Казалось бы, протестами в Израиле никого не удивишь, там они случаются с завидной регулярностью. Но последние события имеют гораздо более глубинный смысл, чем может показаться на первый взгляд.
Повод (особенно если оценивать из наших реалий) пустяковый. Ну затеял Нетаньяху судебную реформу, решил ограничить чрезмерную судебную власть – велика важность. В Израиле и без судов достаточно демократических институтов.
Но часть израильского общества восприняла реформу именно как сворачивание демократии. Чтобы понять почему, придется начать издалека.
Как мы уже говорили в заметке «Еврейский этнос создается сегодня – грандиозный исторический проект», несмотря на всю мифологию, мы имеем дело с очень молодым, только-только формирующимся, причем формирующимся искусственно, этносом.
В этом нет ничего необычного – искусственно созданных этносов в мире немало, возможно, даже не меньше, чем возникших длительным естественным путем. Не новость и претензии молодых этносов на исключительную древность (классический пример современные румыны).
С этим, кстати, связана путаница в терминологии, которая неизбежна, когда мы говорим о такой общности, как еврейский народ. С одной стороны, невозможно считать представителями единого этноса европейского ашкенази, марокканского мизрахим и мизрахим-эфиопа негроидной расы. Но, с другой стороны, при наличии евреев-атеистов и религиозной общностью это не назовешь.
Тем не менее внутри этой общности есть, по крайней мере, один сформировавшийся этнос. В общепринятом понимании этого термина, можно считать таким этносом идишеязычных европейских ашкеназов.
Складывался этот этнос на территории современной Германии из принявших иудаизм представителей европейских племен. Гипотезу, что ашкеназы потомки хазар, не разделяю. Идиш является диалектом древнегерманского языка времен Карла Великого с большим пластом заимствований из иврита, арамейского, немецкого, славянских языков. Тюркского влияния в нем лингвисты не отмечают. Хазары, возможно, переселялись в Европу после разгрома каганата, но существенного влияния ни на культуру, ни на язык, ни на самосознание (все, что делает этнос этносом) не оказали.
Некоторые видят хазарское влияние в том, что среди ашкеназов наряду с выраженным европейским расовым типом немало представителей семитского типа. Однако это, очевидно, связано с влиянием сефардов, которые, как убедительно доказал израильский историк Шломо Занд, являются потомками прозелитов-берберов. Переселение сефардов из Испании в другие европейские страны факт, не вызывающий сомнений (в отличие от переселения хазар).
Потомки прозелитов-африканцев, арабов, персов, китайцев в этническом смысле оставались до недавних времен исповедующими иудаизм эфиопами, арабами, персами и китайцами, из которых сейчас только пытаются создать единый с ашкеназами народ.
В 19-м веке в среде ашкеназов сложилась парадоксальная ситуация – с одной стороны уже сформировался не просто этнос, а переходя на ленинскую классификацию, сформировалась современная буржуазная нация. Однако, для ее окончательного оформления не хватало главного – территории.
С другой стороны, значительное число ашкеназов перестало быть евреями в смысле вероисповедания. Причем это была наиболее образованная и обеспеченная часть, элита. Какой идентичности придерживаться ей? Со своими общинами она связей не рвала. К тому же, в силу закрытости этих общин, сформировался свой национальный характер ашкеназов, отличный от характера окружающих народов.
Как им называть и ощущать себя? Самое простое – ашкеназами. Но как тогда быть с национальным мифом, который неотделим от иудаизма, а значит от древнего Израиля?
Можно только позавидовать целеустремленности первых сионистов. Они отказываются от собственной идентичности и богатейшего идишеязычного культурного наследия в пользу мифа прямой преемственности между древними и современными евреями. Причем не в смысле конфессии, а в смысле этноса!
Отказываются от родного языка – идиша и создают новый модернизированный иврит. Так как занимается его разработкой российский ашкенази Перельман, немудрено, что немалый пласт в нем занимают заимствования из славянских языков.
Честно признаюсь, от грандиозности замысла дух захватывает! Но получилось совсем не то, что планировалось. О чем и говорят последние события в Израиле.
Ашкеназы, особенно первых волн, вначале были государствообразующим этносом Израиля и его элитой. Но даже отказавшись от родного идиша, они не собирались интегрироваться в Восток. Наоборот, они рассчитывали «интегрировать» Восток в себя. Повторить нечто вроде истории США или Австралии. Палестинцев предполагалось вытеснить в Иорданию, Сирию и Египет, а для колонистов создать собственную маленькую Европу. Ни о каком палестинском государстве они никогда не помышляли вплоть до первой интифады 1987 года.
Но вместо американского плавильного котла, получилось нечто вроде европейского мультикультурализма (для тех, кого первые израильтяне-ашкеназы признали хоть и другими, но евреями).
И с этим признанием (в своекорыстных интересах, конечно) сионисты подписали приговор проекту «европейского» Израиля. Эфиопы, арабы, персы – многодетны и к концу 20-го века демография сделала свое дело. К тому же они по-настоящему религиозны. А для сионистов-ашкеназов религия была инструментом, а не образом жизни (за исключением ортодоксальных евреев).
Нельзя сказать, что израильские элиты не понимали опасности происходящего. Они пытались что-то делать, например, изымали из семей новоприбывших мизрахим детей и воспитывали их отдельно от родителей - «неправильных евреев». Были и более вопиющие случаи, как разразившийся в свое время скандал с прививками, которые делались для того, чтобы женщины-мизрахим потеряли способность к деторождению.
Эти меры могли бы привести к успеху в тоталитарном обществе. Но Израиль слишком демократический (если речь не идет о палестинцах), чтобы такое можно было практиковать долго и безнаказанно.
По мере того, как росло количество мизрахим и рос их уровень самосознания, представленные европейскими ашкеназами израильские элиты начали терять свои позиции. В 70-е годы прошлого века ушли в политическое небытие основатели страны – национал-социалисты. Однако дело этим не ограничилось.
Израильские элиты так долго учили мизрахим стыдиться своего происхождения и ненавидеть арабов, что они стали самой реакционной частью израильского общества, не менее реакционной, чем советские евреи последних волн. И они изменили политипический ландшафт. Теперь, чтобы победить на выборах, необходимо не только жестко выступать против палестинцев, но и исповедовать консервативные ценности и опираться на иудейскую религиозную традицию.
Взгляды значительного числа новых избирателей на демократию отличаются от взглядов теряющих влияние «европейцев». Ни для эфиопов, ни для марокканцев, и для ортодоксальных иудеев, ни для бывших советских евреев демократия не является какой-то ценностью. У этих групп ее отсутствие ничуть не вызывает того ужаса, который вызывает у "европейских! евреев. Другая традиция и другая политическая культура.
Однако, реакционная часть старого истеблишмента готова играть по новым правилам и использовать электоральные изменения в своих целях.
И тут оказалось, что мешает имеющая огромное политическое влияние израильская судебная система.
Говорить, что все дело в личных интересах Нетаньяху просто несерьезно. Дело в смене вектора развития с европейского на азиатский. То, что мы наблюдали этой весной, было не столько протестом против судебной реформы, сколько протестом против этой смены вектора.
И «европейцы» тут обречены. Обратите внимание, как легко удалось утихомирить страсти традиционным для израильтян способом – провокацией против палестинцев.
Потому что палестинцы изначально ахиллесова пята «европейского» Израиля. Не может «европейский» Израиль десятилетиями проводить политику сегрегации, игнорировать международное право, плевать на резолюции международного сообщества. А «азиатский» - может и легко.
Но как нельзя быть наполовину беременными с «европейскостью», так же нельзя быть наполовину беременными и с «азиатскостью». Так что не стоит удивляться, если очень скоро мы увидим на месте Израиля теократическую восточную деспотию со всеми сопутствующими атрибутами.
Что будет с тремя миллионами европейских ашкеназов сказать сложно. Кто-то получит от этого выгоды, кому-то придется адаптироваться, но большинству, скорее всего, предстоит обустраиваться на новых местах.
