Детей царской крови тщательно оберегали не только от болезней и несчастных случаев, но и от дурного глаза.
Сразу после родов о свершении сообщалась отцу, но возможность посмотреть на младенца он получал только после наречения именем.
Через несколько дней устраивались крестины. Иван Грозный утвердил традицию проводить их в Чудовом монастыре. Затем дитя помещалось на женскую половину дворца, куда вход мужчинам был воспрещён за редким исключением. Мать имела право «тетешкать» малыша и играть с ним, но все заботы по уходу возлагались на специально приставленных женщин. Даже самостоятельно вскармливать ребёнка высокородной матери не дозволялось.
Царского отпрыска скрывали от людских глаз. Если нужно было выйти из дворца в церковь, слуги делали коридор из «суконных полов» - передвижную ширму. В церкви детей прятали, держа в руках занавеси из тафты. Хотя в такие дни внутрь церкви запускали лишь ближних ребёнку людей и высокородных бояр, коим был допуск дозволен самим государем.
Во время редких путешествий окна возков и колымаг наглухо занавешивались. Окна в детских разрисовывались таким образом, чтобы снаружи было невозможно ничего рассмотреть. Площадка, где они играли, обносилась высоким глухим забором.
Правда, в раннем детстве царевичи и царевны могли играть и общаться с братьями и сестрами, детьми некоторых «жильцов», как называли слуг и придворных. Позднее к ним примыкали «робятки» - специально отобранные сверстники для игр. Это были отпрыски родственников матери или высокородных князей. Всех детей, проводящих время вместе, наряжали в одинаковые малиновые кафтаны, шапки и рукавицы. Одежда была на беличьем меху с золочеными пуговицами.
Такое затворничество продолжалось до совершеннолетия, т.е. до 15 лет.
Таким образом, ребёнка царской крови показывали большому количеству людей лишь сразу после рождения: нотариусу, лекарям, повитухам, священнику и родственникам. В очень редких случаях дитя показывали народу – например, Петра I, в доказательство того, что он жив и здоров.
