двинулись дальше на юго-запад с задачей овладеть селами Солидарное и Рогачинкой, которые находились примерно в 50 км. Наученные горьким опытом прошлых авианалетов они двигались днем только в предбоевых порядках. Несмотря на полное господство в воздухе вражеской авиации, потери были сравнительно малы - 2 убитых и 18 раненых военнослужащих, а также 45 лошадей. С наступлением темноты дивизия свернулась в колонну и к 3 часам ночи 30 октября 1943 года подошла к селу Софиевка, которое в наши дни находится на берегу Каховского водооросительного канала.
Разведкой было установлено, что с наступлением темноты к Софиевке подошла большая немецкая колонна из 22 танков и нескольких сотен машин. Атака на столь крупные силы грозила затяжным боем даже при условии подхода подкрепления. К тому же уже приближался рассвет, а приказ командира корпуса выйти в конкретный район никто не отменял.
Командир дивизии принял решение не ввязываться в бой и обойдя село с севера, ускоренным маршем выйти ближе к Соледарному и Рогачинке, а уже там подготовить достойный прием для этой колонны с танками.
Для прикрытия маневра была развернута одна из пушечных батарей 183-го гв. артиллерийско-минометного полка и еще одна батарея 12-го гв. минометного полка. Основные силы 10-й гв. кавалерийской дивизии в 7 часов утра подошли к Марьяновке.
В это время головной отряд из состава 36-го гв. кавполка продвинулся еще чуть-чуть западнее и в населенном пункте Щербина (современно село Тавричанка Каховского района Херсонской области) наткнулась на боевое охранение 1-й словацкой дивизии. Казаки сняли часовых, но двигаясь дальше попали под огонь. Однако, рядом уже были наши танкисты из 19-го танкового корпуса. Стремительной совместной атакой уже к 10 часам утра населенный пункт был взят с большими трофеями. В плен попало 600 чехословаков, захвачены 15 пушек, 12 автомобилей и 3000 голов племенного рогатого скота. Здесь же был убит командир 93-й пехотной дивизии немцев, его документы отправили в штаб корпуса.
В данном эпизоде казаки столкнулись с солдатами 1-й словацкой пехотной дивизии, которую еще называли Быстрая дивизия (словацк. Rýchla divízia). «Быстрая бригада» затем переформированная в «Быструю дивизию», с июня 1941 года участвовала в войне с СССР. Воевала с частями Красной Армии под Киевом, брала штурмом Ростов-на-Дону и наступала на Кавказ. А во время отступления с Кавказа была почти полностью уничтожена - уцелел только 1 танк и немногочисленный контингент личного состава. 29 - 30 октября 1943 года в районе Мелитополя были захвачены в плен или перешли на сторону советских войск 2600 военнослужащих 1-й словацкой пехотной дивизии.
Учитывая, что в тылу все еще оставалась крупная колонна немцев, кавалеристы остановились и заняли оборону: 40-й кавполк в Марьяновке, 42-й кавполк в Скворцовке. Долго немцев ждать не пришлось. Уже в 10 часов боевые товарищи Невенченко вступили в бой у Скворцовки с танками и мотопехотой. Потеряв два танка и до роты пехоты враг отступил, но сделал вторую попытку прорваться через Марьяновку. Вновь потерпев неудачу благодаря казакам из 40-го и 42-го полков, враг отступил на юг к поселку Аскания-Нова.
Весь день до 9 часов вечера враг атаковал небольшими группами, но ввязываться в серьезный бой больше не решался. Также весь день кавалеристы подвергались авианалетам группами по 6-12 бомбардировщиков при полном отсутствии нашей авиации в воздухе.
В 21 час 30 октября части дивизии снялись с занимаемых рубежей и вновь двинулась на запад. К 2 часам ночи кавалеристы были в районе сел Новонаталовка и Надеждовка.
В 5 часов утра 31 октября 1943 года был получен новый приказ совместно с 19-м танковым корпусом взять Чаплинку. Двигаясь дальше на юго-запад казаки обнаружили, что чуть южнее, в районе Крестовского (современное село Крестовка Каховского района Херсонской области) параллельно с ними к Чаплинке остановилась большая немецкая танковая и механизированная колонна с обозами, которую не добили под Скворцовкой и Марьяновкой.
По прямой от Крестовки до Чаплинки противнику оставалось пройти всего 12 километров. Счет шел буквально на часы. Комдив Миллеров решил сковать боем колонну немцев силами 36-го гв. кавполка и двумя батареями 183-го гв. артминполка, а в это время остальными войсками взять Чаплинку и организовать там достойный прием.
Артиллеристы начали обстреливать Крестовский беглым огнем. После первых же залпов противник в беспорядке начал отступать обратно на восток к селу Хлебодаровка, внеся сумятицу в задней части колонны. А те, кто уже успел выйти из Крестовского в сторону Чаплинки, попали под внезапный огонь казаков из 36-го кавполка и неся потери повернули на юг.
В это время казаки из 40-го кавполка и 42-го кавполка Невенченко на полном ходу уже двигались к Чаплинке с приказом, как можно скорее взять село и успеть занять оборону. Нельзя было допустить отхода врага к днепровским переправам!
В результате стремительной атаки к 12:00 31 октября 1943 года Чаплинка была освобождена. При этом кавалеристы разбили до 2-х батальонов румын из 4-й горнострелковой дивизии.
К этому времени уже удалось более детально установить состав и численность группировки противника в Крестовском: до 200 автомобилей с пехотой, 6 танков и 5 самоходок, до 3 эскадронов конницы и большой обоз с гужевым транспортом. И это не считая той часть, которая удрала от обстрела на юг. Помимо вражеских войск в этих колоннах пытались удрать за Днепр и многочисленные пособники нацистов и полицаи.
Вся эта масса войск и транспорта решила прорваться, через позиции казаков-гвардейцев к Днепру. 42-й кавполк Невенченко занял оборону на северо-восточной окраине Чаплинки, 40-й кавполк на южной и юго-восточной окраине, 36-й кавполк чуть восточнее в Надеждовке, а пространство между этими селами (в наше время там находится село Новое) было прикрыто собранными спецчастями дивизии: саперного эскадрона, комендантского и химического взводов при поддержке артиллерии и зенитчиков.
Примерно в 14 часов противник пошел в атаку сразу на Чаплинку и Надеждовку, но потеряв много убитыми и ранеными в беспорядке отступил обратно на юг и юго-запад. В 17 часов немцы пошли в новую отчаянную атаку с юго-запада, востока и даже обходя кавалеристов с севера. Дальнейшие события хорошо описаны в отчете 10-й гвардейской кавалерийской дивизии.
В 18 часов вечера 31 октября к этой массе прорвавшихся румын и немцев прибавились еще и подходящие с юга крупные силы противника из Крыма. К счастью, они были уверены, что Чаплинка еще контролируется румынами и двигались в маршевых колоннах без охранения. Этим прекрасно воспользовались казаки из 40-го кавалерийского полка, многих разоружив и взяв в плен по частям.
Фактически, войска 10-й гвардейской кавалерийской дивизии оказалась в полном окружении. Личный состав знал это, но не наблюдалось никаких панических настроений.
Казаки сражались отлично. Дивизия прочно оседлала вражеские коммуникации между Крымом и днепровскими переправами, разорвала систему эвакуации и готова была делать это дальше. Почти весь день сам командир корпуса генерал-лейтенант Кириченко находился на командном пункте 10-й гвардейской. Он был полностью удовлетворен результатами боя. Понеся довольно незначительные потери, казаки уничтожили несколько тысяч солдат противника и 500 взяли в плен. Было захвачено 14 орудий, 2 танка, множество складов с вооружением, медикаментами, продовольствием, а также 300 лошадей.
Это была победа, но передохнуть вновь не было времени. Уже в 21:55 от штаба корпуса было получено новое боевое распоряжение. К утру 1 ноября 1943 года 10-я кавдивизия во взаимодействии с 19-м танковым корпусом должна была преодолеть Турецкий вал и решительным ударом взять город Армянск на территории Крымского полуострова.
В это время все три полка 10-й кав. дивизии еще продолжали уничтожать и брать в плен войска противника у Чаплинки и Надеждовки. 36-му полку было приказано немедленно подойти к Чаплинке и далее в авангарде дивизии двигаться в сторону Крымского перешейка. 40-й и 42-й должны были оставить боевое охранение и построившись в колонны следовать за передовым 36-м полком со скоростью не менее 8 км/ч. Не обращая внимания на возможный фланговый огонь противника они должны были проскочить Турецкий вал и преодолеть самое узкое место Перекопского перешейка.
Турецким (или Перекопским) валом называют ров и ряд фортификационных сооружений, известных с глубокой древности. Вал тянется через весь Крымский перешеек от Перекопского залива до Сиваша на протяжении около 7,5 километров.
О наступлении казаков на Турецкий вал сохранились воспоминания командира 36-го гв. кавалерийского полка гвардии подполковника Степана Ориночко, того самого, который еще майором сражался летом прошлого года на Дону с лейтенантом Невенченко:
«Ночной марш оказался действительно трудным, люди были крайне утомлены семидневными боями и непрерывным передвижением. Многие засыпали на ходу, сидя в седле. В связи с этим командованию, штабу и политаппарату полка стоило больших трудов контролировать и сохранять бдительность и боеготовность подразделений полка, как и их движение к намеченной цели.
Разрозненные и дезорганизованные остатки разбитых частей противника под покровом ночной темноты группами проскальзывали в западном направлении. Их легко можно было остановить, разбить, пленить. Например, нашему сабельному взводу, двигающемуся слева в качестве прикрытия, без особого труда удалось взять в плен полуэскадрон румын и взвод немецкой пехоты, пытавшийся проскачить через дорогу, по которой двигались мы. Но для такого дела у нас просто не было времени, да это и не входило в нашу задачу.»
Как только колонны дивизии начали двигаться от Чаплинки к Крымскому перешейку, то по пути стали попадаться мелкие подразделения немецко-румынских частей, которые вели по казакам беспорядочный огонь. Чтобы не ввязываться в бои из передового отряда дивизии были выделены группы, которые в конном строю должны были уничтожать сопротивляющегося противника. Основная часть 10-й гв кд должна была без промедления двигаться к Перекопу.
Чем дальше казаки продвигались на юг, тем сильнее нарастало сопротивление. Эскадроны 40-го кавполка, который шел вторым от Чаплинки, подверглись в пути не только стрелковому огню, но попали и под артиллерию. Командиру полка пришлось отрядить 2 из 4 эскадронов на уничтожение групп противника. Остальные войска устремились дальше к перешейку.
В 6:30 1 ноября 36-й гв. кавалерийский полк и 1-й эскадрон 40-го полка без единого выстрела преодолели Турецкий вал. Параллельно с ними переправилась часть 19-го танкового полка. Кавалеристы и сами такого не ожидали. Скорее всего, немцы на укреплениях Турецкого вала приняли их в темноте за своих.
Из воспоминаний старшего адъютанта командира 19-го танковым корпусом Падукова Леонида Степановича:
«В ночь на первое ноября части корпуса ворвались на Турецкий вал. За валом удалось захватить плацдарм шириной 3 километра и глубиной примерно столько же. Всего за вал прорвалось около 20 танков, до батальона пехоты, несколько батарей противотанковых орудий и потрепанный 36-й кавалерийский полк 9-й кавалерийской дивизии 4-го кубанского кавалерийского корпуса. С этими частями оказалась и оперативная группа штаба 19-го танкового корпуса во главе с командиром и начальником штаба.
С рассветом, 1 ноября, я обнаружил, что по валу ходят люди, в зеленых шинелях и подумал, что передовой отряд оказался отрезанным от главных сил. Доложил командиру корпуса, что немцы, вероятно, ночью закрыли проход. Он ответил:
- Да они, похоже, ищут, кому бы сдаться в плен. Садись на «виллис» и разведай, что там?
Я, без охраны, поехал к Турецкому валу и попал под пулеметный огонь. Хорошо, что не попали. Вернулся обратно и доложил генералу Васильеву, что проход через вал закрыт:
- Бери танк и по шоссе прорывайся за вал к главным силам корпуса, разыщи командира 4-го Кубанского корпуса генерала Кириченко и проси его, чтобы он оказал помощь.
Сажусь в танк, приказываю механику-водителю выйти на шоссе и на полной скорости не останавливаясь мчаться к валу. Сам командир при подходе к валу открыл огонь из орудия и пулемета в направлении противника. Видимо, немцы еще не успели подтянуть противотанковые орудия, а пехота не могла подойти к несущемуся на полной скорости танку. Проскочил метров 100 за вал. Остановил танк, открыл люк, высунул танкошлем, чтобы убедиться. Что выходить безопасно. Пулеметная очередь тут же изрешетила его. Приказал заряжающему открыть десантный люк. Механику-водителю и командиру танка приказал оборонять машину, а сам с заряжающим выполз из танка и по кювету ползком стал пробираться к своим.
В первой траншее мне удалось встретиться с начальником штаба 25-й мотострелковой бригады. Я ему сказал:
- Группа за валом отрезана, там генерал.
Связался по радио с заместителем командира корпуса полковником Поцелуевым, чтобы он готовил части корпуса и совместно со стрелковыми частями прорывался за Турецкий вал. А сам стал разыскивать генерала Кириченко, командира корпуса.
Невдалеке у дороги я увидел ДОТ. В нем мы накануне скрывались от бомбежки с генералом Васильевым и оперативной группой штаба. Он хорошо подходил для командного пункта. Я не ошибся – здесь находился командир 4-го Кубанского кавалерийского корпуса. Я доложил Кириченко:
- Я старший адъютант командира 19-го ТК генерала Васильева. Он с передовым отрядом и оперативной группой за валом в окружении и просил оказать помощь.
Кириченко, видимо, был в хорошем боевом настроении, лихо сказал: «Сейчас мы со своими казаками, в конном строю, сокрушим врага». Тут же поставил задачу командиру 9-й кавдивизии – атаковать вал. Конечно же, «психическая» не удалась плотный пулеметный огонь с вала заставил кавалеристов залечь и отойти. Понеся потери, конники вынуждены были приостановить наступление.
Я разыскивал полковника Поцелуева и доложил ему. Полковник понял, что надо готовить срочно атаку, обеспечивая ее огневыми средствами. Были развернуты тяжелые танки и самоходные орудия корпуса пехота 26-й мотострелковой бригады и саперный батальон. Ожидать помощи от пехоты не приходилось - она еще далеко. В это время немцы и румыны атаковал окруженную группировку. У нее были на исходе боеприпасы.
Не было воды, чтобы утолить жажду, ее сливали из радиаторов.»
С первыми лучами солнца основная часть войск 10-й гвардейской только подходила к укреплениям. Части 336-й пехотной дивизии немцев сразу открыли яростный пулеметный и артиллерийский огонь с Турецкого вала и северной окраины села Перекоп. В это же время стали внезапно оживать огневые точки вдоль дороги и расстреливать кавалеристов почти в упор.
Из воспоминаний командира санитарной роты 690-го сп Бершицкого Якова Марковича:
«Дальше пошли сражения за Запорожье, и в это время 19-й танковый корпус генерал-лейтенанта Ивана Дмитриевича Васильева при поддержке 4-го гвардейского Кубанского казачьего кавалерийского корпуса прорвали оборону немцев на Перекопе и дошли почти до Армянска. Но они не смогли прорвать немецкие позиции справа и слева от направления главного удара, поэтому враги окружили их фланговыми ударами, и наши войска оказались в котле без подвоза боеприпасов и горючего. Их начали методически уничтожать. Тогда нашу дивизию, которая воевала в Запорожье, посадили на машины и бросили к Перекопу, где мы прорвали немецкую оборону во внешнем кольце окружения. Я проскочил на автомашине к окруженцам, вижу, что генерал-лейтенант Иван Дмитриевич Васильев стоит возле танка, рука у него на перевязи, в другой руке пистолет. В окружении скопилась масса раненых, лошадей у кавалеристов было побито, что ужас. И казаков с лампасами у обочины дороги лежало очень много. Выручив товарищей, мы дальше не сумели пройти и остановились на Перекопском валу. Командный пункт полка размещался прямо на насыпи, а наша рота находилась примерно в 500 метрах от КП в большом противотанковом рву. Мы построили землянки, тогда вместе с легкоранеными у меня числилось до 150 человек. Когда шла атака, то у нас всех забирали и оставались только медики. У меня был свой обоз, мы быстро разворачивали и перевязочную, и операционную. И своя кухня имелась с поваром.»
Когда рассвело дорога была уже покрыта трупами лошадей и людей, горящими автомашинами и повозками. Враг также подтянул к валу танки и самоходные установки, которые прямой наводкой стали расстреливать советские части.
К этому моменту кавалеристы понесли уже серьезные потери. Например, 3-й эскадрон 40-го кавполка уже потерял своего командира и половину личного состава. Видя, что советские войска не пытаются преодолеть вал на других участках, противник сосредоточил весь огонь по колонне 10-й гвардейской. Дальнейшее движение в конном строю стало бы самоубийством. Командир дивизии приказал полкам развернуться непосредственно перед Турецким валом.
В 7:30 не выдержали нервы у гарнизона в селе Перекоп, который состоял из немцев и группы перебежчиков-предателей. Они бросили пушечную батарею, автомобили и бежали через Турецкий вал на юг.
Но это было только самое начало дня. В 8 утра бой принял особенно ожесточенный характер. Помимо огня с Турецкого вала начали оживать ранее скрытые огневые точки противника. В 8:30 над перешейком появилась вражеская бомбардировочная и штурмовая авиация. Весь день самолеты безнаказанно уничтожали кавалеристов. Особенно доставалось тылам. Даже у обстрелянных боевых лошадей не выдерживали нервы, они массово вырывались от коноводов и убегали. О плотности налетов можно судить по тому, что в этот день даже из стрелкового оружия казакам удалось сбить два вражеских самолета. Советская авиация в небе так и не появилась, а зенитных средств на месте не было.
Больше за этот день через Турецкий вал никому из кавалеристов прорваться не удалось. К вечеру бой затих, происходила лишь редкая пулеметная и артиллерийская перестрелка.
Из воспоминаний пулеметчика 126-й сд Олейника Петра Афанасьевича:
«Подошли мы к Перекопу через колхоз "Червоный чабан" в конце октября - начале ноября 1943 г. Турецкий вал не прорвали, не было сил, там на каждые 100 метров немцы установили до 20 пулеметов. Началась страшная бойня, через 2 дня танкисты и кавалерия все-таки прорвали вражеские укрепления, и подошли к Армянску. Остановились, и около трех суток находились в окружении. Танки все подбили, уничтожили всю кавалерию, у ребят не было ни продовольствия, ничего. Тогда наша 126-я Горловская дивизия подошла и помогла им пробиться. На поле боя лежали лошади, люди, танки подбитые, не представляете, как было страшно. Наш батальон подошел и занял оборону рядом со старой крепостью чуть северней Армянска, и стояла там штрафная рота. Именно эту часть направили для освобождения поселка, и когда штрафная рота пошла на штурм, то вся погибла, тогда мы пошли в наступление. Я занял оборону возле железной дороги на Армянск и вел бой. Немцы постоянно пытались нас отбросить назад. Подходил к Армянску фашистский бронепоезд и все время вел огонь по нам. Я стоял за пулеметом круглые сутки. После Армянска железнодорожных путей уже не было, все было уничтожено врагом. К примеру, для того, чтобы достать шпалу для обогрева землянки, мы ходили за 15 километров от Армянска, чтоб что-то подогреть. Я ходил в село Перекоп, чтоб хоть какие-то дрова собрать, а там даже щепок не было, была только пустота. Все разгромлено было. Ночь стоим, ведем оборону, идет дождь, к утру дождь закончился, вся одежда мокрая, тяжелая, ударил мороз, и одежда на нас не сгибается. И так каждую ночь.»
В ночь на 2 ноября 1943 года каждый из трех кавалерийских полков 10-й гв. кавалерийской дивизии отправил к Турецкому валу разведгруппу, чтобы нащупать слабые места и направить туда дополнительные силы, но ни одной из них успеха добиться не удалось. Помимо усиленной охраны, на укреплениях было множество служебных собак, которые сразу обнаруживали разведчиков.
Утром 2 ноября с 8:00 над перешейком вновь появилось более 20 вражеских самолетов, но в этот раз им дали отпор советские истребители. Немцы побросали свой смертоносный груз и больше в этот день не появлялись. Однако, вероятно, именно один из них оборвал жизнь гвардии старшего лейтенанта Константина Невенченко в этот день.
По всем имеющимся документам командир 4-го эскадрона 42-го гв. кп Невенченко был убит 2.11.1943 года и похоронен на Крымском перешейке, недалеко от села Перекоп, 1 км. севернее Турецкого вала, 500 м. западнее отметки 19,5.
Однако, в Учетно-послужной карточке офицера указано неверное последнее место службы - 40-й гвардейский кавалерийский полк.
Неверно было указано последнее место службы Константина Пантелеевича в именном списке потерь офицерского состава и даже в приказе об исключении из списков Красной Армии. Ошиблись в этих трех документах и с годом рождения - вместо 1916-го указан 1913-й год. К сожалению, подобные ошибки и неточности не являются редкостью в подобных документах.
Но как же тогда удалось установить, что командир эскадрона Константин Невенченко служил именно в 42-м гв. кавалерийском полку. Помимо найденных и подтверждающих этот факт финансовых ведомостей за сентябрь и октябрь 1943-го года, в фондах 42-го гвардейского кавалерийского полка было найдено донесение о потерях офицерского состава за 2.11.1943 года. В документе значится всего один человек - Невенченко Константин Пантелеевич.
По семейным воспоминаниям, уже после войны ординарец Константина Пантелеевича приезжал к его жене Анне Федоровне Невенченко и рассказал подробности его гибели. По его словам, немецкий самолет-разведчик «Рама», как называли в наших войсках (FW-189), долго кружил и, периодически, стрелял по земле из пулеметов. Во время очередного захода самолета, ординарец и Константин бросились в разные окопы или воронки. Когда самолет скрылся, и он вернулся к своему командиру, то тело его уже было бездыханно и прошито пулеметной очередью.
«Рама» это была или нет, но история с немецким самолетом выглядит вполне правдоподобной, учитывая, что 42-й гв. кавполк в этот день уже не принимал участия в активных боевых действиях. При этом атаки с воздуха упомянуты во всех документах и воспоминаниях.
Благодаря найденным в ЦАМО финансовым ведомостям 42-го гв. полка удалось составить пофамильный список 4-го эскадрона за сентябрь и октябрь 1943 года.
По списку видно, что до октября эскадрон был значительно пополнен, почти по штату. Из 145 человек рядового и сержантского состава эскадрона Невенченко удалось идентифицировать 96 человек. При этом всего двое из них погибли во время боев у Турецкого вала: Помощник командира взвода сержант Силаков Михаил Александрович 1908 года рождения, похороненный по документам в одной могиле с Константином Невеченко и пропавший без вести командир отделения Маринченко Григорий Иванович 1903 года рождения. Т.е. потери 4-го эскадрона были у Перекопа небольшими.
Горько осознавать, что уже в 18:00 2 ноября 1943 года штабом 10-й кав. дивизии был получен приказ сдать свой боевой участок другим частям 51-й армии и мелкими группами выходить из боя обратно на север к селу Григорьевка Каховского района Херсонской области. До конца года в боях 42-й гвардейский кавалерийский полк участия больше не принимал.
Также, судя по рассказу этого сослуживца, в тот день на руках у прадеда уже было направление на учебу, он должен был пойти на повышение. Дважды раненый и прошедший через ад двух самых тяжелых лет войны, он погиб так нелепо.
Во всех документах о потерях про Константина Пантелеевича указано следующее: «Убит 2.11.1943 года под Перекопом. Похоронен 1 км севернее Турецкого вала, 500 метров западнее отметки 19,5». На советских военных картах того времени везде хорошо просматривается данная отметка 19.5.
Сейчас на указанном месте первичного захоронения (координаты 46.153481, 33.663511) находится только распаханное поле и проселочная дорога.
Всего с 1 по 3 ноября 1943-го года в боях за Крымский перешеек 10-я гв. кавалерийская дивизия потеряла убитыми 11 офицеров, 29 сержантов, 117 рядовых. Еще 391 человек было ранено, а 293 пропало без вести. Общие потери 854 человека.
На этом можно было бы остановиться, но есть еще пара белых пятен во фронтовой биографии Константина Пантелеевича. Во-первых, это касается обстоятельств самой его гибели и места захоронения. Ни на одной из братских могил вокруг Турецкого вала сейчас нет его фамилии. А на месте, которое указано в документах о гибели, сейчас только распаханное поле и линии электропередач. Возможно, его удастся найти поисковикам во время одной из Вахт Памяти «Перекоп», которые раньше проводились у перешейка почти ежегодно.
Во-вторых, пока не удалось установить место службы Константина во время Советско-Финляндской войны 1939-1940 гг. Возможно, войсковую часть и должность удастся установить в будущем, когда будут полностью оцифрованы фонды Российского государственного военного архива (РГВА).
Это всё, что удалось узнать про жизнь и смерть 27-летнего гвардии старшего лейтенанта Невенченко Константина Пантелеевича. До Дня Победы он не дожил 555 дней и всё же, его страна продолжила жить по своим законам и говорить на родном языке, оставшиеся в живых боевые товарищи полностью разгромили врага, дома рос сын - будущий офицер, как и старший внук, который тоже стал офицером Советской Армии, а эти строки сейчас дописывает его правнук, который носит всё ту же фамилию, которую Константин Пантелеевич когда-то сам себе придумал.
Спасибо, что дочитали историю до конца. Буду рад, если поделитесь впечатлениями.
Читать другие части боевого пути Константина Невенченко:
Часть 1: Призыв в РККА и Зимняя война
Часть 2: Начало Великой Отечественной и Крымский фронт
Часть 3: Госпиталь и битва за Дон
Часть 4: Кавалерийский корпус и сражения в Ногайской степи
Часть 5: Наступление на Кавказе и орден Красного Знамени
Часть 6: Освобождение Ростова и Миус-Фронт
Часть 7: Обход врага под Таганрогом, освобождение Донбасса и Запорожья
Список источников:
ЦАМО РФ и сайт Память Народа
Проект Артема Драбкина с воспоминаниями ветеранов "Я помню"
Книга "От Кубани до Праги". Краснодарское книжное издательство 1972 г.
Бирюзов С.С. "Когда гремели пушки. Воениздат, 1961 г.
#историясемьи #генеалогия #предки #военнаяистория #ветеран #боевойпуть #биография