Начало. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7.
Катя
На третий день, услышав, как ключ поворачивается в дверях, девушки приготовились. Но их снова постигло разочарование: вместо женщины в дверях стоял мужчина, который загораживал собой весь дверной проем. Было понятно, что с таким здоровяком им не справиться.
Катя взяла ведро и поплелась следом за ним. Они пересекли небольшую площадку, зашли за каменную стену, Катя опрокинула ведро, здоровяк показал ей на стоящую у стены лопату – закопай. Потом он схватил Катю за руку и грубо толкнул в сторону их темницы. Она старалась идти как можно медленнее, чтобы легкие очистились от вони и наполнились чистым воздухом.
– Катя! – крикнул кто-то совсем рядом.
Девушка замерла, думая, что ей это показалось. Мужчина больно ткнул ее в спину, чтобы она не останавливалась.
– Катя! – голос был знакомый.
Катя оглянулась: от заправки к ним бежал Гани.
Сопровождающий крепко схватил Катю за руку и что-то громко крикнул. От заправки отделились двое местных и поспешили к ним. Силы явно были неравные.
Но Гани был спокоен. Он сказал по-арабски всего несколько слов, и один из мужчин пошел к дому и вернулся с другим, постарше, судя по всему, хозяином.
Гани и хозяин отошли в сторону и минут десять о чем-то разговаривали. Девушка все это время стояла в окружении трех оставшихся мужчин. Наконец Гани подошел к Кате:
– Ты как здесь очутилась? Ты представляешь, что сейчас творится у тебя дома?
Кате было очень стыдно стоять перед ним в таком виде, со зловонным ведром в руках, но больше всего на свете она боялась, что он сейчас сядет в свою красивую машину и уедет.
– Я договорился с хозяином. Он сказал, что никаких документов при тебе не было, я сейчас поеду за деньгами – такой суммы, которую он просит, у меня при себе нет, а банкоматов здесь не бывало. Я сделаю тебе какие-нибудь документы. Меня не будет дня три или четыре. Ты будешь жить под замком, но не в сарае, а в доме. Пошли.
– Гани, там в сарае еще девочки.
– Вытащим тебя, потом подумаем, как помочь девочкам. Да брось ты это ведро!
Они зашли в дом, прошли через небольшую кухню, потом через жилую комнату и оказались в следующей. Здесь Катя увидела свой чемодан и пляжную сумку.
– Ты будешь ждать меня здесь. Сейчас тебе принесут воды, ты вымоешься, поужинаешь и ляжешь спать. Сегодня третье августа, я приеду не позднее седьмого.
Гани уехал. Катя слышала, как проехала под окном его машина. И наступила тишина.
В комнату вошла женщина, она принесла ведро воды и показала Кате на угол, отделенный от остальной комнаты занавеской. За ней была импровизированная ванная. На пластиковой табуретке стоял таз, над тазом на веревке висел кувшин наподобие кофейника, с длинным носиком. Женщина поставила ведро с водой и достала еще одно ведро, показав Кате, что в него надо будет вылить грязную воду. После этого она ушла и заперла дверь.
Катя достала из чемодана шампунь и полотенце. Вода в ведре была горячая. Никогда в жизни она не мылась с таким наслаждением. Ей казалось, что она смывает с себя не только грязь, но и вонь, которая въелась за эти дни в ее кожу. Вымывшись и надев чистую одежду, девушка почувствовала огромное облегчение.
Ключ в замке повернулся, вошла та же женщина, поставила на стол тарелку с тушеными овощами, большую кружку кофе, положила лепешку. Потом взяла ведро с грязной водой и вышла, снова заперев двери.
Всю ночь Катя проспала как убитая. Когда она проснулась, было уже светло. Умывшись, девушка стала осматривать свою новую тюрьму. Такие же, как в сарае, каменные стены, две из которых завешаны потертыми коврами. В простенке между окнами тоже висел узкий ковер. Здесь же стоял стол и рядом с ним два белых пластиковых стула, какие обычно используют в дешевых отелях в уличных барах. В одном углу стоял топчан, на котором спала Катя. Он был широкий – два человека спокойно могли бы здесь уместиться. У противоположной стены низкая тахта, сидеть на которой можно было, по-восточному поджав ноги. Столик перед ней тоже был очень низкий.
Больше всего Катя была рада окнам. В них был виден сарай, в котором держали девочек, небольшой участок дороги и почти вся площадка перед заправкой. Но главное – в комнату проникал дневной свет.
На завтрак ей опять принесли кружку кофе, несколько лепешек, еще теплых, и соленый сыр, по вкусу немного похожий на брынзу. Когда женщина пришла за посудой, она поставила на стол большую пиалу с финиками и двухлитровую бутылку воды. В отличие от тех бутылок, которые им бросали на песчаный пол сарая, эта была закрыта фабричной пробкой.
– Понятно, - подумала Катя, – от голода и жажды я здесь не умру, но вот до тех пор, пока не приедет Гани, на улицу не выпустят. Как же мне повезло, что он оказался на этой заправке именно в тот день, когда я пошла выносить это чертово ведро. А вдруг бы вместо меня пошла бы Полина или Маша? Я бы так и сидела сейчас в этом сарае, а он думал бы, что я улетела в Москву.
Катя вспомнила план побега, который они разработали, и подумала, что не сможет предупредить девчонок, что им не надо рисковать, что Гани им тоже поможет.
– А ведь они даже не знают, что со мной случилось, – спохватилась Катя, –ушла и не вернулась. Может, они решили, что я смогла убежать, и теперь будут ждать моей помощи?
Сидеть без дела и гадать на кофейной гуще было невыносимо, и она стала думать, чем занять себя до приезда Гани, чтобы не сойти с ума от ожидания. Катя вспомнила, что у нее в чемодане лежит роман, который она так и не начала переводить, а когда доставала книгу, увидела начатое вязание.
– С утра буду читать книгу и делать заметки по сюжету, а после обеда вязать. Время пойдет быстрее. Все равно Гани раньше, чем через три дня не приедет.
К тому времени, когда хозяйка принесла обед, Катя уже осилила полглавы. Увидев на столе книгу и тетрадь для заметок, женщина усмехнулась, покачала головой и так же молча вышла, не ответив даже на Катино «merci».
Зато послеобеденное занятие девушки вызвало у нее неподдельный интерес. Женщина некоторое смотрела, как мелькает крючок в Катиных пальцах, потом взяла в руки ниток цвета слоновой кости, с золотистым отблеском люрекса и одобрительно пощелкала языком.
Первый день ожидания приближался к концу. В комнате стало темнеть – окошки были маленькие. Катя отложила вязание и стала смотреть в окно.
Вот с дороги к заправке свернула машина, похожая на «Газель», только без окон. К ней подбежали трое мужчин, уже знакомых Кате. Они открыли машину и стали вытаскивать из нее какие-то ящики. Судя по тому, что каждый ящик несли двое, они были тяжелые.
Но в это время внимание Кати отвлекло другое: распахнулась дверь сарая, и из него вышла Лера в сопровождении все той же женщины. Они на несколько минут скрылись за каменным забором, потом женщина проводила Леру обратно и заперла дверь.
– Как бы сообщить девчонкам, что я здесь, рядом? – Катя мысленно перебрала несколько вариантов, но, так ничего и не придумав, решила понадеяться на Гани. Он же обещал помочь им.
Второй день прошел почти так же: с утра до обеда Катя переводила французский роман, делая пометки в тетради. Ей было скучно. Героиня романа на протяжении нескольких глав страдала то по поводу того, что ее бросил парень, то из-за того, что хозяйка предложила ей освободить съемную квартиру.
– Господи, думала Катя, – разве это неприятности? Ты можешь свободно выйти из дома, прогуляться по улице. У тебя есть друзья, работа. Ты живешь в Париже и каждое утро по дороге на работу заходишь в одно и тоже кафе, чтобы выпить утренний кофе с круассаном. Чего тебе еще надо, Аннет? – мысленно обращалась Катя к героине романа.
Девушка вспомнила, как прошлым летом во время выпускного сама тоже так расстроилась из-за ерунды, что чуть не разрыдалась. Спускаясь со сцены, где она получила из рук директора школы аттестат с одними пятерками и золотую медаль, Катя сломала каблук новых туфель, которые так подходили к ее платью. А впереди были дискотека и прогулка с одноклассниками по предрассветному городу. Папа тогда быстро съездил домой и привез другие туфли – простые, белые. Он всегда решал все ее проблемы.
Катя подумала о родителях. То, что они ищут ее, – это точно. Почему ей не пришло в голову дать Гани адрес или телефон, чтобы он сообщил им, где она?
Надо будет позвонить в Москву сразу же, как только приедет Гани.
С этой мыслью Катя заснула.
Утром третьего дня работа над переводом не задалась. Катя чувствовала тревогу, постоянно смотрела в окно, но там никого не было. Она пыталась уговорить себя, что Гани может приехать к вечеру или вообще завтра, но это не помогало.
– Что он сказал о документах? – вспомнила Катя. – Почему их нет?
Она оставила книгу, открыла чемодан. Все вещи лежали так, как она их сложила. Видно было, что в чемодане никто не рылся. Потом взяла полосатую пляжную сумку. В сверху лежало полотенце, которое она брала на яхту, под полотенцем – купальник.
Катя вытащила вещи и увидела, что, как она и предполагала, нет фотоаппарата и телефона. На дне сумки лежал небольшой ридикюль из искусственной кожи на длинном тонком ремешке. Паспорт должен быть здесь. Но ни паспорта, ни туристического ваучера, ни распечатанного на всякий случай обратного билета не было. Ни одной бумажки.
Зато Катя вытащила из сумочки какой-то узелок. В чужом носовом платке были завернуты ее сережки, колечко с бирюзой и крестик на цепочке. Но самое удивительное, что здесь же лежал футляр, в котором Катя увидела браслет, купленный для Ларисы, и сложенный вчетверо сертификат на него. А в боковом кармашке лежали три купюры по сто долларов и несколько местных купюр и монет.
– Какие странные похитители! Не забрали деньги и золото, но почему-то взяли документы. Лучше бы наоборот, – подумала Катя.
После обеда она устроилась с вязанием прямо напротив окна, чтобы сразу увидеть машину Гани. Время шло, а его все не было.
И вдруг послышался шум мотора. Катя отбросила вязание. С дороги к заправке поворачивала та же машина, которую мужчины разгружали позавчера. Водитель и еще какой-то человек, которого Катя никогда не видела, направились в хозяйский дом.
Пробыли они там недолго, вышли где-то через полчаса, очень веселые и довольные. Однако направились не к машине, а к сараю, двери которого уже открывал тот самый здоровяк, который в тот день, когда появился Гани, сопровождал Катю. Из сарая вывели девушек, запихнули в кузов машины и увезли.
– Нам их теперь не найти, – отчаялась Катя. – Какая я дура – надо было хоть номер машины запомнить.
Она так расстроилась, что почти не притронулась к ужину, хотя хозяйка в плошку с финиками добавила несколько черно-фиолетовых плодов спелого инжира.
Ночь прошла беспокойно, Катя несколько раз просыпалась, а когда снова засыпала, ей снился один и тот же сон: она сидит на стуле посередине комнаты. Открывается дверь, и входит Гани, глаза у него очень злые. Он хватает Катю за руку, волочет на улицу и запихивает в сарай. В этот момент девушка просыпается. За окном темно, не слышно ни звука.
Совсем измучившись, Катя встала, кое-как умылась в темноте и села у окна. Звезд на небе почти не было видно, и Катя вспомнила то ночное небо, которым она любовалась в отеле в Сахаре. Но тогда рядом была Юлька, и Юсеф с водителем Мохаммедом, который все грозился украсть Катю.
– А может, я из-за него здесь? – вдруг подумала девушка. – Да нет, он был таким веселым, все время шутил. Но ведь кто-то же устроил все это! Она стала мысленно перебирать людей, которые могли бы желать ей зла.
Вспомнила и того парня около магазина, и дежурного из отеля, который пострадал из-за кражи в их номере. Но ни один из них не был похож на злодея.
Капитан яхты? Так он вообще не обращал на девушек внимания, разговаривал только с Джонни и Гани.
Наконец взошло солнце, пришла хозяйка, принесла завтрак. Катя съела одну лепешку, выпила кофе. Сон пропал, но она даже не пыталась браться за перевод или вязание. Села у окна и решила, что не сойдет с места, пока не приедет Гани.
Так прошло несколько часов. Хозяйка, увидев, что Катя не притронулась к обеду, покачала головой, унесла овощи и курицу, оставив на столе лепешки и кружку с остывшим кофе. Девушка продолжала сидеть, не отрывая глаз от дороги. По ее щекам текли слезы.
Но вот, когда уже солнце клонилось к закату, с дороги к дому почти бесшумно повернула знакомая машина. Катя вскочила и зарыдала, громко всхлипывая. Вместе со слезами ее покидала тревога, которая сжимала сердце все эти четыре дня.
Гани появился не сразу, наверное, он решал какой-то вопрос с хозяином. Катя ждала.
Он вошел вместе с мужчиной, одетым по-европейски.
– Катя, садись, слушай, – начал он. – Мне удалось в отеле получить ксерокопию твоего паспорта. Аман – он адвокат, – Гани показал на мужчину, – помог мне продлить твою визу. Но сделать это можно было только по единственной причине, указав, что ты задержалась в стране, потому что решила выйти замуж.
– Я не хочу замуж. За кого? За тебя? —испуганно сказала Катя.
– Ты и не будешь выходить, просто так будет написано в бумаге, которая дает тебе право на пребывание в стране. Там будет написано, что ты выходишь замуж за Фарида – моего старшего брата.
– А почему за брата?
– Потому что я женат, доволен своей женой и разводиться не собираюсь. Кстати, завтра ты с ней познакомишься, потому что, как только ты подпишешь бумагу, а Аман ее заверит, я отвезу тебя в дом, где живет моя семья и где тебе ничего не будет угрожать.
– А не подписывать ее нельзя? Просто поехать?
– Нет. Ехать нам далеко, здесь, на юге страны часто встречаются полицейские посты, патрули, контрольно-пропускные пункты. Любой из них может остановить нас и проверить документы. Если им что-то не понравится, нас могут доставить в полицию и задержать до выяснения обстоятельств. А в Тунисе это может затянуться на несколько недель. Так что давай выполним все формальности и поедем уже домой.
Кате больше всего хотелось уехать из этого места и совсем не хотелось снова оказаться взаперти, пусть даже в полиции, поэтому она поставила подпись на трех экземплярах документа, каждый из которых был написан на двух языках – арабском и французском. Гани при этом настоял, чтобы она прочитала французский текст.
Адвокат заверил все копии, одну убрал в свою папку, вторую отдал Кате, третью – Гани.
В это время в комнату вошла женщина и принесла какую-то одежду.
– Ты наденешь абаю и никаб. Во-первых, в пустыне ночью холодно, во-вторых, на тебя будут меньше обращать внимания. Надевай прямо поверх одежды. Помоги ей, – обратился он к хозяйке.
Катя быстро оделась, Гани взял вещи девушки, и они вышли, наконец, на улицу. Их никто не провожал. Адвокат уехал на своей машине.
– Садись сзади, сказал Гани. – Я там положил подушку и плед. Если захочешь, можешь укрыться и поспать. Но лучше, если ты будешь со мной разговаривать. Я за эти дни тоже устал, боюсь, как бы не заснуть.
Он потряс сначала один термос, потом второй.
–Кофе кончился. Но чай еще есть. Будешь мятный чай?
Он достал два пластиковых стакана, один вставил в специальный держатель на приборной панели, другой передал Кате. Налил сначала ей, потом себе, закрыл термос, и они поехали.
– Смотри не обожгись – чай еще горячий, – сказал Гани, отхлебывая из стакана.
Чай действительно был горячий, но очень вкусный – крепкий, сладкий, с отчетливым вкусом мяты. Катя с удовольствием выпила его и разжевала несколько попавшихся ей кедровых орешков.
– Гани, а нам долго ехать?
– Как получится, в дороге нельзя загадывать. Хотя у нас тут пробок нет, в пустыне всякое может случиться. Но ты не переживай, доедем. Если все будет нормально, то часа в три утра приедем. Километров через пятьдесят будет заправка, там кафе. Зайдем, выпьем кофе. Не молчи, Катя, расскажи мне про девочек, которые с тобой были.
Кате стало стыдно: она за весь день ни разу не вспомнила о девчонках. Права была Полина.
– Их увезли вчера вечером. Посадили в кузов грузовой «Газели» и увезли. Как теперь их найти?
– Посмотрим, что можно сделать. Расскажи мне подробно, кто они, откуда, как сюда попали. А я постараюсь навести справки.
Катя начала рассказывать о сестрах Полине и Лере, об аниматорше Маше, о француженке Моник. Она говорила и чувствовала, что сейчас заснет, все-таки бессонная ночь и напряжение всей последней недели не могли пройти бесследно.
Гани слушал Катин рассказ, который к концу перешел в бессвязное бормотание и скоро вообще прервался. Он оглянулся: девушка спала, уютно устроившись на заднем сидении автомобиля.
Автор - Татьяна В.